«Господь, оставь меня без глаз…» Господь, оставь меня без глаз — Тебя увижу все равно. Оставь без слуха – гневный глас Услышу, не уйдя на дно. Приду к тебе я и немой, Приду без ног, приду без рук. Ты мой, Господь, ты мой, ты мой — Не завершится этот круг. А хочешь – мозг мой умертви, Скажи: «Остановись, душа!» Я понесу тебя в крови, Чуть-чуть дыша, чуть-чуть дыша. «Пусть будет жизнь твоя, как праздник…» Пусть будет жизнь твоя, как праздник! Ну, что смеешься, безобразник? Так будет: майская заря Однажды над тобою встанет, И улыбаться не устанет, И жизнь тогда пойдет не зря. Дорога пред тобой прямая, И ты идешь, не понимая, Зачем лазурь, зачем весна? А ландыш головой кивает: «Дитя, и то не забывает Того, что синь небес ясна». «Венеция, боль разлуки…» Венеция, боль разлуки, Странный какой-то вокзал. «Как шелк, твои нежные руки!» — Неожиданно я сказал. Не скрипела в саду калитка, Не безумствовал водоем. Но плакала маргаритка, А не роза в сердце твоем. «Тут у нас средь платанов идут дожди…» Тут у нас средь платанов идут дожди, В комнате – вещая тишина, Не зови меня, друг, подожди, Я ведь буду с тобой нежна, Как чужая жена. Заключи меня в ночь, в этот грустный дом, И я хрупкие руки свои протяну К твоему объятью – в ту тишину, В которую верится мне с трудом, И к тебе прильну. «У всех прохожих на виду…» У всех прохожих на виду Весна пленяет прежней сказкой, Мелькает женщина с коляской В твоем саду. И я других чудес не жду, Они меня не опаляют — Гляди, как парочки гуляют В твоем саду. «Часовенка старая, пред тобой…» Часовенка старая, пред тобой, Пред пылью твоей стою, А весна веселая всей гурьбой Церквушку строит свою. Пусть женщины на проводах висят, Пусть куксятся тут и там, Но дети помчались в радостный сад К птицам и прочим цветам. «Ты пажа, королева, хочешь…» Ты пажа, королева, хочешь? Что ж, назначь хотя бы меня. Ну и что ты так странно хохочешь? Все красавицы мне родня. Мы пойдем с тобой в белый замок — Там я сам, чтоб ты знала, король. Там среди раскрашенных самок Я сыграю трагичную роль. Из книг разных лет Из книги «Матушка-река» (Волгоград, 2013) «Державинская ода глубока…» 1 Державинская ода глубока, Как наша Волга-матушка-река, — Порой она мутна, порой прозрачна, И в ней, как осетры, плывут века И будут плыть, родимые, пока Не сделалося всей России мрачно. 2 Я поглупел уже от этих од, От непогод, невзгод и даже от Того, кто возомнил, что он державен. Страна умрет, подохнет даже скот, Не в этот год, так в следующий год — Останется лишь Гавриил Державин. 3 И осетры воспрянут на столе, И вспыхнут розы на твоем стекле, И засияют тусклым счастьем лица, И кончится огонь на корабле — «Фелица» ведь во свете, не во мгле, Не то что блудная императрица. 4 И день настанет, славный день такой, Когда не будем мы глядеть с тоской На солнце и пойдем любить любого, Когда и жизнь не будет воровской, Когда покончат с грустью колдовской Все – от Московии и до Тамбова. «Речь не о том, что настали трудные времена…» Речь не о том, что настали трудные времена, Мы видали и хуже, но речь сейчас о другом: Неродною нам стала теперь страна, Если не сказать – врагом. Помнишь, как мы гордились этой страной — Сталинградом, Гагариным, а какой у нас был футбол! Что же случилось с ней и что случилось со мной — Все куда-то пропало, прекрасен лишь слабый пол. Да нет, я люблю ее, лучезарную Русь, И никуда не уеду, ни в Лондон и ни в Париж. Только все чаще меня накрывает грусть Оттого, что ты, Россия, во тьме паришь. У меня оскомина на эту веселую прыть — Прав Мандельштам: у нас в крови блуд труда. Можно всю жизнь не делать, а говорить — И беспечальным сделаешься тогда. Я по ночам от обид и боли ору, Потому что смешна мне чиновничья злая спесь. Знаешь, Россия, когда-нибудь я умру, Но тогда пусть меня похоронят здесь. |
