Абрахам обошел скульптуру и увидел тусклый свет в той стороне, где должна была быть дверь. В последний раз посещения подземелья, Стокер видел массивную дверь, она была закрыта, и очевидно заперта. В этот раз дверь была распахнута настежь. Сквозь дверной проем, просматривалось соседнее помещение. Абрахам зашагал в направлении к свету, и вошел в скудно освещенную комнату. Первым на что обратил внимание писатель, были гробы. Их было несколько. Три из которых, в горизонтальном положении покоились на трех каменных постаментах. Остальные были приставлены к стенам стоя, под углом. В комнате с гробами, Стокер обнаружил еще двух, на этот раз расчлененных вампиров. Пол и стены были залиты кровью… В усыпальнице была еще одна дверь. Стокер попытался открыть ее, и она поддалась его усилию. За дверью была темнота, в которой, на не определенном расстоянии извивался поток света, заполненный белыми искрами, хаотично движущимися, и напоминающими звезды с небес. Этот поток света был схож с тем, в который угодил Стокер, вонзив меч в тело крылатого демона.

Абрахам снял горящую лампаду со стены в комнате — усыпальнице, и вернулся в помещение со скульптурой. Стокер осветил изваяние с ног до головы, и восхитился изысканностью форм и точностью передачи образа человека, в работе искусного скульптора. Абрахам повесил лампаду на клинок меча и свободной рукой провел по поверхности скульптуры. Неожиданно, ладонью, он почувствовал вибрацию внутри глиняной женщины. И в те же мгновения услышал треск ломающейся сухой глины. Скульптура покрылась трещинами и развалилась на несколько частей. В глиняных осколках Стокер увидел тусклое свечение. Оно было пульсирующим и меняющим оттенки от бледно красного, до темно бардового. Абрахам поднес лампаду ближе к глиняным осколкам и поднял из кучи черепков светящийся камень, размером со средний кулак человека. «Все сходится, похоже, это и есть сердце Элизабет» — подумал про себя Стокер и решил рискнуть войти в поток яркого света там, за усыпальницей.

Войдя в темное пространство помещения, размеры которого невозможно было определить, Стокер ни как не мог осветить лампадой пол и стены помещения, в котором струился поток удивительного света. Абрахам зашагал по незримой подножной тверди. Приблизившись вплотную к парящим искрам, Стокер закрыл глаза и сделал шаг вперед…

Абрахам ощутил резкую перемену температуры окружающего пространства и перемену запаха. Писатель открыл глаза, и едва успел отпрыгнуть в сторону, уходя от удара когтистой лапы. Хиварус нанес удар по клинку меча с такой силой, что оружие разлетелось на несколько частей. Лампада висевшая на мече улетела в сторону и, ударившись о стену, погасла. Крылатый демон снова потерял Стокера из вида. Писатель подумал о том, что Хиварус увидел остатки собственной крови на клинке меча и атаковал…

Стокер держал в левой руке не ограненный рубин и наблюдал за безумством, которое происходило неподалеку от него. Правая рука писателя была повреждена, и жутко болела… Абрахам увидел то, чего ни как не ожидал узреть. Ван Хельсинг и Мирелла, полностью обнаженные стояли напротив друг друга. И в одно из мгновений, они заключили друг друга в объятья и слились в страстном поцелуе. Стокер услышал голос пришедшего в себя графа, он крикнул:

— Абрахам! Отдай им сердце Элизабет! Скорее… иначе будет поздно… отдай…

Стокер взглянул на светящийся камень в своей руке, и подошел к Ван Хельсингу и Мирелле, которые уже намеревались совершить акт соития. Их глаза излучали зеленый и синий свет.

— Быстрее! — вопил Дракула, — не медли Абрахам… я не… — тут голос Влада оборвался от того, что Хиварус отстранил графа от колонны и швырнул его через весь зал. Хозяин замка ударился о стену и рухнул на пол со страшным скрежетом железных доспехов. Стокер думал о том, как отдать рубин Ван Хельсингу и Мирелле. Их руки были сплетены в страстных объятьях, и не было карманов одежды из-за полной наготы. Тогда Абрахам решил поместить камень между их разгоряченными телами. Стокер засунул рубин между грудями Миреллы… камень оказался зажатым между телами брата и сестры. Они вовсе не обратили на это никакого внимания, продолжая прелюдию перед соитием. Абрахам решил, что сделал что-то не так, и снова подошел к Мирелле и Ван Хельсингу, и в ту же секунду, был озарен ярчайшим светом. Рубин вспыхнул ярко алым оттенком и нарушил объятия вампиров. Ван Хельсинг отпрянул от Миреллы и, узрев ее совершенно обнаженной, отвел свой взор в сторону и произнес:

— Что происходит!? Почему мы обнажены!? Мирелла, ты что прикасалась ко мне!? Этого не может быть! Это не правильно! — Ван Хельсинг поднял с пола свою одежду и принялся облачаться в нее. Мирелла сделала тоже самое. Она сгорала от стыда и не глядела в сторону брата… Хиварус пришел в ярость от того, что его план не сработал, и снова приковал Ван Хельсинга с сестрой к черным колоннам. Затем, демон принялся нюхать воздух и прочесывать когтями пространство зала. Тот, кого он пытался обнаружить, уже стоял наготове со стеблем Вербены в руке. (Примечание: Вербена — Святая Трава имеет другие названия: Жилка Венеры, Слеза Изиды, Кровь Меркурия).

Стокер убрал поврежденную руку за спину, осторожно подошел к Хиварусу, и улучив момент, сунул ему в пасть стебель Святой Травы. Вербена, соприкоснувшись с телом демона, занялась синим пламенем и прожгла яркими лучами его плоть. Хиварус рухнул на каменный пол и рассыпался на мелкие песчинки, которые развеял внезапно налетевший порыв ледяного ветра… Неожиданно, все пленники у колон, и на потолке освободились от тяготения, державшего их неподвижными. Две гарпии, оборотень и остальные подданные графа приземлились на каменный пол, и узрели клубы сгустившегося над графом Владом, дыма. Красное облако, пронизанное огненными сполохами, окутало Дракулу, оторвав его от пола и подняв на метр от подножной тверди. Затем, из красного дыма послышался голос, который произнес всего несколько слов:

— Ты помешал мне обрести желанное мною тело, так значит, отдашь мне свое… — с этими словами дух Хиваруса вселился в тело Дракулы. Глаза Влада вспыхнули огнем. Он сорвался с места и ринулся к своим подданным. Все присутствующие в огромном зале поняли намерения одержимого Дракулы и закрыли собой Миреллу. Первый удар принял на себя Ян, затем последовали остальные. Граф яростно разбрасывал по сторонам своих подданных. Когда стоящих на ногах осталось трое, это был Стокер, и Ван Хельсинг с Миреллой, тогда Дракула замер на несколько мгновений, увидев Миреллу и ее брата, держащих вдвоем светящийся камень. Ван Хельсинг и Мирелла, одновременно прикоснулись ладонями к щекам отца. Рубин в их руках разрушился на мелкие осколки, взорвавшись ослепительным светом… Дракула упал без чувств, а облако дыма, покинувшее его тело, растворилось в воздухе вместе с ярким столбом света в центре зала… Хиварус покинул земной мир навсегда…

Дневник Абрахама Стокера.

17 апреля. 1897 г. Утро.

Я вспоминаю свою поездку в Румынию с содроганием в душе. Это было великолепное, хоть и опасное приключение. Я стал участником яркого действа в логове вампиров. До сих пор не могу поверить в то, что сыграл определенную роль в судьбе обитателей поместья Бран. В Трансильванской глуши, в стенах древнего замка, я оставил частичку себя…

Я был поражен и удивлен финалом истории с семейными интригами и тянущейся столетиями войной и противостоянием отца с сыном. Только теперь, по истечению времени, я в состоянии оценить масштаб актерской игры, подготовленной специально для меня. И вся эта мистическая чертовщина, происходящая в стенах мрачной крепости Бран, оставила в моей душе неизгладимое впечатление.

Мой друг мясник Ян оказался сыном Ван Хельсинга и внуком Дракулы. Судьбы этих сверх людей, живущих с проклятьем в душе, оказывается, могут быть еще более интересными и захватывающими дух. Наверное, дело в том, что у них в распоряжении имеется немного больше времени на жизнь, нежели у обычных людей…

Я часто вспоминаю Миреллу. Рыжеволосая бестия изменила мое отношение к жизни и к порядку вещей. Я иногда пишу ей письма, а она отвечает мне. Желает навестить меня в Лондоне. Уж очень ей пришлась по вкусу моя кровь…