Кроме того, у него осталось дело. Дело Зериона, которое следовало завершить не только во имя светлой памяти. Страж. Следующий цикл мира. Старые боги. Нет, теперь Ринельгер не имел права снова затеряться в наёмничьей шайке. Единственная, кто мог его удержать — Сенетра. Она пропадёт без него, особенно после последнего боя.

Отряд покидал трактир медленно: какая-то скованность поселилась в телах, будто сами боги предостерегали в сей день отрываться от тёплого очага. Погода была такая же, как и в сердцах: пасмурная, от чего алые небеса стали почти такими же чёрными, как ночью, растелился туман, в воздухе пахло грозой. Часто так природа обманывала обывателя, предвещая дождь, но ни капли не падало ещё неделями.

Предместья просыпались рано, и на улице поднимался гул. Жителей окраин Ветмаха не интересовали дела, происходившие в стенах города, а стражи здесь почти не было — лишь у ворот стояли небольшие кордоны, со вчерашнего вечера никого не впускавшие и не выпускавшие. Отряд выбрался из трактира спустя пару часов сборов, и сразу же двинулся к месту, где их высадила Ветер, а потом с помощью бури унеслась куда-то на юг. Почему-то Ардира решил начать дело именно с того места.

Чародей присмотрелся, вспоминая сон. Ветмах находился примерно в двухстах саженях от места, куда Ветер высадила отряд. «Гораздо удобнее было бы идти от города», — с горечью подумал Ринельгер. На нахождение правильного пути пришлось убить полдня, занимаясь поиском переправы на другой берег реки и устанавливая схожести пейзажей сна и реальности. Наконец, Ринельгер заприметил знакомую панораму Ветмаха, выделявшегося в алой ночи тёмной громадой, и указал отряду движение на север. Ардира, молча слушавший догадки чародея, наконец согласился с маршрутом.

Тайны мира всегда вызывали в Ринельгере дрожь, разжигали любопытство и заставляли забыться в собственных мыслях. Как давно он носил маску безразличия, личину наёмника, прежде чем наконец снова стать самим собой.

Любопытство обнимал страх. Они тесно сплетались — если повезёт, отряд обнаружит башню, но что будет внутри? Чертоги, душа дракона-стража, кровожадные стихии или портал в Поток? «Слишком много вопросов», — осёк себя в мыслях Ринельгер. Без толку пытать себя ими, когда ответов ни одного не найти, пока не увидишь всё своими глазами.

— Чародей, а чародей? — голос Фирдос-Сара вывел из мыслей. — Ты много времени, как я заметил, проводил у госпожи?

Ринельгер не обернулся, он и так представил себе уродливую ухмылку сарахида:

— Да неужели?

— И как она? — продолжил Фирдос-Сар. — Маску-то не снимала? Даю голову на отсечение, драть саму Ветер в маске здорово!

— Много болтаешь, — так обычно отвечала сарахиду Сенетра. — Ничего не было.

— Ладно тебе, чародей, — Фирдос-Сара было уже не остановить. — Лучше скажи, у её промежности тоже маска есть? Охо-хо, как подумаешь, что ты там можешь вытворять, а что она! У неё же есть чары ветра.

Ардира не вмешивался, лишь иногда с подозрительной усмешкой оглядывался на Ринельгера. В последнее время с командиром не найдёшь общего языка. Зато Ирма явно наслаждалась комедией — сходила, называется, с сарахидом напарницей.

— Попроси в следующий раз, чтобы жалованье увеличила, — Фирдос-Сар даже не думал выдыхаться. Ему очень не хватало Сенетры. — Как раз тогда, когда закончишь мацать её сиськи.

Он расхохотался. Долбаный эстмарский ублюдок.

— Кончай уже, сарахид, с толку сбиваешь, — вмешался Ардира. — Не лезь к ним в постель.

— Да будьте вы прокляты, — не выдержав, Ринельгер рассмеялся.

Смешок прокатился по отряду. Редким гостем стало веселье за последние пару месяцев. Служба у Ветер на то повлияла, или потеря соратника — сложно сказать. Никогда раньше отряд не участвовал в больших играх, где риск и размен имели больший масштаб. Доброе имя и уважение в Рубиновом Войске Ардира предпочитал заслуживать, не пускаясь в кровопролитные и особо опасные дела.

Отряд поднимался против течения, и все упорно молчали, словно слившись с тишиной этого проклятого мира. Все попытки начать разговор кем-либо пресекались грубым приказом командира. Ардира прислушивался к глубинам разума, откуда суть шептал Путеводитель. Интересно, что будет указывать эта сущность после того, как отряд найдёт башню?

Пару раз в небе с севера пролетали стаи грифонов и птиц поменьше и побезобидней прямо над головами отряда, каждый раз готовившегося к бою, но обезумевшие от Хаоса звери, поглощённые своими делами, не обращали на пеших внимания.

— Вот оно, — произнёс Ардира.

Отряд остановился. Когда они поднялись на пригорок, взору открылась мёртвая дубовая роща. Древние дубы погибли под атаками ядовитого дождя и превратились в сухие столбы, лишённые листвы и мощных веток. Этот лес состоял из сотни серых кольев, и было видно, что они громадной воронкой возвышались над мёртвой землёй, окружая в центре огромный пустырь, на котором во сне стояла башня.

— Ну и где? — фыркнул Фирдос-Сар.

— Ничего не понимаю, — нахмурился Ринельгер. — Дубовая роща… вот здесь река заворачивает…

— Это точно то место, — протянул Ардира. — Но где башня?

— Тут всё совпадает со сном, — сказал Ринельгер. — Хотя… башня всегда была в ночи!

Чародей посмотрел на небо: блеклый, еле видный алой пелене солнечный диск уходил к закату.

— Уже скоро, — сказал он.

— Подождём….

Ринельгер ещё раз пригляделся к пустырю: с первого взгляда могло показаться, что это простой кратер, оставленный посередине дубовой рощи одной из огромного количества упавших за тысячелетия существования мира звёзд. Однако неестественность выдавала слишком уж ровная окружность и совсем маленькая её глубина.

— Интересно, что это за башня? — озвучил мысли вслух Ринельгер.

— Паршивая, — бросил Фирдос-Сар, наблюдая за окрестностями. — Паршивая, мать её, башня.

— Думаю, башня Мощи, — сказала Ирма, тоже присматриваясь к пустырю. — Святое Воинство часто наталкивалось на такие…

Ринельгер только хмыкнул. Башен Мощи в Цинмаре действительно существовало огромное множество. Талантливые чародеи, проявляющие интерес к чему-нибудь запретному, были во все времена: сотни таких уходили из анклавов на исследования мира и выстраивали себе лаборатории — подальше от любопытных глаз и законов Капитула. Такая практика стала настолько распространённой, что Коллегия в конце концов вмешалась и приказала соединить все башни статичными порталами, а владельцев обязала предоставлять ежемесячный отчёт о всех делах, вершимых чародеями. Успешна ли была такая процедура по пресечению запрещённых исследований, Ринельгер не знал.

Наступил алый мрак — солнце ушло за горизонт, и небо приобрело бурый оттенок. Между голых дубов из ниоткуда вспыхнули огоньки; как и во сне, они плавно отплясывали хоровод, тянущийся от невидного от центра рощи места до пустыря. Отряд поднял головы к небу: полный Вармас, ночной спутник странников, в эту ночь был удивительно ярким, такого Ринельгер не видел давно. Башня материализовалась прямо на глазах. Будто ломая пространство и время, она выступала из другого мира, невидимого оку смертного.

Ринельгер дотронулся до ступенек и судорожно вздохнул — энергия теплилась в холодном камне, а разум рассёк голос. Отчётливый женский голос отдал совершенно неразличимый, но твёрдый приказ, к нему накладывались ещё несколько, более резких и тонких. Серповидный клинок потеплел, и дверь, только что камнем стоящая в проёме, со срежетом поползла в сторону, открывая проход.

Светлячок первым залетел в башню. Чародей немного помедлил: тёмный образ в алой ночи из снов наводил на него жуткие мысли о внутреннем убранстве. Что там хранил таинственный чародей, пожелавший спрятать свои знания в богами забытом месте? Ринельгер представлял себе в подвалах, по соседству с казематами, пыточные камеры с окровавленными костями, держащими крепкими прутьями диких и страшных чудовищ, наверху наверняка располагалась лаборатория, в которой владелец башни проводил запрещённые исследования и хранил пробирки, инструменты, горы исписанного пергамента.