Арецетова Рожь закончилась спустя четыре дня пути, оставив наипаршивейшие впечатления. Часто моросил слабый дождь, яда в котором еле хватило бы пробить молодую кожу стянувшегося шрама, но холодные ветры, бившие со всех сторон, изрядно испытали нервы каждого. Приходилось сложно, по вечерам Ринельгер делал обход по гвардейцам и отряду, чтобы разогнать в их жилах кровь для тепла. Знания из анклава и чары Ирмы помогали разогревать чаны с чаем на привалах, а в пути все грелись, периодически прикладываясь к флягам. Еды было мало, и охотиться никто не торопился.

Грязи же в Ржи оказалось по колено — повозка ломалась так часто, что гвардейцы ругались с Энардом, пытаясь убедить её выбросить. Частенько встречались дикие твари: от пугливых оленей и стаи волков до охотившегося крупного руха, который, впрочем, решил не связываться с большой группой солдат. Всё изменилось с выходом на тракт: теперь следовало бояться только отрядов Рубинового Войска да групп Святого Воинства, но, к счастью, встретить их было не суждено. Остаток пути прошёл спокойно.

Город зловещей тенью застыл в алой ночи и, окружённый низкой стеной, издалека казался безжизненным, но лишь на первый взгляд, пока печальным звоном не отзывались в толстых башнях-тенях крепости префекта колокола. Ринельгер ожидал увидеть второй Кеинлог — полузаброшенный, охраняемый сотней головорезов какого-нибудь местного царька, — но, к своему счастью, ошибся. Город, конечно, не цвёл, однако не напоминал кладбище цивилизации, и живые предместья с работающей лесопилкой, пожиравшей остатки леса, и блуждающими по своим делам горожанами были тому свидетельством.

У ворот повозка остановилась. Ринельгер приподнялся в седле, чтобы разглядеть, что творится впереди — отряд шёл в конце группы. Кто-то из гвардейцев, ругаясь, подвёл коня к повозке, залез туда и вытащил два штандарта: красный с чёрной драконьей головой Архилиоса, знамя империи, и чёрный с драконьим черепом. Чародей выпрямился, с дрожью обнаружив чью-то магическую энергию, повернулся в бок — мимо него на белом коне прошла Ветер. Она с усмешкой кивнула ему и направилась к началу колонны.

Толстый, усатый комендант с плешью на голове, одетый в доспехи легиона на два размера меньше, выглядел забавно, что, скорее всего, было злой шуткой интенданта Ветмаха. Когда к коменданту выехала Ветер, его лицо сменило надутую ухмылку на плохо скрываемый страх. Магистр что-то сказала, и толстяк быстро покивал и махнул рукой, пропуская новоприбывших гостей внутрь города.

— Как у вас дела? — Ардира подвёл коня к Ринельгеру, Ирме и Сенетре.

— Неплохо, — ответил Ринельгер. — Душу греет, что я скоро окажусь в тёплой кровати.

— Да, согласен, — он впервые улыбнулся за неделю. — Скоро уже нормально передохнём, из-за этого проклятого седла я задницы не чувствую.

— Разделяю твои чувства, командир, — усмехнулся Ринельгер.

Ворота со скрипом раскрылись. Их уже ждали — многочисленная стража выстроилась на площади и по главной улице. Она ограждала гостей от толпы зевак. Прибытие магистра Ветер встревожило горожан, забывших, что война Века Слёз до сих пор не окончена. Оствары собирались у края дороги, пропуская гостей, окружённых стражей Ветмаха, и их взгляды по большей степени были прикованы к Ветер и двум её гвардейцам, что вели коней по бокам от неё. Легионеры внимательно присматривались к народу — население Норзрины имели тесную родственную связь более с норзлинами, нежели с остварами, и эта провинция для лорда Каагара стала настоящим бедствием. Истории Века Слёз известны более десятка смены власти в Норзесилле, лояльной то Капитулу, то Святому Воинству.

Но горожане не проявили агрессию — скорее страх. Растерянные лица, тишина, бегущий, словно прилив, шёпот в толпе. Кто знал, что сейчас творилось у них в голове: давно народ Ветмаха не видел кого-то под имперским знаменем, присланного, быть может, из Рунайро, чтобы восстановить власть Капитула над городом. Хотя можно ли с уверенностью говорить, что Ветер исполняла волю молчавшей столицы, а не следовала только собственным целям, используя имперский протекторат?

Зазвенел колокол, и ворота в крепость префекта раскрылись. Стражи молчаливо провожали взглядами, полными разнообразных чувств, от презрения до мольбы, пришельцев. Ринельгер вспомнил, что префект ранее служил у Ветер легатом, а значит, большинство стражников города — бывшие сослуживцы солдат Мёртвого Легиона.

Ринельгер хорошенько рассмотрел крепость. Стены явно выше, чем городские, но территория, которую они окружали, была уж совсем маленькой: небольшой двор мог вместить максимум три таких повозки, какую привезли с собой гвардейцы. Сразу же четыре ступеньки широкого крыльца вели к основному зданию — маленькому дворцу, скорее напоминавшему поместье с тремя башнями, одна из которых служила колокольней, другая, как это обычно бывало, архивом, а третья — покоями префекта.

Ветер что-то сказала Ардире, тот попытался поспорить, но она жестом отрезала возможность её переубедить. Нахмурившись, командир развернул коня и подвёл его к отряду:

— Мы заходим вместе с магистром.

— Проклятие, — пробурчал Ринельгер. — Неужели нам и вправду необходимо идти на аудиенцию?

— Меня оно тоже не радует, — прошипел Фирдос-Сар, презрительно оглядывая стражников. — Бойцы здесь… солдаты, а не стражи.

— Наши лица ещё запомнят, — недовольству Ринельгера не было предела. Неделя в седле, и теперь приходится переться на всякие церемонии!

— Кому твоя наёмничья рожа нужна, чародей? — фыркнул Ардира. — Госпожа захотела, мы исполнили.

Никто не ответил. Фирдос-Сар сплюнул, вызывающе поиграл широкими плечами и присоединился к выстроившимся на свободном пяточке гвардейцам. Сенетра, натянув капюшон, последовала за ним, бледная и измученная поездкой. Командир тоже укрыл голову и занял место возле Энарда впереди строя. Ирма и Ринельгер встали у него за спиной.

— Приветствую вас, леди Ветер! — с крыльца сошёл оствар в легионерской кирасе. Глазами он пробежался по гостям, словно считая их количество.

— Кто со мной говорит? — магистр посмотрела на него свысока.

— Клемес Вилтор, миледи, — ответил он. — Капитан гвардии префекта Катилуса. Я обязан вас встретить и сопроводить. Возьмите с собой двоих, и милости прошу. Оружие придётся оставить.

Ветер развернулась к строю, поманила рукой Ирму и Ринельгера. «Умно», — подумал он: чародеям оружие не нужно. Они вытащили кинжалы с поясов, остварка даже достала кортик из сапога, тот самый, которым чуть не зарезала Зериона. Когда всё было готово, капитан Клемес отвёл их в тронную залу.

Префект — поседевший оствар, телосложение которого говорило о его славном воинском прошлом, ожидал их в приёмной зале, сидя на небогатом троне перед длинным столом, за которым собралась местная знать. Ветер предупредила о своём приходе. Человек, встретивший её, указал место в стороне, где расположили ещё один трон, по виду ещё хуже того, на котором восседал префект. Магистр села, по бокам от неё встали Ринельгер и Ирма. Чародей внимательно озирал знать, собравшуюся здесь, высматривая знакомые лица.

— Миледи, — встал Ройд Катилус, поднимая правую руку в знак приветствия, — мы рады принимать магистра Коллегии в нашем городе. Что привело вас сюда?

— Ты знаешь это, Катилус, — резко ответила Ветер. — В Ригальтерийской империи война. Уже как третий десяток лет. Мне нужны солдаты, Катилус — все, что у тебя есть.

— Миледи, — спокойно произнёс префект, — я не могу выполнить вашу просьбу.

— Мой приказ! — голос магистра было не узнать — из мягкого и страстного он превратился в жёсткий и режущий. — Не забывай, что Капитул в военное время ставит командующих легионами выше наместников провинций.

— Миледи, я ни в коем случае об этом не забываю, — протянул Ройд, внимательно разглядывая Ирму и Ринельгера, — но скажите, где тот Капитул и ваши легионы, когда у меня возле города действуют отряды Святого Воинства, а на юге собираются войска разбойников из этого вшивого картеля? И о какой Ригальтерийской империи идёт речь? Я не получаю никаких приказов даже из Норзесилла. Вот уже года три Ветмах живёт сам по себе, и вдруг приходите вы, миледи, и требуете у меня всех солдат, что охраняют город от разбойников и чудовищ.