— Друзья моего сына всегда желанные гости в нашем доме.

— Спасибо, — рыцари поклонились и вновь заняли места за столом, который уже успели накрыть расторопные слуги.

— Просто путешествуете, господа, или вас привело сюда дело?

— Дело, сэр Иен. Но, как мне кажется, приятное, — Хьюго опять обратил своей веселый взгляд к лицу Гая Клермона.

— В любом случае, все потом. Сначала перекусите, помоетесь, отдохнете с дороги, а за ужином и о делах поговорить можно.

— Лучшего и не пожелаешь, сэр Иен.

Легкая трапеза не затянулась, и спустя час рыцари разошлись по своим комнатам. Дом не был большим, поэтому только Хьюго отвели отдельную спальню. Троих его спутников поместили в одной. Тем не менее, она была просторной и светлой, а кровати застелены чистым ароматным бельем. Опять же, в их распоряжении было сколько угодно горячей воды.

Поднимаясь в комнату, где расположился Хьюго Гилфорд, леди Элинор Клермон преследовала двойную цель. Во-первых, долг гостеприимной хозяйки повелевал ей помочь гостю снять тяжелые доспехи, а затем присутствовать при его омовении. Во-вторых, она сразу поняла, что дело, о котором упоминал рыцарь, напрямую касалось ее единственного сына.

Слуги уже наполнили глубокую деревянную ванну теплой водой, и Элинор отослала их. Хьюго сбросил пропыленный дорожный плащ, освободился от перевязи, на которой висел меч и длинный узкий кинжал. Теперь хозяйка замка помогла ему расстегнуть ремешки, скреплявшие вместе части панциря. Громадному рыцарю пришлось опуститься перед ней на колени, чтобы невысокая женщина смогла стянуть с него тяжелую броню.

Уезжая из дома, Хьюго не стал надевать полные рыцарские доспехи — слишком неудобными они были в дальней дороге. Гилфорд заменил их длинной кольчугой и вороненой кирасой, защищавшей спину и грудь. Так что уже через десять минут обнаженный он с наслаждением расслабился в горячей воде, а Элинор так и не придумала, с чего начать свои расспросы. Она все еще маялась, когда один серый глаз Хьюго приоткрылся:

— Ну, говорите же, леди Элинор. Невысказанные вами вопросы вьются вокруг меня как мухи над… Гм… А я все-таки привык думать о себе лучше.

Женщина потупилась, прикрыла рот рукой, а потом не выдержала и рассмеялась. И сразу стало совсем легко.

— Меня мучает упоминание о деле, которое привело вас сюда, сэр Хьюго. Оно ведь касается Гая? Я права?

— Материнский инстинкт не подвел вас, леди Элинор.

— Это… секрет? Или я могу спросить вас о сути? Сына так долго не было дома… Я не хотела бы расставаться с ним вновь слишком скоро…

— Боюсь, это в какой-то степени неизбежно.

Лин Клермон побледнела. Мыло из ее дрогнувшей руки выскользнуло и упало в воду.

— Простите.

— Ничего. Позвольте, я дальше сам.

— Как скажете, сэр Хьюго…

— И не расстраивайтесь так, леди Элинор. Если все сложится, а я думаю, что так оно и будет, Гай осядет всего в неделе пути от вас. А в моем доме всегда рады гостям.

— Вы хотите взять его на службу?

Гилфорд рассмеялся.

— Скорее не я, а моя маленькая сестричка.

— Н-не понимаю.

— Речь идет о свадьбе, леди Элинор. Ваш сын просил у меня руки моей сестры, леди Реджины Гилфорд.

— О господи! Она…

— Ей шестнадцать лет, она красива, непокорна и отчаянно влюблена в вашего Гая, — довольство было явно написано на загорелом суровом лице рыцаря.

Впрочем, Лин уже успела заметить, что глаза его излучали веселье и добрую силу. Это был хороший человек, и ей не хотелось разрушать его надежды, да и счастье своего сына, но, скрепя сердце, леди Элинор все же заговорила.

— Я вынуждена огорчить вас, сэр Хьюго.

Черные брови рыцаря, и без того почти сросшиеся на переносице, сошлись в одну линию, напоминая парящего баклана над серо-стальными водами глаз.

— Приехав сюда, вы, наверное, рассчитывали узнать о том, что может дать мой сын вашей сестре в материальном плане. Это печально, но… ничего! Мы не богаты, а он третий в семье…

Она говорила и с удивлением видела, как чело гостя проясняется, а когда закончила, услышала его облегченный смех.

— Вы меня почти испугали, леди Элинор. Я знаю все это. Гилфорды достаточно твердо стоят на земле, чтобы не заботиться о подобном… Для меня важнее, что ваш сын честен, смел, силен, далеко не глуп и… влюблен до идиотизма, — Хью опять рассмеялся. — Он мне нравится, и сюда я приехал во многом лишь для того, чтобы соблюсти приличия… Ну и, конечно, главное — лично пригласить вас на свадьбу, которая назначена на первое августа. Надеюсь, у вас нет возражений против этого?

— Я должна поговорить с мужем и с сыном…

— Ну, так идите. Спасибо за заботу, леди Элинор. Меня давно не принимали так радушно.

— Отдыхайте. Я пришлю слугу, когда придет время ужинать, — женщина присела, прощаясь, и торопливо вышла из комнаты гостя.

Ее сердце переполняли удивление, надежда и счастье, которое она всеми силами пыталась удержать в себе, чтобы не спугнуть Госпожу Удачу.

А Хьюго, заговорщически улыбаясь, принялся за мытье.

Гай уже успел помыться и одевался, когда в комнату вошла леди Элинор. В глаза матери сразу бросились шрамы на груди и плечах сына.

— О Гай, всего этого не было, когда ты покидал дом, — она осторожно коснулась отметин.

— Ничего серьезного, мама. Мне везло, — молодой рыцарь натянул рубаху и закончил свой немудреный туалет перевязью с коротким домашним мечом.

Лин с гордостью осмотрела его высокую статную фигуру и перешла в наступление.

— Расскажи мне о своей невесте, сынок.

Клермон улыбнулся.

— Ты ходила к Хьюго, — констатировал он.

— Да. А теперь хочу услышать все от тебя.

— Ее зовут Куини. У нее темные вьющиеся волосы и зеленые глаза. Она смелая, веселая и добрая… Как Хью. Он понравился тебе?

— Очень.

— Тогда понравится и моя невеста.

— Вас познакомил сэр Хьюго?

— Нет. Судьба. Мы встретились больше полугода назад на корабле викингов… — Гай отошел к окну и уставился невидящими глазами куда-то в даль. Он рассказывал, а перед его внутренним взором проносились картины недавнего прошлого.

— Эта Тир, должно быть, поразительная женщина, — воскликнула Лин Клермон, когда сын закончил свое повествование.

— О да.

— Я хотела бы с ней познакомиться.

— Тир дала обещание дождаться дня нашей с Куини свадьбы, и Хьюго приложит все усилия, чтобы она сдержала его.

— Он так заинтересован в этом?

— Значительно больше, чем понимает или хочет показать. Уж кому как не мне знать симптомы болезни.

— Ты любишь свою Куини?

— Очень.

— А она тебя?

— Да, мама.

— Я так счастлива за вас, сынок.

— Я сам иногда не верю, что все это происходит со мной.

— Она действительно так богата?

— Я, собственно, особо не задумывался…

— Как это похоже на тебя! — воскликнула, смеясь леди Элинор, повернулась, чтобы уйти, но в дверях остановилась и закончила с нескрываемым торжеством. — Персивал умрет от зависти!

Хьюго выбрался из ванной, обтерся и блаженно растянулся на мягкой постели. Глаза его лениво скользили по комнате, ненадолго задерживаясь то там, то здесь. Он и не заметил, как заснул…

Ему приснилась Тир. Они вместе плавали в море. Чистая прохладная вода обтекала его тело, лаская, теша. Он знал, что Тир тоже купается нагой — волны, сбегая, открывали его взору точеные белоснежные плечи и руки молодой женщины. Хью стремился к ней, но она была быстра и неуловима как рыба. Сверкая на солнце серебристой гривой мокрых волос, Тир, смеясь, ускользала, а глаза… Глаза манили, обещали.

Хью сделал титанический рывок, и, наконец, его ищущие пальцы коснулись удивительно горячей упругой кожи… Он обвил ее гибкое тело руками и ногами. Губы нашли нежный рот, а измученная ожиданием плоть наконец-то погрузилась в сладостное лоно…

Мужчина застонал и выгнулся, пребывая между сном и явью, как вдруг какой-то диссонанс, что-то инородное вторглось в его пленительный сон. С трудом вырвавшись из объятий Морфея, Хьюго разлепил глаза и обнаружил себя лежащим на спине почти поперек постели, а на нем… Рванувшись всем телом, Хью сбросил оседлавшую его незнакомку и, словно обороняясь, натянул на себя простыню.