2 За ресницами прятал глаза «Я покажу вам, что незримо…» Я покажу вам, что незримо, Я передам волшебный звук И что душой неуловимо, Как вечности Вселенский круг. И вы со мной сроднитесь снова, И станет внятен сердца ход, Тогда откроется вам слово, И смысл его, и кровь, и пот. И мы в согласии духовном, Друг друга осенив крестом, Под русским осиянным кровом В извечном мире заживем. «На кладбище ко мне помолиться…» На кладбище ко мне помолиться Приходи, как забрезжит заря. В твою душу тепло заструится — Святозарная сила моя. И тогда ты поверишь: привечен И приласкан я Богом самим, А смиренный мой дух будет вечно Одиноко витать по Руси. «…Когда я умру…» …Когда я умру, И моя душа вознесется в Небо, И достигнет врат твоих, Господь, Ты впустишь ее в свои чертоги, И она, не жалея сил, Будет вечно служить Тебе Верой и правдой За тот краткий миг Моей земной жизни, Подаренной Тобой. Дорога к Богу На земле и на небе я ожидаемый и любимый, Сын, отец, муж, учитель и просто человек, Просто дух, идущий, летящий в лучах и дыме, Иногда замираю на месте, охлаждая сердца разбег. А когда замираю, то кажется, что умираю, Что тело растворяется сладко в стремнине эфира, И я слышу напевы ангелов: «Мы рядом… мы усмиряем, Мы укажем душе твоей к Богу дорогу, была чтобы шире, Была чтоб прямее, и обозначена звездами нежными, И завещана в час рождения мирозданья Вселенского, Береженая Им, она Главная, первозданная по-прежнему, И на ней нет булыжников, рытвин, баклуж… И селений, И скопищ нагромождений иных на прозрачных обочинах Таковых, как порушенное дерево колесом иль плотиной Задушенный ключ, благословенный небесный, зовущий Источник, Во все дни и года он с моею сроднился душою и плотью. Не колебля пространство, из памяти не оброняя Приметы земные, я, невидимый, ведомый тайной Его, Мне открытой, сосредоточившись и великую блажь обороняя, Окажусь… явлюсь (сам перед собой) немысленно высокó, И, играя, преклоняясь пред мудростью Сотворенного Мира, Обрету тех, с кем впопыхах разлучился, ноги в кровь растоптав. Будет люд ликовать – на костре он сожжет мою Лиру. Но душа не вернется назад, не имея на то от бессмертия прав. «Я позднего созрева плод…» Я позднего созрева плод, Я долго сока набирался, Корнями в землю я вгрызался До светлых, сокровенных вод. Хоть не обласкан был судьбой, Терпел и засуху, и смерчи. Не раз в глаза смотрел я смерти, Своей рискуя головой. И рос. И креп из года в год, Дорог не выбирая торных, Сил набирался животворных, Чтоб бедный защищать народ Созревшей песней, словно плод. Благодарение Уже за горизонт не устремляюсь, Скриплю, вздыхаю, ниже все склоняюсь, А руки, как сухие сучья, ломкие, Недвижимо висят, их ржаво ломит. Пусть отдохнут усталые на скатерти, Залезет муравей, как с горки скатится, И луч погладит поперек морщинок И тоже соскользнет без всяческой причины. А руки без трудов былых тоскуют, Ведь жизнь прожить пришлось им трудовую, В студеных зорях омывались, дабы Начать работу. Вилы, молот, грабли! Хлеб добывали силой животворной, И целый день струился пот проворный. Благодарение Христу за щедрость эту — Забот невпроворот зимой и летом. То пашня, то жнивье. Помолы. Кузня. То рубка сушняка. А тут – и грузди. И кап березовый – скульптура хоть куда! И так стожильно. Ласково всегда, На всем пути. С начала – до конца. И Лик с простого воссиял лица. «Стихи, прошу, меня не ждите…» Стихи, прошу, меня не ждите, В дверь не стучите и в окно, Не караульте, не ищите, Я позабыл о вас давно. Кто вы? Какого роду-племени? И есть ли Родина у вас? Где вы живете в дни безвременья? Ваш пламень разве не угас? Вам уж привычно без мороки Блуждать по гибнущей стране, И зря теряете вы строки По выгоревшей стерне. Нет ни души живой в округе. Остужена ветрами сыть. Где Святогор с могучим плугом? И с кем России жить да быть? Я сам на перепутье гиблом. Не ведаю, куда идти, Глотаю воздух я по-рыбьи, Но некому меня спасти, И я кричу: «Стихи, простите! Меня забыли вы давно, Меня, заблудшего, найдите, Торкнитесь в сердце, как в окно». |
