«Узловатая речонка…» Узловатая речонка С гор потоки вниз стремит. Незнакомая девчонка Ладит в душу динамит. Знаю я, что миг до взрыва, Когда прахом все пойдет. Но за ней бегу игриво, Как последний идиот. Картинка из детства Учалят. Причалят. Зачалят. Участье. Причастье. Зачат. А шкалик – До склени – Не налит. И губы – От перца – Горчат. Весна Сорок пятого Года: Бесхлебье. Бездомье. Бедлам. Бездарье. Базарье. Погода. Богатство. Пиратство. И – Хлам. Торгуют. Шуруют. Воруют. Умеют. Умнеют. Клянут. С девицами – В лицах – Воркуют. И славят Нагайку И кнут. Клянутся – Чужим – Межреберьем. Уходят С поста На постой, В надежде, Что встретят Доверьем Год будущий Сорок Шестой. «С долей сладостного и жестокого…» С долей сладостного и жестокого Под колесами сталь заокала. Уезжаю. Пространства ринулись Провожать меня; Отодвинулись На второй план, А может, далее Дни, Засушенные в гербарии, Где цветок Свою узнаваемость Притянул в мою Успеваемость. А вагон Уж вовсю расшаркался: И «наокался», И «наакался», Назвенелся, И напружинился, И осваивать люд свой Принялся. Вот в окне его Проблондинилась Та, что ходу – вдогонку – Ринулась. А другая навстречу – Пепельна – С худобою Последней Степени. С нею муж, видать, Важно пыжится, Ноги в цепь шагов Едва нижутся. А в купе идет – Разливанная. Зелье пьется там Иностранное. Из кубинского Сахара Гонное, Потому По-русски Зловонное. Рты закрылись, Сменив хрумтением Речи трезвые; Тем не менее Нить беседы их Подживляется Тем, что взор всему Восхищается. Да колеса о стыки Тычутся. А потом – Певуны Отыщутся. Не отыщутся, Так приблудятся, Потому что вагон – Не улица. И камыш зашумит – Загрезится Всем, Кто бреется Свежим месяцем. Ищет мордой Приметы русские Размышлением Над закускою. Или там Ни о чем Не мыслится. Ибо смерть вот-вот Да окрысится, И известная всем Причина в том, Что давно Полотно Не чинено. Но вовсю Паровоз Упирается. Трезвый Втемную напивается, Пьяный Горько Трезвеет Думою. Над своею Судьбой Угрюмою. А состав все летит И катится, Притираясь к пространству, Ластится. Остановками Едва метится, Чтоб ни с кем Никогда Не встретиться. А на окнах бликня Помножена Малочейная, Как положено, Словно девка, Которой выпало Роль иконы вагонной Выполнить. Промелькнуть для кого-то Обликом, Чем-то схожим С залетным облаком. Что пугает Небесной Близостью, Что терзает Земной Капризностью. И истает В одно Мгновение От наивного Прикосновения… …ночь давно за окном качается, «Степь да степь кругом», – Не кончается. А навстречу огни, Как конница, За которой нечистый Гонится. А душа На звезду Надеется, Что во лбу паровоза Светится. Что с созвездьями неба В сговоре, Обнимается С семафорами. А ко мне Блондинка Лабунится: «Полюби меня, Счастье сбудется». Я молчу От телячьей Радости, Ибо год мне идет Шестнадцатый, И что ростом я с елку, Но с шишку В озорной голове Умишко. Потому – Во тьму – Улыбаюсь, Отвергаю, Не отрекаясь, Не спешу одержать Победу, Потому что Во взрослость Еду. |
