— Боги, — прохрипел командир и закашлялся, взявшись за его плечо. — Как же хочется… верить им сейчас. Хочется в Аромерон, к королеве…

— Скоро ты с ней встретишься, очень скоро, — Ринельгер не применял чар. Он мог остановить кровь, но тогда смерть была бы ещё мучительней.

— Проклятие, — он снова закашлялся. — А я всю жизнь… мечтал сразить тварь из легенд.

— У тебя почти получилось, — произнёс Ринельгер.

— Знаю, что ты думаешь, — Ардира взглянул в его серые глаза. — Хреновый командир… потерял Зериона… Сенетра лежит… самого себя не уберёг.

— Я не виню тебя, — отрезал Ринельгер, — лекарь я, и я должен спасать жизни.

— Как и командир отряда, отец для солдат, — он повернул голову, попытался сплюнуть, но кровь вперемешку со слюной осталась в его густой чёрной бороде. — Теперь ты… Ринельгер, тебе я передаю отряд. То, что от нас осталось. Будь для них отцом. Мы — одна семья, какими бы сукиными детьми ни были.

— Ардира…

— Тише, — командир смотрел в незримую точку в потолке. — Алормо… у него было что-то важное. Проклятие… в тишине… хочу отправиться к Владычице. Туда, где мама поёт песнь о Горном Звере.

Он не договорил. Просто понимал, что конец в паре мгновений. Ардира отпустил Ринельгера и дышал, но не говорил. Он хотел умереть в тишине.

— Командир?.. Командир.

Белесые глаза — кладезь северного спокойствия — застыли, обратившись в лёд. Непослушными, холодными пальцами Ринельгер закрыл их и откинулся на спину. Никто до сих пор не сдвинулся с места, все, казалось, ушли глубоко в себя. Ринельгер познакомился со спиритом в учебнике по демонологии, когда ему было десять лет. Несколько месяцев он не мог спать от одних только сухих фактов и своего воображения. Одним из самых глубоких ужасов он считал встречу с этой тварью, в глубине души молясь никогда не схватываться с ней.

Цинмар никогда ещё не знал более искусного мясника и страшного чудовища, чем спирит. До Века Гнева их не существовало вовсе, пока озлобленный на грехи смертных дракон Хаоса Некрос не явил миру этих чудовищ, превративших конец жизни тех, кто с ними встречался, в сущий кошмар. Они манипулировали страхом живых, обездвиживали их и кромсали. Куски смертных останков жертв спириты пришивали к себе, чтобы поддерживать материальное тело. Говорят, энергетически эти твари бессмертны, и только особыми заклинаниями можно изгнать их сущность в Поток, прежде пробив телесную оболочку.

— Командир? — Фирдос-Сар выронил секиру. — Ардира? Демон меня задери… Чародей?

Ринельгер, тяжело дыша, повернул голову. Побледневший сарахид подполз на коленях к Ардире, сложив правую руку ему на грудь.

— Чародей, сделай что-нибудь, — прохрипел Фирдос-Сар. — Подними его…

— Он мёртв, сарахид, — выдавил Ринельгер. — Всё кончено…

— Так и знал, что это добром не кончится, — Фирдос-Сар закрыл глаза и сжал губы.

— Позаботься об Ирме, — Ринельгеру стоило неимоверных усилий встать на ноги. — Дай ей что-нибудь крепкое. Я посмотрю, что наверху, и займусь вами.

Лестница жалобно заскрипела, но чародей не обращал на звуки никакого внимания. Даже шёпот в голове стих, оставив её совершенно пустой. Второй этаж, где спирит проводил большую часть времени, был увешан разлагающимися телами: женщин, детей, мужчин и животных. Словно в мясницкой лавке чудовище подвесило туши на крюки, которые вмуровало в потолок, а пол покраснел от пролитой и засохшей на нём крови. Смрад здесь стоял невыносимый, но Ринельгер был высушен настолько, что нос не реагировал на острые запахи. Тела висели вокруг тонкой обсидиановой арки, рядом с которой одиноко стоял алтарь с несколькими книжками в кожаном переплёте.

Ринельгер положил серп на стол, взял первую книгу: руны сохранили чёткость, хотя условия содержания рукописей были явно враждебны бумаге. Чародей сполз на пол, облокотившись о ножку стола, полистал, словно выискивая справочник по использованию портала, но с каждой новой страницей понимал, что перед ним работа некроманта, построившего злосчастную башню.

Некрос, последний дракон Мощи, подарил смертным магию, с помощью которой можно контролировать мёртвых, обучил двух остваров, брата и сестру, а те передали свои знания немалой группе чародеев. Когда дракон восстал и принялся ордами демонов разорять Ригальтерийскую империю, потребовалось тридцать четыре года и сотни тысяч солдат, чтобы остановить его и уничтожить. То был Век Гнева, до нынешней эры самый чёрный и кровавый период истории Цинмара. До нынешней эры. Некромантия, как дар от самого злого врага всего живого рода, была запрещена, все её последователи методично уничтожались, а сама магия уничижалась во всех уголках огромной страны, еле справившейся с Некросом в Битве за Дредринар.

Судя по записям, некромант долго экспериментировал, пока не решился обрести бессмертие. В последних заметках он писал, что разгадал, каким образом можно закрепить жизненную энергию к костям, какие для этого понадобятся реагенты. Ринельгер отыскал драконью ротовую жилу в череде списка ингредиентов. Видимо, эксперимент закончился неудачно, и некромант либо стал жертвой спирита, либо обратил себя самого в чудовище.

Ринельгер отложил первую рукопись, потянулся за второй, раскрыл её — здесь некромант описывал события, связанные с аркой портала. Чародей листал её, пока не попались знакомые имена:

«Двадцать шестой год Века Гнева, аргосиль, 12. Я прибыл в Теневал и наконец воочию увидел Лицедея, духа-сына Повелителя, живущего на окраине Сумеречного леса. Долго же Культ не давал мне возможности этой встречи, но вот она! Он подарил мне формулу бессмертия. Взамен, наша сделка, я должен построить башню где-то в окрестностях старого Ветмаха, на берегу Реи. Скоро мой помощник, ученик Эриганн, привезёт компас энергии, тогда и отправлюсь на поиски. Жаль, что я так мало узнал от Лицедея, но тревожить дух я не посмею.

Двадцать седьмой год Века Гнева, ренесиль, 8. Я отослал Эриганна в Ромели-Тор, чтобы пустить пыль в глаза Коллегии. Нанял парочку наёмников из числа норзлинов — берут мало и, если что, никто считать их не станет. Компас в районе Реи становится просто сумасшедшим. Я сразу понял, что имел в виду Лицедей — источник Мощи где-то поблизости, там, куда ведут блуждающие огоньки. Здесь я смогу воспроизвести формулу вдалеке от коллег и спокойно исполнять сделку с Лицедеем. А огоньки станут предлогом к моему отдалению из Ромели-Тор».

Ринельгер полистал — несколько страниц некромант сетовал на узкий кругозор чародейского сообщества империи и клялся, что, когда он откроет все секреты своей магии, всё изменится. А вот Эриганн… значит, слухи о причастности бывшего адъютанта Ветер к некромантии и Культу Некроса правдивы. Любит же магистр собирать вокруг себя чародеев-экспериментаторов.

«Тридцатый год Века Гнева, дегаль, 28. Двенадцать каменщиков и троица наёмников. Дорого обошлась мне башня, но реагенты для исследований я получил, не заплатив ни одного медного миртила. При закладке фундамента строители нашли меч с серповидным клинком, использовавшимся рунарийскими воинами-чародеями в конце Тайного Века и начале Золотого. Когда я наложил все защитные чары и активировал портал, меч отреагировал на него притоком энергии в рунах. Они почти стёрлись, и я их не заметил даже во время исследования артефакта. Портал изменил полярность, и я перешёл в иной мир, если так можно выразиться. Тёмный коридор с запертой дверью — всё, что я нашёл там. Ещё была скрижаль: письмена на раннем языке, схожим с маредорийским наречием. Приклыдваю текст.

Kera morum izete mirum terra resuhut wollek morharum virh eni izete varatus. Kera ornas izete seke Noru arate lesilial».

Ринельгер быстро пробежался глазами, особо не вчитываясь, ибо всё равно ничего не смог бы понять.

Тридцатый год Века Гнева, лерониль, 3. Пришлось отложить собственные исследования. Заставлять Лицедея ждать нельзя. Чтобы заняться переводом скрижали, я вернулся в Ромели-Тор. Ушла пара месяцев на расшифровку, немалую помощь мне оказал Эриганн — юноша весьма талантлив и подаёт надежды. НЕ ЗАБЫТЬ представить его Культу.