Всё настолько стёрлось, стало иллюзорно, призрачно, что даже самые правоверные способны, быть может, пересечь черту и не заметить этого. Наши герои, не допустившие самого худшего тогда, никогда не будут воспеваться такими, какими они были на самом деле. Это величайшая скорбь народов Цинмара. Близится Час Искупления. Как и предсказывала Мерта…»

«Vir Rezevus».

Волны яростно бились о скалистые берега и перебивали порывы ветра. Здесь, под мрачными багровыми небесами, ни единому живому существу не стоило надеяться на долговременное укрытие. Тучи грозно наскакивали друг на друга. Вот-вот они разверзнутся молниями, оглушительный гром заглушит всякий звук и на несчастную серую землю хлынут ливни.

Элеарх плотно укутался в тяжёлый кожаный плащ, завязал шнурки шляпы под подбородком и медленно направился по узкой каменистой тропинке к вершине скального берега. Путь проделал он неблизкий и хотел увидеть лично, как исполнилось то, ради чего пришлось рисковать собственной шкурой. Дождь усилился, капли яростно били по полям шляпы, и, если бы не стальная маска на лице, яд с небес отравил бы и так не заживающие раны. Элеарх чуть было не оступился пару раз — а лететь пришлось бы долго, и внизу ждали острые камни.

На вершине у самого края гостя ждал дух, местный хранитель. Элеарх не помнил точные границы его владений, но они кончались примерно у Пустынного берега на западе и у Унериса на востоке, то есть добрых сто — сто пятьдесят вёрст в ширину. Элеарх видел множество духов и демонов, и всегда создающий их Поток удивлял видавшего многое чародея. Хранитель же этот был облачён в тяжёлую кирасу с крылатым шлемом (похожий носили солдаты одного имперского Ордена), в прорезях которого переливался призрачно синий свет. Дух был полупрозрачен, словно существовал в мире бесплотной сущностью. Элеарх знал: хранитель благороден и величественен, однако для его собрата, как и для него самого, нет важней миссии, чем охранять своё владение любым способом, даже если для этого приходилось бы переступать собственные принципы.

— Всё-таки решил на это взглянуть, Элеарх? — высоким голосом заговорил дух, устремив взор на бушующее Внутреннее море.

— Та великая жертва, что ты принесёшь во имя жизни, — протянул Элеарх, — достойна зрителя. А твоя суть должна достойно упокоиться в Потоке, Арагон.

— Сотни лет я хранил Рех-Фаросский массив, — сказал дух. — Видел сражения, мор, смерть… Видел, как рождается жизнь, как зреют поля и как ослепительно прекрасно восходит золотистое солнце. Видел, как обезумевшего повелителя хоронят у Острова Покоя… Где сейчас этот Орден?

— Далеко на востоке, если вообще уцелел, — протянул Элеарх и схватился за шляпу: ветер чуть было не сбил её на затылок. — Мир уже совсем не тот…

— Я поклялся не следовать по пути разрушения, только созидания, — сказал Арагон. — Пусть в Потоке знают, что я не отказываюсь ни от одного слова. Пусть знают, что я делаю это во имя жизни, как и было мне предначертано.

— Боги мудры, они всё увидят, всё поймут, — кивнул Элеарх.

— Тогда не дай мне натворить бед… Прощай, смертный друг.

— Прощай, бессмертный дух.

Элеарх сбросил с плеча свёрток, развернул лук и наложил одну-единственную стрелу. Арагон повернулся к морю — волны беспокойно бились, предвкушая Мощь хранителя. Вспышка молнии, гром оглушили и ослепили чародея в маске, и воды будто бы взорвались. Доселе невиданный в этих местах шторм начался внезапно, высоко поднялись волны и ударили по берегу. Элеарха оросило холодной водой, но он не сдвинулся с места. Арагон медленно развернулся — в прорезях пылали алым светом глаза, а доспех пожирала тьма.

Нарушивший клятву и предавший суть свою дух неимоверно обращался в демона — высший закон суров и слеп к благородству или злодеянию, судьба нарушителя едина и незыблема. Бессмертные боятся лишь одного: скверны, что рождалась в их сердцах.

Арагон успел лишь прошелестеть на древнем языке одну фразу, прежде чем Элеарх спустил тетиву. Демон сжал наконечник стрелы, торчащий из груди, из глаз посыпалась искрами сгорающая энергия, и лишённое сути тело рухнуло в бурлящее море. Элеарх успел поддеть и вытащить чарами стрелу: сталь, сжигающая жизненную энергию без остатка, — исключительная редкость.

— Жертва, — протянул с усмешкой чародей. — Да, великая жертва… Ver dis rauh…

Завернув лук и стрелу, Элеарх встал на место духа — шторм необыкновенно будоражил повидавшего многое чародея.

***

Молния сверкнула в налитых багровым свинцом тучах, а ветер рвал паруса галеры, рассекающей бушующее Внутреннее море. Бывалые моряки и путешественники называли эти воды самыми спокойными, безмятежными и безопасными, но в Тёмный Век это изменилось. Тихие и мирные просторы превратились в бойни; леса, славящиеся суровым нравом, стали немыслимо дикими, а когда-то цветущие города — в руины, где, при счастливых обстоятельствах, жила хотя бы тысяча горожан.

Море бурлило, и небеса снова разверзлись громом — галеру качнуло, люди забеспокоились. Ирма впилась пальцами в подмосток, а капюшон с её головы сорвало порывом ветра.

— Клянусь Владычицей Неридой! — крикнул капитан судна. — Не припомню такого шторма!

— Точно он магический! — поддержал его стоящий рядом клирик. — Нужно уводить людей в трюм! Здесь опасно оставаться!

— А кто тогда удержит корабль? — крик капитана заглушила молния.

— Арго! — Ирма еле спустилась на палубу. — Миледи в каюте?

— Да, — кивнул закованный в тяжёлую мокрую броню норзлин. — Я отправил её туда и наказал не покидать…

Его слова заглушил громкий хлопок где-то вдалеке, галеру опасно подбросило с левого борта, она накренилась, вода залилась на палубу и смыла несколько человек. Кто-то из них успел лишь коротко крикнуть о помощи, но уже через миг — помогать было некому.

- Срежьте проклятые паруса! — срывал голос капитан.

Оставшиеся на палубе воины, вцепившиеся в борта, крюки и мачту, словно не слышали его. Завывающий ветер присоединился к волнам, галера рассекла воду, носом чуть не погрузившись в море. Клирик поднял руку, слабый огонёк зажегся в его перстах. Молния ударила в краешек мачты, галеру развернуло — заклинание сорвалось куда-то в темноту.

Ирма сконцентрировалась, пробежала глазами по палубе и пустила магический импульс в мачту. Древко треснуло, паруса надулись, и ветер унёс их прочь. Галера еле удержалась.

— Быстро! — крикнул капитан. — Живее, ленивые ублюдки, за вёсла! Мой корабль не пойдёт на корм рыбам!

— Я не вижу остальные галеры! — попыталась достучаться до него Ирма. — Где они?

— Празднуют в Аромероне! — капитан схватился за мостик и наблюдал, как его команда, ругаясь и молясь, взялась грести вёслами. — А мы… либо победим, либо присоединимся к ним! Давайте, парни, поднажмите!

Арго взял Ирму за руку и увёл под трюм. Крики окончательно заглушил шторм, а под палубой галера была полна жалобным скрипом древесины. Удивительно, как корабль до сих пор не развалился. Чародейка сняла капюшон, расправляя тёмно-каштановые волосы, и плюхнулась на пригвождённую к полу скамью. Арго опёрся о стену и тратил все силы на то, чтобы удержать равновесие в беснующейся галере.

— Так, ты говоришь, нас встретят? — спросила Ирма, а её взгляд застыл на мускулистой шее рыцаря. — В Кеинлоге?…

— В его окрестностях, в Лисьей Бухте, — бросил Арго. — В самом городе засел неизвестно кто… а чуть севернее… продолжается война.

— Сколько отвалили проводнику? — Ирма тяжело вздохнула.

— Пока нисколько, — Арго присел рядом. — Видела сундучок в каюте леди Фордренд? Половина, если не больше, им, а там всего тысячи две дар-миртил, золотом.

Галеру качнуло, послышался отчаянный крик капитана.

— Пойду, проверю миледи, — попытался встать Арго.

— Только не задерживайся там, — промурлыкала Ирма. — Я буду тебя ждать у себя…

Арго усмехнулся, встал с третьем попытки, и, бряцая мечом и пластинами кирасы, скрылся в тёмном коридоре. Ирма вздохнула снова, закашлялась и потянулась к двери. Ветер чуть было не сорвал её с петель, в лицо чародейке ударила солёная вода. Гребцов смыло волнами, и только капитан оставался на месте, крепко вцепившись в рулевой рычаг и продолжая что-то кричать.