— Тогда кому вы передавали фото?

Я сознательно не акцентировал внимание на схемах, хотя эта часть меня интересовала больше фотографий.

— Документы на Запад ушли через мою близкую знакомую. Она ждёт меня в Лиссабоне.

Я вспомнил о девушке под шлюпкой.

— Ксения?

Его будто током ударило: не подпрыгнул, но привстал. Мне показалось, что он выбежит из кухни. Но нет, замер. Передумал…

— Да, верно. Её зовут Ксения. Вы знакомы?

— Светлые волосы, карие глаза, курносый нос, пушистые ресницы…

Каждое слово он сопровождал энергичным кивком.

— Она не в Лиссабоне, Александр. Ксения на «Аркадии». Наверное, хотела с вами скорее встретиться.

Никаноров тяжело опустился на стул. Смотрел со страхом, почти с ужасом.

— Но это значит… она могла погибнуть!

— Трижды.

— Вы можете меня отнести к ней?

— Пожалуй, да. Уже почти сутки раздумываю, куда бы вас эвакуировать. «Аркадия», с учётом моего пристального внимания, не самое плохое место.

— А вы знаете, что «Аркадия» у древних греков была что-то вроде «земли обетованной»? Нашу пещеру тоже можно назвать Аркадией.

Мне было приятно, что он успокаивается, но что-то чересчур быстро моя пещера стала «нашей». Кроме того, у меня ещё оставались вопросы.

— Если Рунет отрезан от Интернета, как вы передавали Ксении фото?

— Не только фото, в папке были эскизы установки и схемы электронных блоков.

— Как?

— Физически. Сфотографировал, распечатал и передал. Из рук в руки.

— И чертежи?

— Нет. Эскизы не фотографировал, просто передал. В Лейбаграде ничего не осталось. Но на готовом стенде, уже при наладке, я очень многое изменил. Так что наброски схем ценности не имеют.

— Хорошо. Тогда одевайтесь, пойдём на «Аркадию».

— Прямо сейчас?! — он всё-таки вскочил со стула.

— Ну, если хотите отложить до утра…

— О, нет! — он расплылся в улыбке. — Нет-нет! Хочу сейчас!

Никаноров выбежал из кухни, а я вновь уставился в телевизор. Снова прямая трансляция. Фонтаны искр от болгарки, оцепление людей в камуфляже… всё по-взрослому. А вот крики толпы почему-то стихли. Ага, выдавливают с трибун. Вскоре и прессу выдавят. Хотя, не обязательно: бойцы работали вяло, без огонька. Президентов вывезут раньше. Да и бессмысленно: всё, что нельзя было показывать, уже показали. Все это видели. Весь мир видел.

Прибежал Александр.

— Я готов!

— Проверьте, пожалуйста, памяти флешки хватит, чтобы продолжать записывать?

— А мы сейчас новую поставим. Эту вам, — он протянул мне флешку, — а эту телевизору. Когда вернётесь сюда, просто вытащите. И святую воду соберите в бочку!

«Он уже командует!» — сварливо посетовал Демон. «Святую воду» я собирался спустить в канализацию. Но Александру ничего не сказал. Не хотел огорчать. Счастье теперь такая редкость! И мне его счастье было по душе. Поговорили об опасности на судне, и он попросился к девушке, а не её к себе. Это что-то значит!

Я взял его за руку, и мы перенеслись в сто третью.

— Ого! — сказал Никаноров.

— Да, Шурик. Мы на пароходе. Очень прошу не выходить из каюты, пока не придёт Ксения. Чтобы не изводить себя ожиданием, приготовьте чай и бутерброды. Под кроватью полно еды, ни в чём себе не отказывайте.

Я вышел как все нормальные люди за дверь, убедился, что в коридоре никого нет, и приступил к тому, что нормальный человек делать не может.

Первым делом очистил пароход от шпионов. Нет. Я их не убил. Пометил альдегидом и оставил неподалеку от какой-то селухи в Чили. Пока пешком доберутся до цивилизации, пока объяснят, кто такие… Мне важно, чтоб не путались под ногами хотя бы до утра. А там видно будет.

Вернулся на судно и отыскал спящую Ксению. Она легко проснулась и холодно спросила, что случилось. Я в двух словах описал ситуацию и пообещал встречу с Александром (вскочила, в глазах — восторг).

— Но до вашей встречи, Ксения, мне важно знать, кому ты передала бумаги Никанорова. У кого они сейчас?

Она достала из рюкзака мятую тощую папочку.

— Вот. Просто отсканировала и отправила на почту.

— Хорошо, — сказал я, принимая папку. — Теперь мне нужно, чтобы ты удалила из своей почты письма с этими сканами, и сказала, кому отправила. Адрес? Где находится человек, которому ты отправляла письма по мылу?

Она при мне вошла в Сеть, всё почистила и даже удалила из корзины. После этого мы перенеслись в Лиссабон. Неизбежные «охи» по поводу необычного способа перемещения я постарался свести к минимуму: «Александр всё объяснит».

Через пять минут она пальчиком указала на мрачный особняк в ста метрах от набережной, где, по её мнению, стоит компьютер, на который она отправляла сканы.

Я вернул её на пароход, в коридор под палубой, и кивнул на дверь сто третьей.

— Постараюсь не мешать, — сказал на прощание. — Но ничего не обещаю. Так что не сердитесь, если заявлюсь в самый неподходящий момент.

Она смущённо улыбнулась и вдруг поцеловала меня в щеку.

— Надеюсь, ваша жена не обидится? Я по-дружески.

— Мы ей не скажем.

Едва она закрыла дверь, перенёсся к особняку князя Баюшева, а затем и в сам дом.

Электричество здесь не экономили. Несмотря на ночь, свет горел во всех коридорах. Дом был большой, и тратить время на долгие поиски хозяина мне не хотелось.

Поэтому зашёл в первую попавшуюся комнату, и бесцеремонно выволок её обитателя в коридор.

— Где спит Игорь Баюшев?

Человек растерянно хлопал глазами. Отсутствие справедливого негодования подсказало, что я не ошибся — кто-то из обслуги, которому подобное отношение в этом доме не в диковинку. Я встряхнул его и повторил вопрос.

— На втором этаже, — покорно сказал человек.

— Веди!

Провожатый бодро засеменил по коридору, я последовал за ним. Через минуту человек остановился перед огромной дверью, расписанной золотом, и попросил:

— Позвольте мне вернуться, сударь. Князь вряд ли будет в восторге от вашего появления. Но вы же не для того пришли, чтобы увидеть, как хозяин вымещает гнев на слугах?

Он рассуждал подозрительно здраво, и меня это насторожило. Поэтому вместо того, чтобы отпустить, я перенёс его на десять километров от Лиссабона. Место показалось достаточно пустынным, чтобы его возвращение не подняло переполох в доме прежде, чем я закончу.

С Баюшевым тоже церемониться не стал. Не открывая двери, шагнул в спальню и перенёс хозяина дома на один из ваттовых островов Северного моря.

— Какого чёрта?!

Князь Игорь Баюшев оказался дородным мужчиной: широким в плечах и высокого роста. Вот только его надменность и размеры здесь, по щиколотку в иле, не значили ровным счётом ничего.

Да и я не торопился. Стоял себе неподалеку и ждал, когда человек в трусах и майке достаточно остынет, чтобы говорить.

— Что вам нужно?!

О! Другое дело.

— Для начала логин и пароль вашей почты.

— Для начала?

— Да, для начала. После этого вернусь к вам в дом, включу компьютер и удалю некоторые материалы, которые по недоразумению к вам попали.

— Агент Мегасоца? — недобро прищурился Баюшев.

— Да, — легко согласился я. — Вы не против?

— А если не скажу?

Я перенёс его в Гималаи на ледник Ганготри.

— Тогда мне придётся вас здесь оставить.

— Если Мегасоц владеет такими технологиями, почему до сих пор сортиры на улице?

Через секунду мы стояли на пике Мак-Кинли.

— Шесть тысяч метров, — сочувствуя, сказал я, глядя, как он хватается за горло. — Заметьте, каждый ваш новый вопрос, поднимает вас всё выше и выше. Вы действительно позволите своей гордости задушить себя, или всё-таки начнёте отвечать?

Он не мог говорить, а потому только кивнул. Я тут же вернулся на ледник.

— Логин и пароль почты, пожалуйста.

Он сказал, а я услышал в его голосе торжество. Мне это не понравилось, и я предложил ему свой планшет.

— Зайдите сами. Я посмотрю.

Дрожа от холода, он сделал несколько попыток войти в аккаунт. Через минуту я понял, что так у нас ничего не получится, и вернулся в обмелевшее при отливе Ваттовое море. Да. Здесь, конечно, было теплее.