Как выяснилось, на скрижали описывался ритуал для открытия эфемерных врат в пограничье между материально-воплощённым миром и Потоком. Пока что мои догадки оправдываются настолько точно, насколько я могу себе позволить.

Итак, мы имеем: «Кровь невинная от мира сего откроет врата гробницы, очистив её от вечности. Кровь могучего от семени Его верного пропустит».

Загадка — ох, как же наши предки любили загадки! Но я выяснил, что означают эти слова. «Кровь невинная», значит, чистая энергия. Единственная чистая энергия — первозданная. «Кровь могучая от семени Его» — энергия духа. Под «Его» имелось ввиду Архилиоса. Скорее всего, учитывая, что наши предки верили в вечность их полубога, подойдёт любое создание дракона Мощи. Остаётся вопрос, как удержать энергию в крови жертв и направить её на врата?

Приписка, лерониль, 24.

Арен-тара — древняя реликвия, ритуальный кинжал жрецов Архилиоса. Обладает исключительным свойством — блокировать рассеивание энергии и задавать ей направление. Этот кинжал использовался в период ранней империи для проведения обрядов и ритуалов. Ныне Арен-тара принадлежит наместникам Норзрины. Над получением первозданной энергии я долго ломал голову. Покопавшись в древних архивах и вдоволь навозившись с древним наречием, я отыскал термин «Одарённый». Происхождение его уходит корнями в фольклор народов Северной Дали. Даже странно, что ригальтерийская наука опирается на сказки варваров. Но направление я выбрал верное, из их текстов ясно, что в жилах Одарённых течёт первозданная энергия, опасная незримая материя, создавшая мир вокруг нас.

Сам ритуал следующий: необходимо с помощью кинжала направить в едином потоке две энергии. Тогда врата откроются. Меч, что я нашёл, позволит быстро добраться до них. С этими выводами пошлю Эриганна к Лицедею. Пусть знакомится с Культом. Правда, немного исследования я подправлю, на случай, если духу взбредёт в голову избавиться от меня.

Тридцать первый год Века Гнева, эрениль, 16. Скрижаль и ритуалы меня заинтересовали так, как я этого не ожидал. Что за тайны мира собирается ворошить Лицедей? То, что я построил башню там, где находятся врата в неизвестный мир, значит, что, скорее всего, потребуется моё участие. А я бы не хотел, чтобы мной пользовались, даже если кукловодом будет Лицедей. Я потребовал аудиенции у духа, и тот не отказал. В этот раз он был предельно холоден и дал понять, чтобы я не копал глубже, а занялся своими делами. Якобы ещё не время. Я написал своим старым друзьям: магистрам Ветер и Пекло, однако Пекло сейчас по уши занят в Ладервии в бессмысленной борьбе с Повелителем Смерти, но Ветер — она оказалась куда проворней, чем я ожидал. В башню её, естественно, не приглашаю, очень много здесь следов деяния, а ведь война с Некросом в самом разгаре! Ветер пообещала поискать сведения, проливающие свет на запись на скрижали.

Тридцать второй год Века Гнева, майолиль, 1. Пришлось отдать своего ученика, который, впрочем, уже закончил период наставничества, под крыло Ветер. Она же прислала мне письмо, к которому приложила копии страниц из трактатов о древнем завоевании Цинмара королём Валемертом и Архилиосом. Древние рунарийцы называли мир скрижали Чертогами, а их природу возводили к чему-то сакральному. Ветер сделала вывод, что внутри заключена немыслимая сила. Вот зачем Лицедею нужен этот мир. Либо для Повелителя, либо для себя самого. Весьма интригующе. Удастся ли перехитрить духа?

Тридцать третий год Века Гнева, ренесиль, 27. Пока что я оставил попытки разобраться в деле о Чертогах. Пора завершить то, чем я грезил всю жизнь. Формулу я подстроил под себя, вместе с Эриганном подправил руны. Мой бывший ученик несколько изменился, ныне перестал мне внушать доверие. Не иначе как связался с Ветер по-крупному. Что ж, пускай уезжает к ней. Мне больше никто не нужен. Это моя последняя запись в нынешней форме. Следующая… уже после того, как я обрету бессмертие».

Больше записей не было. Ринельгер отложил записную книжку к другой и выдохнул, прислушиваясь к барабанной дроби на улице — начался ядовитый дождь.

— Лицедей, — фыркнул Ринельгер в пустоту, тяжело вдыхая смрадный воздух. Не тот ли Страж, упоминаемый Матерью, был Лицедеем? Если так, то цикл должен быть завершён, а этот отчаявшийся ныне Страж с помощью силы внутри Чертогов собирался тому помешать. Ветер же хотела получить её себе. Как же просто, и от того чародей разочарованно вздохнул снова. Если же дух до сих пор не получил из них силу, то могуществом он не превосходил своих сородичей. Уничтожить их непросто, но возможно.

Ринельгер потянулся к дневникам и спрятал их в сумку. Собравшись с силами, он поднялся, приложил кровавую рану к серпу — сталь набралась кровью — и, сложив огненную руну, всплывшую в его памяти случайно в битве со спиритом, пустил магическое пламя перед собой, обращая подвешенных на крюки мертвецов в прах.

Фирдос-Сар разжёг из обломков мебели костёр в центре этажа. Ирма сидела, укутавшись в плащ сарахида, и сжимала в руках открытую флягу. Она до сих пор не отошла от ужаса. Ардиру оттащили ближе к выходу, подальше от пепельных останков спирита. Ринельгер подобрал стальную маску, примеряя её.

— Ну? — спросил хрипло Фирдос-Сар.

— Нашёл, — бросил Ринельгер, решив, что сейчас не лучшее время для красочных описаний того, что происходило на втором этаже — Можно спокойно ждать…

За дверным проёмом сквозь шум дождя послышался громовой рёв. Ирма вздрогнула так, что выронила флягу с вином в огонь, Фирдос-Сар и Ринельгер подскочили и выглянули на улицу — Вармас с его призрачным светом скрылся за грозовыми тучами, но в алом небе всё равно виднелись тёмные силуэты энергетических драконов. Как и грифоны, они куда-то спешили так, что не обращали внимания на ядовитые капли смертельно опасного ливня.

— Что-то не так на севере, — протянул Ринельгер, провожая грандиозных существ грустным взглядом. — Послушай, сарахид, нужно обсудить важные вопросы. Во-первых, мы с тобой, как те, кто прослужил в отряде с самого начала и кто стоит на ногах, должны решить, кто займёт место командира.

— Он что-нибудь сказал об этом? — Фирдос-Сар старался не смотреть на Ардиру.

— Сказал, что доверяет это мне…

— Так тому и быть. Я всё равно не справлюсь. Командуй, чародей.

— Хорошо, — кивнул Ринельгер. — Мы остаёмся работать на Ветер. Обрываем все связи с картелем. Магистр к нам благосклонна, а значит, мы всегда будем сыты и на отличной службе. Вопросы? — в ответ молчание. — Когда закончится дождь, — сказал он, задумчиво глядя, как отбарабанивают ядовитые капли по рыхлой земле, — позаботься о ловушках… дерева тут полно, и жди Ветер, как и наказал Ардира, — чародей провёл рукой по лбу. — Надеюсь, о Сенетре позаботятся.

— А ты? — сарахид нахмурился, и костяшки под его бровями закрыли глаза. — Собираешься бросить отряд?

— Нет, — сухо ответил Ринельгер. — Мне нужно кое-что сделать. У Зериона были дела, а я ему кое-чем обязан. Пойду на юг, к Теневалу. Приведу Алормо и узнаю, зачем мы были ему нужны. Меня не будет где-то с неделю. Если я сгину, главным остаёшься ты.

Они оба посмотрели на Ардиру: бледное лицо с густыми чёрными бровями и пышной бородой застыло маской смерти. Казалось, что он сейчас откроет глаза, нахмурится и гаркнет: «Чародей! Сарахид! Быстро в укрытие!». Но отец-командир больше не скажет ни слова.

Как только дождь окончился, отряд вытащил отложенные Фирдос-Саром деревяшки и сложил на них своего командира. Ирма обняла сарахида за торс — лицо его было напряжено, взгляд, преисполненный глубокой печалью, опущен. Ардира был для него не просто соратником по отряду. Ринельгер вдруг почувствовал себя сиротой, только что потерявшим своего родителя и оказавшимся один на один с безжалостной судьбой. Наверное, все солдаты это чувствуют, когда хоронят хорошего командира. Чародей зажёг пламя в руках и поднёс к сухим доскам.

— Да предстанешь ты перед Владычицей Неридой в Аромероне в лучшем свете, — произнесла Ирма, когда огонь начал пожирать тело командира.