— Да, — кивнул Ардира, внимательно присматриваясь к ученице. — Послушай, Зерион, я знаю, что ты хочешь сказать. Какого демона, мы, сраные уроды, сидели здесь, когда вас пытались сожрать гарганкены, рикартеры и прочие твари побережья? Мы вышли, когда уже всё стихло… подземелья оказались глубже, чем предполагалось… пойдём туда все вместе.

— Что за голубка? — Фирдос-Сар бесцеремонно провёл своей огромной рукой по груди Ирмы и уже приглядывался к шнуркам на брюках. — Молодка какая…

— Не трогай её, сарахид! — подскочила Сенетра, хватаясь за меч.

— Пташка, — поднялся Фирдос-Сар, выпячивая свою здоровенную грудь, — ты этого точно хочешь?

— Хорош, — осадил их Ардира. — Не трогай её, нахрен! Ни её, ни Сенетру. А ты, рунарийка, остынь. Трахать никто никого не будет, пока я не скажу! Что это за баба? На кой вы её сюда принесли, чародеи?

— Она была в сознании, когда мы её нашли, — сказал Ринельгер безразличным тоном, хотя перед взором снова возникла картина, как обессиленно свалилась остварка. — Представилась ученицей, потом попыталась убить Зериона, но мы её вырубили. Не знаю, сначала подумывали как-то ей помочь добраться до поселения — естественно, не бесплатно. А теперь, после всего…

— Предлагаю эту засранку сдать в бордель, — сплюнул Зерион. — Шлюх-чаровниц всегда разбирали с руками… Пыталась убить своих спасителей. Вот она, человеческая благодарность. Золото за спасение возьмём так, а? Или можем просто горло перерезать.

— Не узнаю тебя порою, рунариец, — Ардира подошёл ближе. — Не надо спешить, вдруг она знает о деньгах. Подумал об этом, а? Но сдать в бордель — идея отличная. Свяжите её и следите за руками. Пойдём вместе, но рисковать ради неё я никому не разрешаю… ещё геройства за шлюху тут не хватало.

— Я свяжу, — сказала Сенетра, не отводя синих глаз от Фирдос-Сара.

— Не смотри на меня так, — Фирдос-Сар порылся в сумке, висящей на широком поясе, и достал толстый ремень, который носил для запаса. — Я… да ты знаешь, такой вот урод я…

— Знаю, — отмахнулась Сенетра и примирительно добавила, — я бы тоже не отказалась от неё.

Ардира тем временем ногой тушил костёр, а лицо командира нахмурилось так сильно, что густые брови скрыли глаза.

— Пещеры здесь глубокие, мать их за ногу, ещё и чародейку не нашли — пробурчал он. — Наверняка подземелья древние… но надо отдать Каменщику должное — свои пожитки он прячет достойно.

— Подожди, командир, сам ведь сказал не спешить, — фыркнул Зерион.

— С выводами, мать его, не спешить, рунариец, — бросил Ардира и закинул щит за плечо. — Нашёл умников себе на голову… я устал ждать. Отряд!

Пещеры на Пустынном берегу не снискали славу среди народа — о них не было известно толком ничего, кроме самого факта существования. В Кеинлоге о подземельях говорили только ветераны-наёмники за кружкой эля, когда как более осторожные воины, предпочитающие не соваться на кладбище кораблей, и местные жители не знали о них и вовсе. В один из вечеров за вином Зерион высказал предположение, что катаклизм в небе мог вызвать движение земли, с чем столкнулся легион Ринельгера в Маредоре, и открыть засыпанные ранее пещеры.

Проход действительно казался порождением землетрясения в районе скал и, как следствие, обвала: чтобы войти, нужно было забраться по грудам камней. Открывшиеся туннели оказались более слаженными: стенки и потолок будто шлифовались — хотя в некоторый местах были видны трещины и дыры. Местами эти коридоры были немного завалены и выглядели изрядно осыпавшимися.

Судя по карте, тайник Каменщика находился не так глубоко, как хотел внушить Ардира, но пещеры пролегали в скале запутанно, отчего отряд петлял довольно долго и начал уставать. Командир же был полон решимости найти клад. Святым духам лишь известно, какую добычу Ардира себе надумал, но то, что отряд обнаружил, стало неожиданностью для всех.

Туннель медленно расширялся: примерно от двух аршин он рос и достиг не меньше пятидесяти. Камень на стене и потолке приобретал некий узор и к концу складывался в картинку, правда, разобрать изображение было уже невозможно — долгие столетия не прошли бесследно. Коридор вдруг осветился, Ардира застыл на месте, как и весь отряд, кроме Ринельгера — чародей вышел вперёд и громко выдохнул.

Никакого тайника Каменщика в пещерах на Пустынном берегу не существовало, ибо перед отрядом предстали высокие каменные ворота, исписанные светящимися рунами. Тусклый синеватый свет слабо освещал покрытый плиткой коридор, поддерживаемый колоннами, настолько древними, что они казались скорее огромными сталактитами.

— Лерон и Залас, — прошептал Зерион, нарушив молчание.

— Ты тоже чувствуешь это? — Ринельгер вышел вперёд.

Энергия от этих ворот до сих пор хранила отпечатки древних чародеев, написавших защитные руны. Без сомнения, они были сработаны в эпоху, когда только возникла Ригальтерийская империя, а, значит, чары держались более тысячи лет.

— Что это такое? — впервые Ринельгер услышал, как поломался всегда уверенный и грубоватый голос Ардиры. — Древняя магия?

— Похоже на рунарийские Врата Мощи, — протянул Ринельгер.

— Такие строили в Тайный Век, — подхватил Зерион. — Сенетра, ощущаешь голос предков?

— Что-то есть, — неуверенно сказала Сенетра, выйдя из-за спины Фирдос-Сара, тащившего на себе Ирму. — Но… слабо… я не знаю.

Сенетра потеряла свою Мощь ещё в первые дни Тёмного Века. Она рассказывала, как задыхалась, как её терзал страшный голод и, казалось, что вот-вот жизнь оставит её. Применение заклинания ударило по ней же самой настолько, что Ринельгер, нашедший её в грязи, покинутой и полумёртвой, применил все лечебные чары, которые знал, чтобы поднять Сенетру на ноги. Теперь вся Мощь, что оставалась в жилах рунарийки, уходила на поддержание нормальной жизни. Перестав быть чародейкой, Сенетра перестала чувствовать энергию, а сама она стала ощущать себя неполноценной, как признавалась Зериону и Ринельгеру, лишь тенью живого существа.

— Эти руны не просто поддерживают защитные чары, — заметил Зерион. — Видишь, — он провёл по символу вверху арки ворот, — такой руной обозначали Архилиоса, первого дракона Мощи и проводника нашего народа.

— Архилиос? — Ардира остановился за спинами чародеев, явно опасаясь магии, переливающейся на воротах. — Это та змея, что помогла рунарийцам захватить половину Цинмара?

— Да, — кивнул Ринельгер. — Последние двести лет Тайного Века, вроде бы… Архилиос и король Валемерт во главе войска рунарийцев и маредорийцев завоевали Артайские горы гномов и обширные леса и поля южных людей — остваров.

— Язык древних схож с современным маредорийским, — задумчиво протянул Зерион и почесал гладкую макушку. — Но нужно время на перевод…

— Подождите, — наконец, вмешался Фирдос-Сар. — А нахрена нам эта дверь? Мы пришли за тайником Каменщика.

— Ты придурок, сарахид, — покачал головой Ардира, не отрываясь от синих рун. — Нет здесь тайников Каменщика… мы нашли кое-что получше… надеюсь, во всяком случае.

— Если повезёт, — Ринельгер сомневался, что залы за Вратами Мощи набиты золотом, но точно был уверен: древних знаний там в достатке, а древние знания в магических анклавах можно будет дорого продать. Естественно, после того, как будут сняты копии.

Что-то проворчав, Фирдос-Сар присел на каменную плитку, уложив Ирму рядом с собой. Отряд остановился, и туннель погрузился в тишину, лишь звук от нервных ударов кулаком о щит иногда прерывал её. Ринельгер и Зерион всматривались в руны, водили пальцами, не переговариваясь и даже не переглядываясь.

Ринельгер пытался считать энергию рун: он плохо знал язык маредорийцев и даже не пытался что-то вспомнить. Энергию же он читал хорошо и мог распознать, какой природы чары, наложенные на ворота, и их возраст.

Зерион был знаком с языком народа Маредора близко: большую часть войны Века Слёз рунариец защищал северные святилища леса от Святого Воинства, общался с друидами и, в этом Ринельгер не сомневался, с духами-хранителями. Рассказы об этом особенно занимали Фирдос-Сара, что было, по мнению Ринельгера, удивительно — сарахид не интересовался сутью мироздания, относился к этому с опаской.