– Нашли время трындеть, – ворчит Ксара. – Как пройти через эти кусты? Ах да, прикажешь заняться прополкой. Я же торчу без дела…

– Яростки не трогать. Кто наш лагерь, по-твоему, будет стеречь?

– А, то есть, я от этой должности освобождена.

Я стал один за другим вытаскивать из торбы куски рычунов, которых недавно убил Принц, и кидать в яростки. Игольчатые лозы тут же скручивают мясо в тугие плотные клубки, жилы в стеблях наливаются красным, а сами стебли набухают.

Половины свежих запасов рычуньего мяса хватило занять все до единого яростки.

– Расточительство, – сказала Ксара. – Самому-то жрать что?

– Беспокоишься о его желудке? – встрял Принц. – Кажется, она перешла из телохранителей в диетологи.

– У нас, – говорю, – меньше минуты. Яростки выпьют из этого мяса все очень скоро. Ксара, потыкай их трезубцем.

– Раскомандовался, – проворчала та.

Тем не менее, трезубец в ее руках постучал по яросткам. По одному клубку, по второму, третьему… Реакции ноль. Растения поглощены мясом.

Спешим перейти этот хищный огород.

И вот, яростки позади. Но один оторвался от иссушенного в прах куска мяса, скрутил мой сапог, я пошатнулся, чуть не уронил мулатку на острые камни, Ксара обрубила мечом наглое растение.

– Спасибо, – сказал я.

– Сунь «спасибо» в задницу, – ответила демонша. – Если бы не девчонка…

– В чью задницу? – поинтересовался Принц. – Парень, мотай на ус, она та еще штучка.

По жилам Ксары пробежали оранжевые, как лава, импульсы, стеклись к глазам, те вспыхнули как файерболы, из них на Принца дохнуло облачком пламени.

Я поморщился.

Так умел делать лорд пауков.

Принц, разумеется, не пострадал. Лишь рассмеялся, его закружило вокруг нас веселым рубиновым вихрем.

Мы остановились на середине коридора. Яростки высосали из кусков мяса что можно, вернулись к хищному дежурству, джунгли распушились, в проходе словно колючая проволока.

Я снабдил Ксару углечервями, пусть своими огнеметами вместо глаз организует нам костер.

Принц от не фиг делать занялся сбором бобовых стручков с яростков, сгружает в кучку рядом с лагерем. Хотя это побочно. Ему просто нравится тырить у живых ловушек, которые вообще-то реагируют на малейшее касание, даже на вибрацию воздуха. Растения, если Принца замечают, кидаются бешено, но навредить не могут.

Я уложил мулатку на мягкий настил, плед ее обнял, а я занялся полевой кухней. Когда девчонка очнется, надо будет долго успокаивать. Ей придется принять факт, что ее отца рядом нет, что вряд ли его увидит.

Но когда удалось-таки привести ее в чувство…

– У меня нет отца.

– Что? – переспросил я.

– Я из детдома.

– Что она говорит? – спросила Ксара.

Я почесал складки на лбу.

– Говорит, отца у нее нет…

Девушка пытается озираться, но транквилизатор Ксары все еще сковывает движения, голова едва может поворачиваться влево-вправо, не отрываясь от подушки. Глаза медленно вращаются.

– Где я?

Я посмотрел на Ксару.

– Чем дротики смазываешь? Твоя отрава ей память отшибла!

– Не мели чушь, – огрызнулась демонша. – Сам под этой штукой валялся. Знаешь, что ничего она с памятью не делает. Тело цепенеет, и все.

– Как я тут оказалась? – проговорила мулатка слабо.

Я вернул взгляд к ней.

– А что помнишь последнее?

– Навещала старшую сестру. В тюрьме. Она должна была вот-вот освободиться, обещала оформить опекунство, и тогда смогу уйти из детдома. Мне там плохо… Мы говорили через стекло по телефону, она сказала, что убила в драке сокамерницу, и ее выход на свободу отменяется. Кажется, я потеряла сознание…

Массирую виски. Интересно, голова болит и впрямь не так сильно, как раньше, или просто привыкаю к боли? Надеюсь, ментальный переводчик не перейдет в режим автоматический, а то захочу отдохнуть, а кнопки «выкл» нет. Разве что убить всех иностранцев в радиусе слышимости.

– Кажется, – говорю, – перенос в Руины сдвинул-таки ей мозги. Не зомби, конечно, но память перекосило.

– Усыпить, чтоб не мучилась, – сказала Ксара. – Три моих дротика, и ей гарантирована смерть без боли. Безумцы в Руинах долго не живут. Да и жизнью это не назовешь…

Хорошо, что девчонка Ксару не понимает.

– Не умеешь извлекать выгоду, – сказал ей Принц, затем обратился ко мне: – У девчонки перезапись в башке всякий раз, когда засыпает и просыпается. Если в следующий раз вспомнит себя актрисой порно – действуй, чувак!

Я уронил голову.

Арх всемогущий, с кем я связался? Киллерша и сексуальный маньяк. Самое дурацкое, что компания мне подходит.

Девчонке зла не желаю. Даже доведу в город. Но если упадет плита и разобьет ей череп, пожму плечами и пойду дальше.

Руины, однако.

Бывает.

Принц оказался прав.

У девчонки после пробуждения инфа в голове обновляется.

Когда уснула и проснулась опять, у нее уже и мама музыкант, и папа профессор, и сама в школе с математическим уклоном. Типичная домашняя отличница.

Ну, хоть не наркоманка с трассы.

Однако попала сюда именно от передоза таблетками. Неразделенная любовь к молодому учителю, строгие родители…

Надо отдать должное, девчонка со своей математической школой не ударилась в панику, а восприняла попадание в Руины как задачку.

Дано:

1) Руины Арха – находятся неизвестно где;

2) Я – попала сюда фиг знает как (ну, всякое в жизни бывает);

3) Монстры – лезут из всех щелей.

Задачи:

1) Выжить;

2) Узнать, что к чему;

3) Найти выход (или где-нибудь осесть, если понравится).

К тому же, девчонка – суицидница, хотела сбежать от родителей на тот свет, мысль о возвращении ее не радует.

Пока.

Пока волкоршун не отгрыз руку, пока убьеж не проткнул ступню, пока комары не превратили тело в сплошной отек. Проститутку хотя бы не надо учить, что голод, побои и секс за еду это норма, адаптировалась бы влет. А что станет с тепличной пай-девочкой…

Хорошо, что такой будет лишь до завтра. А там, может, проснется амазонка.

– Там корижор? – спросила мулатка, ткнула пальцем в сторону.

– Нет, – отвечаю, – просто очень много убьежей.

– А кого они поймали?

– Рычунов. Они глупые и агрессивные, попадают в ловушки легко.

Девчонка ткнула пальцем в другую сторону.

– А это крысы, да? Там, в луже…

– Гидрокрысы.

– Кусаются?

– Тут кусаются все.

– Ой, цветочки!

Мулатка побежала вперед, но я ухватил за плечо, дернул на себя.

– Стеклотину хочешь накормить?

– Эти светящиеся цветы – стеклотина?

– Солнцветы.

Я поддел носком сапога камень, ладонь поймала, швырнула в поляну солнцветов дальше по коридору. Камень не долетел – исчез. Как и поляна. Вместо нее появилось продолжение туннеля, пустое и неприглядное, как рот старика.

– А это стеклотина. Была.

Девчонка приуныла.

– Нужна тетрадь и ручка. Буду записывать и рисовать здешних тварюшек. А то напутаю, сгину по глупости.

«Да ты и так…»

Но я промолчал. И даже не додумал.

Эх, становлюсь потихоньку циником.

– Говорила же, усыпить, – позлорадствовала Ксара.

«Похлопал» по плечу Принц, в моем ухе рубиновая пыль, что вместо наушника, засуетилась как рой мошек – смех.

– Терпение. Завтра баю-бай, и будет царская наложница…

Надо признать, девчонка мыслит верно. Знание тут спасает не хуже пистолета. Ей бы розовые очки сапогом в пол, и будет почти идеальный вариант начинающей руинки.

Я вытащил из торбы книгу.

– «Руинариум». Энциклопедия руинной флоры и фауны. Походное издание, здесь лишь то, что встречается чаще всего.

Кинул карманный справочник мулатке, та поймала. Я снова запустил кисть в торбу.

– Хочешь больше – дуй в города, там библиотеки.

Вынул из торбы блокнот, следом – карандаш.