— Мне главное рука. — Отозвался музыкант. — А с остальным сочтемся как-нибудь.

***

Ладонь Рена, ритмично барабанящая пальцами по столу, до сих пор щеголяла белесым шрамом. Музыкант попросил оставить его — в напоминание о собственной медлительности. И теперь шрам не хуже заверенной расписки напоминал о старом долге.

***

— Вот и месяца не прошло, как мы снова встретились. Кажется, ты не рад?

Лежащий на полу мужчина сдавленно простонал, силясь прийти в себя. Светлые волосы, прихваченные ремешком на лбу, смешались с пылью и сухими листьями.

…Найти хижину было нетрудно, трудно оказалось скрутить ее обитателя. На мое счастье он был занят: рубил дрова. А я умею ходить тихо, и при этом быстро.

Варлак замер, почуяв неладное, только когда я оказалась прямо за его спиной. Но не успел обернуться.

Схваченный за горло противник не растерялся и тут же попытался схватить меня в ответ. Но из такого залома не выкрутишься, не выпрямишься, и когти лишь вспороли воздух. У головы свистнуло лезвие топора.

Мы оказались одного роста и я, оттолкнувшись ногами от стены, смогла повалить его на землю. Перевернулась, и мы покатились по земле, разбрасывая по сторонам палую листву. Я швыряла его что было сил, не давая опомниться. Когда остановились, он оказался сверху, придавив спиной, но своего я добилась: он упустил топор.

Он пытался рычать. Хрипел. Хватался за мои руки, пытался разодрать их, скребя когтями по двухслойным наручам. Дергался, бил ногами, пытался перевернуться на живот. Задрожал в трансформации; кожа под моими руками стала обрастать шерстью. Но какой сильной нечистью ты бы ни был, все равно не сможешь обходиться без воздуха.

Тяжелое тело задрожало, затрепыхалось и замерло.

Я не отпускала.

Спустя удар сердца он «ожил» и в озлобленной панике забился сильнее прежнего. Но движения становились дергаными и слабели с каждым мигом. Судорога. Рывок. Еще один. Слабое вздрагивание. И все утихло.

Я выждала минуту. Еще немного. Но на сей раз он не прикидывался.

Тогда я разжала захват и быстро спихнув его в сторону, ухватила за руки и потащила внутрь.

Крышка в подпол была закрыта, но внутри оказалось пусто. Судя по следам, Лауру сюда даже не приводили. Что ж, я это подозревала.

…Лучи солнца тускнели в окошке. Вечер близился к завершению; где-то вдалеке проснулись первые сверчки. До ритуала остались считанные часы.

Я с трудом дождалась, когда очухается связанный варлак. Пока он валялся, я закрыла хижину отводом глаз. Еще и навесила звуконепроницаемый купол. Амулеты, прихваченные с собой, пришлись очень кстати. Было время и для обыска помещения. Но нашелся только бесполезный хлам: посуда, старые инструменты для столярного дела, пара одеял, какие-то отрезки старой ткани, бочонок с водой, пара связок с сушеными травками, и припрятанный за печью кошелек с десятком сребров. Прежнего набора юного алхимика, что я в прошлый раз видела на столе, не оказалось.

Тело на полу снова застонало и помотало головой. Наверняка ему трудно было приходить в себя из-за «волчегонки», которой я его опоила. Зато теперь собеседник не будет перебивать меня сменой облика.

Обойдя комнату, я показалась в поле его зрения и присела на топчан. Склонилась над ним.

— Что ж, думаю, ты все понимаешь. Мне нужно, чтобы ты поделился самым сокровенным.

— Пошла ты… — Просипел он и попытался дернуться. Блеснули желтые глаза. Я задумчиво прокрутила в пальцах метательный нож.

Другой нож торчал у него из спины.

Он понял, что ноги его не слушаются и замер, прижавшись щекой к земле. Его взглядом впору было поджигать.

Я склонила голову набок.

«…Послать Храна?

— Нет. Он ранен, а девка уже успела добраться до людей…»

— Тебя, значит, зовут Хран. — Протянула я. Судя по быстрому движению зрачков, угадала.

— Значит, ты был главным в паре с другим варлаком. Приходил и говорил ему, что делать. Или вас навещал кто-то третий?

— Чтоб ты этим ножиком подавилась…………! — Перевертыш грязно заругался.

— Может, и не ты. Вас там хватает. Но именно тебя я гнала от хижины, пока не угодила в засаду. Надо же, я думала, что удалось достать тебя ножом по горлу. Ты живучий малый.

— Завидуй, шрааба! — Кашлянул он.

— Нечему завидовать, это была не похвала. Твоя живучесть придется тебе не на пользу.

— Чего? — Он попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на меня сквозь падающие на лоб волосы. Я взяла сверток ткани и положила на пол рядом с ним.

— Понимаешь, мне очень нужно знать, что вы делаете. Где вы это делаете. Сколько вас. Кто вас собрал. И многое другое. Но узнать нужно быстро, а ты, готова поспорить, будешь строить из себя несгибаемого героя.

Потянула за конец свертка и толкнув, развернула его, как рулон.

— В другое время я бы с удовольствием устроила тебе стандартный допрос. Задавала каверзные вопросы, отслеживала реакцию, ловила на оговорках. Я умею это делать. Но сейчас не годится; слишком долго.

Он как завороженный, уставился на открытый рулон, с внутренней стороны которого заблестели стальные предметы, похожие на инструменты лекаря. Эти блики отражались в его глазах.

— Ты, я смотрю, как следует подготовилась. — Сглотнув, с ненавистью выдавил он.

— А я люблю ответственно подходить к задачам. Они потом хорошо получаются.

— Наслаждаешься моментом? — Прошипел варлак. — Такая вся чистая, светлая, непогрешимый судья? Конечно. Тебе легко меня судить. А такие, как мы, может, не выбираем этой жизни. И кем нам родиться. А вы всех поставили под одну гребенку, и рубите головы без разбора! Какая разница, кого пускать под нож во славу света, да!?

— Говори, говори. — Кивнула я, проводя пальцем по предметам. Остановилась на одном и вытащила из креплений.

— Говори, что угодно, Хран. Я с удовольствием послушаю, как ты, несчастная жертва обстоятельств, всю сознательную жизнь жрал человеческое мясо. И первые два раза при этом даже давился слезами. Расскажи, что не ты такой плохой, а жизнь заставила. Я слушала такое не раз, и не десять. Все заранее знаю, и за тебя расскажу.

Я повернула инструмент, пустив блик по отточенному лезвию.

— Только мы не при тех обстоятельствах встретились, чтобы я могла тебя помиловать и отпустить с повинной. Ты влез туда, куда не следует. И если бы не ты, а я лежала связанная на полу, пел бы совсем другое.

— А чтоб тебе провалиться, проклятущая ведьма! — В бешенстве зарычал варлак.

Я не ответила. Он снова впустую заругался, скаля клыки от бессильной злобы. Застыл, почуяв тепло моих ладоней у себя на запястьях. А потом дернулся от боли и громко завыл.

Следующие два часа я бы с удовольствием вычеркнула из памяти.

Глава 8.

Отступление.

Пока наемники шустро собирались, приводили в порядок оружие, снаряжение и одежду, Лаурен подпирал стену со спокойствием статуи.

Шхагену показалось, что скрипач или уснет, или свалится с ног.

— Скажи. — Орк подозрительно смерил его взглядом, и тот подобрался, неосознанно скрывая слабость. — …Скажи, если бы тебе не повезло так крупно, и меня не оказалось в городе. Что бы тогда делал?

Рен поджал губы.

— Вампирья кровь, как я слышал, идет у алхимиков по золотому за кружку. Так что нашел бы других наемников.

Орк прищурился.

— Ты и так еле ходишь. А за такое опасное дело абы кто, да задешево не взялся. Могло не хватить.

— Там, куда мы пойдем, находится моя скрипка. — Вампир пожал плечами. — Ее стоимости, так, на минутку, хватит на целый военный отряд.

Шхаген ушам своим не поверил.

— Отдать скрипку!? Да ты ли это? Постой. — Он понизил голос, блеснув глазами в догадке. — А этот охотник, которому нужна помощь… случаем, не женщина ли?

— И что? — Агрессивно выпрямился Рен.

Орк хмыкнул и поднял ладонь.

— Что ты, ничего. Так, уточняю детали.

…По сведениям, полученным от местных, да и общеизвестным, в здешних лесах действительно имелось несколько выходов наружу из знаменитых Мариалланских пещер. Те расходились почти по всему материку, встречаясь и на севере, и у Антарского горного хребта. По мнению многих исследователей, они являли собой единую сеть, но проверить эту догадку не смог никто.