— Aro ih veratus.

Его заволок ветер, растрепав золотистые волосы. В нос ударил цветочный аромат и на голову полилась вода. Не раскрывая глаз, Зерион вышел из круга, расположенного под водопадом, прошёл по пруду, погрузившись в него по колено, до лодок, что переправляли прибывших через глубокую часть водоёма.

— Ровена?

Двое маредорийцев, высоких зеленокожих мужчин с острыми ушами и яркими глазами того же цвета, забрали раненную сестру из рук рунарийца. Третий подошёл к нему, взял за плечо:

— Что случилось, друг?

— Они напали, когда мы пытались убить паладина, Араох, — ответил Зерион. — Прости меня…

Араох зажмурился, рука его упала. Ровена была его кровной сестрой. Он пропустил Зериона, тот, шатаясь, опёрся на посох и остановился у свободной лодки.

— Знахари спасут её?

— Если не поздно, да, — протянул Араох. — Зерион?

— Я слушаю.

— Тебя хочет видеть Матерь.

— Матерь? — у Зериона словно земля ушла из-под ног.

Матерью звалась могущественный дух, хранительница всего Маредора и проводница Народа. Встретиться с ней выпадало не каждому смертному, мягко говоря. Даже не все хранители общин говорил с ней.

— Это большая честь, — произнёс Араох, садясь в лодку. Его глаза странно сверкнули. — Я тебя отвезу.

***

Кажется, Ринельгер выругался во сне, прежде чем открыть глаза. Он протёр их, потянулся к сумке с флягой, сделал несколько глотков. Весь отряд спал на местах. Чародей выдохнул. Сон оборвался на самом интересном месте. Остаток ночи, когда наконец наиболее глубокие мысли затерялись, а усталость отсекла последние, он проспал крепко и проснулся только тогда, когда Фирдос-Сар свалил его с койки.

— Будь ты проклят, сарахид, — пробурчал Ринельгер, приподнявшись на локтях.

— Дрых ты так, будто полночи кого-то драл, — бросил Фирдос-Сар, залпом осушая кувшин с кислым вином, целую повозку которого Легион прихватил из последней на его пути деревушки (редкая дрянь, по мнению Ринельгера, даже в сравнении с кеинлогским элем). — Ардира сказал, что пора собирать шатёр. Так что пошевеливайся.

— Как? Уже? — чародей вскочил. — Магистр сказала, что ещё пару дней…

— Командир был у неё час назад, — Фирдос-Сар направился к выходу. — Видимо, она передумала.

Мёртвый Легион начал сборы рано утром. Солдаты быстро убирали шатры, набивали обозы, седлали лошадей. Частокол, возведённый вокруг лагеря, свернулся первым. Ринельгер помнил трудности похода из Альтерии на восток Цинмара: начиная с провинции Киран, войско каждую ночь обустраивало укреплённые лагеря с такой быстротой, что можно было только удивляться.

Рано утром Ардира получил распоряжения от Ветер — до чего же была быстра и умна эта женщина, раз приняла решение так скоро. Наёмникам вместе с двадцатью гвардейцами магистра предстояло перейти через Арецетову Рожь, равнинную местность к западу от Реи, и выйти на тракт, откуда можно будет добраться до Ветмаха. Сама Ветер отправилась бы вместе с Легионом, чтобы бросить пыль в глаза командирам Рубинового Войска. Через неделю она будет в предместьях Ветмаха — как раз к тому времени, когда отряд и гвардейцы доберутся до города.

Магистр распорядилась переодеть наёмников — всем была выдана одежда по типу обмундирования ригальтерийского легиона, но Ардира, Фирдос-Сар и Ирма предпочли остаться в своих вещах. От походной мантии Ринельгера, которую он бережно носил ещё со службы в империи, остались только тряпки, поэтому он просто принял новую, чёрного цвета с парой металлических пластин у рёбер. Сенетра взяла утяжелённую тунику, отказавшись от стали вовсе. Всему отряду полагались осёдланные могучие северные скакуны: особая порода крепких и выносливых лошадей.

— Наконец-то, — с усмешкой комментировал Фирдос-Сар, когда разглядывал коня. — Тысячу лет, мать моя сарахидка, не ездил верхом.

Его правда: отряд обычно передвигался пешком, ибо достать хорошего коня, способного выдержать все прелести сокрытого алой ночью бренного мира, было сложно и дорого.

Возглавлял гвардию магистра Энард, единственный рунариец в Мёртвом Легионе, солдат по воспитанию и закалке, второй, после гнома Виласа, кому доверяла полностью Ветер. Энард — сильный воин, без присущей рунарийцам зависимости к Мощи, отчего почти и не страдающий от энергетического голодания, как Сенетра. Ринельгер успел познакомиться с ним за то время, пока отряд следовал за Легионом, и понимал, почему Ветер доверяла ему, быть может, даже больше, чем Виласу. Гном же чародею не понравился: слишком высокомерный, слишком скрытный и от того неприятный.

На краю лагеря отряд, уже верхом, остановился, чтобы дождаться гвардейцев. Ардира был мрачен как никогда прежде: в путешествии Энарда назначили главным, и командиру наёмников не понравилось, что на задании над ним будет стоять кто-то ещё, тем более, что этот кто-то — имперец. Норзлину вообще не пришлась по душе идея работать на Мёртвый Легион и иметь во врагах Рубиновое Войско.

Гвардия собралась вскоре, притащив с собой повозку, гружённую вещами Ветер. Сама магистр тоже прибыла, в сопровождении этого мерзкого гнома.

— Собрались, — как же отчётливо виднелись её выразительные голубые глаза! Ринельгер мог растаять в них — но боялся себе в этом признаться. — Прекрасно. Я надеюсь, твой отряд, Ардира, достаточно отдохнул и готов к дороге?

— Как же иначе, госпожа, — ответил без энтузиазма командир.

Она осмотрелась. Никого, кроме гвардии и отряда, кто мог услышать разговор, не было. Магистр провела рукой, Ринельгер ощутил всплеск энергии от чар.

— Замечательно, — холодно произнесла Ветер. — Ройд Катилус, жалкий червяк, может позаботиться о «тёплом» приёме. Нет, — с притаившейся злобой добавила она, — бойни устраивать он побоится. Но провокации… они будут. Префект проверит нашу волю, мою хватку.

— Среди прочего, — сказал Ардира, — мы должны убить префекта?

— Убить? — Ветер фыркнула. — Как же грубо вы мыслите, норзлины. Катилус имеет войско в тысячу мечей. Нигде в Норзрине, кроме Мёртвого Легиона и Рубинового Войска, нет столько солдат, даже в Норзесилле. Чтобы получить его мечи, нужно действовать тонко, желательно, без лишней крови. Катилуса хорошо бы склонить на нашу сторону, а если запротивится — убрать. Я не собираюсь терпеть неподчинение. Он и каждый выродок получит справедливое наказание.

Кто-то среди гвардейцев тихо хохотнул. Ринельгер посмотрел на них — эти оствары пережили немало битв, они прошли через огонь и воду, обратились в сталь, избавившись от нравственного ярма, от взора закона. Как же все стали похожи друг на друга…

— Я почти что уверена, что подлец встанет на дыбы, — продолжила Ветер. — Но ваша работа, наёмники, будет заключаться в поисках башни. В самом городе вы не задержитесь. Так что, пока будете в предместьях, посмотрите хорошие комнаты в трактире. Всё понятно?

— Да, госпожа, — бросил Ардира.

— Деньги на расходы я тебе дала, — кивнула Ветер. — Энард, в повозке два стяга, прикажешь развернуть их в предместьях.

— Как прикажете, миледи, — сказал Энард.

— Тогда отправляйтесь, — она перевела взгляд на Ринельгера. — Удачи тебе, кровавый чародей.

Он скупо улыбнулся. Внимание магистра льстило и вызывало недоумение: не такой уж известной личностью он был в Анхаеле. Быть может, Ветер оценила его научно-магические изыскания, но говорить о них не желала. Ринельгер и не настаивал. Как сказала Кассия, это их исследования.

Энард дал команду отправляться. Путь предстоял неблизкий — Арецетова Рожь пусть и была равниной, но делала путников, решивших срезать дорогу по ней, лёгкой мишенью. Первые два дня, пока ландшафт позволял скрыться под саваном алой ночи, на привалах разжигали костры, но когда все природные укрытия закончились, пришлось заворачиваться в плащи, чтобы согреться, и порою спать прямо в седле.

Всю дорогу Ринельгер ждал видения — новой страницы из прошлого Зериона. Делать выводов никаких он не решался: слишком мало, весьма заманчиво — можно было нафантазировать невесть чего. Ещё в 36 году Века Слёз, его последней весной ходили слухи, что Святое Воинство отправило часть солдат вглубь леса Маредор. Зачем, легионерам не рассказывали. А Зерион… он почти ничего говорил о прошлом, особенно о Сердце Маредора.