— Ваша энергия не станет напрасной жертвой…

Лицедей возвёл руки, и все духи, спасённые Террамой, упали замертво. Он повернулся к алтарю, потянулся к нему переливающимися тёмным пламенем пальцами — и синяя энергия сменилась алой, Террама зажмурилась, в неё хлынул Хаос. Демон раскрыла красные, полные неистовой злобы глаза, расправила облезлые багровые крылья.

Лицедей направился к выходу, где на террасах и в пепельном саду его ожидали проклятые и дриады в почерневших кирасах. Одержимый встал над телом Ширена, в руке материализовался ржавый фонарь на цепи. Энергия Гробовщика и павших защитников Святилища потянулась к бледному огоньку. Пламя радостно заиграло, и Ширен вздрогнул, в его блеклых глазах, словно в зеркале, отразился ликующий фонарь. Он взял колчан, набрав туда стрел, среди которых мелькнула керамарийским цветом самая длинная, и возвёл к демону точки-зрачки.

Сумеречный лес погрузился в гробовую тишину, ветер нёс её с шелестом ветвей туда, где разгоралось алое зарево, рассекаемое золотистыми линиями падающих комет.

Глава 8

Пепел Ржи

Арецетова Рожь — равнина, названная в честь наместника уже несуществующий провинции Феладеса, Арецета тиль Рохне, превратившего пустынную глушь в золотистые плодородные поля пшеницы, ячменя и ржи, кормившие чуть не все центральные провинции севера Ригальтерийской империи. На множество вёрст растянулись фермы с садами и огородами, несколькими крупными пастбищами — Рожь кормила север до того момента, пока в неё не пришла Война Века Слёз. Мятежники и дикари разорили фермы, обокрали амбары и предали огню и мечу все окрестные поселения. Поля заросли густым бурьяном и колючим кустарником, дикими зерновыми, а Тёмный Век уничтожил последние культуры, оставив только те растения, что смогли приспособиться и выжить.

Вильмонд гнал коня так быстро, как только мог. Дороги уже давно были уничтожены войной и дождями, а потому иногда приходилось спрыгивать с седла и, погружаясь в высокую траву, вести скакуна за узду, чтобы тот не сломал ногу. Лагерь Рубинового Войска располгался примерно в верстах тридцати-сорока от стоянки Мёртвого Легиона, и лишь двадцать из них не были усеяны разведчиками и патрулями с обеих сторон.

На наёмников Вильмонд нарвался спустя два дня пути, когда в очередной раз проводил коня по каменистой местности с огромными булыжниками — видимо, останками какого-то храма и форпоста. Из засады вылезли трое мечников, они окружили одинокого странника, а Вильмонд остановился, складывая руку на самострел в седле.

— Ты не дёргайся, ворон, — сказал один из них, что подобрался ближе. — У нас ещё три лука, и все нацелены на тебя. Кто такой, откуда прёшься?

— Я мортус из Теневала, — Вильмонд осторожно снял маску. — Меня послали к Эриганну из Ласанны.

— Неужели? — наёмник придирчиво осмотрел его и коня. — С каким-то посланием?

— Оказать покровительство от Лицедея, — произнёс Вильмонд. — Сказали, что Эриганн будет рад ему.

— Лицедей? — нахмурился наёмник. — Впервые, мать твою, слышу…

— Остынь, Мерис, — вмешался его соратник. — Лицедей — наш дух-покровитель. Прости нас, ворон, за такое непочтение. Мы проводим тебя в лагерь к чародею.

У Вильмонда отлегло от сердца. Оседлав коня, он последовал вслед за наёмниками. К троице вылез всего один лучник.

Потребовался час, чтобы добраться до хорошо укреплённого лагеря Рубинового Войска. На входе развевались штандарты: чёрное полотно с красным мечом и щитом и белое с серыми полосками по краям и мечом, обёрнутым колючей розой, — знамя Теневого Триумвирата.

Эриганн из Ласанны находился в шатре Аорина тиль Валлеха, командующего Рубиновым Войском. Наёмники привели Вильмонда как раз в тот момент, когда эти двое горячо спорили насчёт предстоящего наступления на Ветмах. Мортус и его сопровождающий тихо зашли внутрь, встали в сторонке.

Темноволосый рунариец склонился над дубовым столом, на поверхности которого расположились фигурки: дракон и башня вместе стояли на карте на другом конце Арецетовой Ржи, а четыре фигурки в виде меча — на границе Нижней Норзрины. Чародей, сложив руки за спиной, перевёл взгляд со стола на мортуса:

— В чём дело?

— Это мортус из Теневала, господин, — ответил сопровождающий наёмник. — Его прислал Лицедей в качестве покровительства.

— Ах, да, я тебя помню, — прищурил глаз Эриганн. — Ты напарник Гробовщика?

Вильмонд кивнул.

— Хорошо, — Эриганн снова посмотрел на Аорина. — Я настаиваю, что нужно дать бой на Арецетовой Ржи, лорд-командующий. Мёртвый Легион будет лишён стен.

— Легионеры Ветер имеют конницу, — ответил на это рунариец. — В двести уздечек. Пехота у неё хорошо выучена, а опыта ведения боёв на открытой местности хоть отбавляй. Пусть у нас в два раза больше войско, её солдаты — прожжённые убийцы, ветераны Войны Века Слёз и до сих пор знают, что такое дисциплина. Мы же имеем наёмничье войско, они хороши в своём деле, но как армия… сильно уступаем опыту Мёртвого Легиона. Зато у нас есть осадные орудия, большой запас провианта. Взять Ветмах в осаду будет намного удобнее. Мы выйдем к тракту, пойдём на город, и Ветер ничего не останется, как увести войско и запереться за воротами. Пока мы будем держать её там, вы сможете разобраться с Чертогами.

— Я не могу дать Ветер хоть малейший шанс помешать нам во время ритуала, — Эриганн сложил руки на груди. — Её сброд должен быть разбит, она — убита, а Ветмах взят нашими силами. Только после этого можно будет дать Лицедею открыть вход в Чертоги.

— Мы можем потерять много солдат, — поморщился Аорин, отрываясь от карты. — Вы получите силу, а что получит Рубиновое Войско?

— Если мы разгромим Ветер в Ржи, — Эриганн подошёл к столу и опрокинул фигурки дракона и башни, — то Рубиновое Войско войдёт в Ветмах без боя.

— И как вы предлагаете его удерживать? — Аорин сложил три фигурки с мечом и пододвинул четвёртую на точку, обозначающую Ветмах.

— Вы будете префектом, лорд-командующий, — хмыкнул Эриганн. — И сможете совершенно законно призывать в войско горожан и жителей окрестностей.

— Захотят ли они служить в Рубиновом Войске?

— А что думает наш священный посланнник? — Эриганн посмотрел на Вильмонда. — Что ты скажешь?

— Я не силён в тактике и стратегии, господа, — быстро нашёлся мортус. — Но думаю, что поверженная Ветер воодушевит солдат, а вы заслужите уважение горожан.

Губы Эриганна растянулись в победной улыбке, и Аорин, с тоской взглянув на Вильмонда, потянулся к кубку с вином.

— Ты нас нанял, чародей, тебе и нести все издержки…

***

Солнечный свет ударил в глаза Ринельгера, и ему пришлось зажмуриться, прежде чем раскрыть глаза и увидеть парадную залу анклава. Он узнал её сразу: помещения дворца Анхаел, где чародей провёл большую часть жизни. Ринельгер развернулся, напротив высокой арки входа со внутреннего двора начинались дугами две лестницы, между которыми неизменно горела каменная жаровня. Слева был коридор, ведущий в общий зал, где проводились собрания учеников, а справа — выход на тренировочную площадку.

Ринельгер зажмурился, прикрыл глаза окровавленной рукой: нет, это не сон… быть может, наваждение… С лестницы выбежали несколько мальчишек, лет по десять-одиннадцать, хохоча и задирая друг друга. Они не заметили одинокого взрослого чародея в грязных и слегка изорванных одеждах, сжимающего запачканный драконьей и собственной кровью серповидный меч, и остановились у жаровни:

— Да пошли в сквер, Ринельгер! — он встрепенулся, когда темноволосый ученик назвал его имя. — Рамус нашёл мердевенского слизня во-о-от таких размеров!

— Врёт он всё, — отмахнулся светленький мальчишка. — Опять заманит в какой-нибудь угол и приморозит ноги!

— Ладно, пусть тут со скуки помирает, — махнул остальным рукой другой ученик. — Побежали.

Оставив светловолосого мальчика одного, компания промчалась мимо Ринельгера во внутренний двор. Чародей вспомнил Рамуса, студента-хулигана и его дурацкую шутку сковывать льдом ноги младших учеников и оставлять такими, пока кто-нибудь из взрослых не обнаружил бедного и до смерти перепуганного ребёнка с переохлаждением. Как-то раз Ринельгер провёл всю ночь в подсобке. Наставники пару раз наказывали Рамуса, но это совсем не облегчило участь его жертв — хулиган стал изощрённее придумывать розыгрыши. Впрочем, в итоге мстить начали подросшие и озлобленные ученики: как-то раз даже Ринельгер вместе с Кассией участвовали в долгожданной мести, отправив хулигана на месяц в лазарет.