Последнее обещание только усилило беспокойство Трофимыча, которому уже казалось, что стены и потолок давят на него со страшной силой. Поэтому лесной чертяка захотел поскорей отделаться от нужных, но неприятных дел и оказаться у себя, на родном и таком просторном болоте.

– Дорогой коллега! – Трофимыч, сияя лучезарной улыбкой, протянул Альфреду ведро. – Вот ваш пресс-секретарь. Это все, что мы могли отскрести от стены. Что-то впиталось в землю, что-то разлетелось по окрестностям и было сожрано кошками и собаками. Впрочем, для своего нынешнего состояния он чувствует себя неплохо. – Гарри, откликнись, дружок! – Трофимыч снял крышку с ведра. Альфред уставился на Гарри и начал медленно покрываться фиолетовыми пятнами.

– Здравствуйте, дорогой шеф! – радостно донеслось из ведра. – Думаю, что и в таком положении я могу быть полезен вашей темности. Ведь главное во мне – это мысль!

– Гарри! – прослезился Альфред. – Я поставлю ведро с тобой в свою спальню, лишь бы не спутать с ночным горшком и не выплеснуть!

– Кхе-кхе, – Трофимыч деликатно прервал председателя. – А как там дело с солдатским табачком? С тем самым кисетом?

– Мы работаем в этом направлении, – несколько неопределенно ответил Альфред. – Новости могут быть с минуты на минуту. Да вы не спешите, посидите, здесь у меня уютно… только позвольте, я с вас паучка стряхну, а то тяпнет за шею. – Он аккуратно смахнул с его плеча здоровенного мохнатого паука, ростом с небольшую курицу, и пинком прогнал его за порог.

– Он что, ядовитый? – поежился Трофимыч.

– Не очень, – отмахнулся Альфред, – но челюсти, как у бульдога. В жилу вцепится – пока всю кровь не выпьет, не оторвешь!

– И много у вас тут таких паучков?

– Таких много. Спать не дают, сволочи! Только заснешь, слышишь: или ногу грызут, или к шее подбираются. Мы их гоняем, а толку?

– Так убивать надо! – не выдержал Трофимыч.

– То есть как убивать? – ужаснулся Альфред. – Это же свои! Нечисть, одним словом. А у нас четкий уговор: упырь упыря не харчит, и черт пауку не товарищ. То есть наоборот – друг, товарищ и брат. Мы ведь для чего их вывели, таких здоровенных? В назначенный час «Ч» пауки вылезают изо всех нор и бросаются на людей. Ну и людям, следовательно, будет не до нас.

– Умно задумано, – кивнул Трофимыч, – сильный ход. Только смотри, как бы они твоего секретаря не сожрали.

В самом деле, откуда-то из темного угла выполз голенастый паучище, одной лапой приподнял крышку ведра, где хранился пресс-секретарь, а другую клешню запустил внутрь и начал там шарить, сердито жужжа и подпрыгивая. В следующую секунду Гарри истерически заверещал.

Альфред дал пауку подзатыльник, захлопнул крышку, но нахальная скотина все-таки урвала какой-то кусочек и, радостно вереща, выбежала за дверь.

– Вот так и живем, как на вулкане, – сказал Альфред. – То одно, то другое. Предреволюционная ситуация! Кстати, все эти заботы совершенно выветрили у меня из головы самое главное. Прошу вас, дорогой друг, к столу! У нас, конечно, попроще. Пиво пенное и земляные орешки.

Альфред выудил откуда-то бутыль с желтоватой жидкостью, кружки. Поставил чан с земляными орешками.

– Ваше здоровье!

Чертяки чокнулись и выпили по кружке. Захрустели орехами.

– Кажется, я знаю, как это пиво делали! – сказал Трофимыч, стирая с губ желтоватые капли. Альфред усмехнулся. – Еще по кружке?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Трофимыч.

Они выпили еще по кружке. Из чувства деликатности Трофимыч не стал выяснять происхождение «земляных орешков». Он не без основания предположил, что их нашли там же, где и пиво. Через минуту от выпитого и съеденного в голове зашумело, в глазах заплясали разноцветные огоньки. Чужие пришитые ноги невольно вынесли Трофимыча на середку комнаты. Лесной чертяка топнул сапогом, упер руки в бока и пошел выписывать вприсядку! Альфред сначала притопывал ногой в такт, а затем и сам стал отплясывать трепака.

Плясали весело, с уханьем и гиканьем. Едва не опрокинули ведро с пресс-секретарем, а когда в комнату вбежал посыльный, Альфред так зарядил ему ногой в промежность, что несчастный гонец мгновенно потерял сознание и распластался на полу. Только тогда два маститых черта остановились и перевели дух.

– Хорошо пивко, до кишок пробирает! – сказал Трофимыч, подкручивая ус и косясь на ополовиненную бутыль.

– Да глубже, глубже! – в тон ему воскликнул Альфред. – Кстати, вот и посыльный. А ну вставай, нечего притворяться!

Гонец зашевелился, увидел, что его жизни ничего не угрожает, и вскочил на ноги.

– Ваша темность! – гаркнул он, вытягиваясь в струнку. – Кисет с солдатским табачком вытащен из Кощеева сундука в полное распоряжение вашей мрачности!

С этими словами он протянул Альфреду простенький кожаный мешочек, завязанный суровой ниткой.

– Молодец! Вот тебе за службу полная кружка пива и го… орешко!

Посыльный выпил и заметно окосел.

– Там это… – продолжил он уже в более развязном тоне, – слухи ходят. Будто в город прибежали кумарские богатыри, Али и Вали. Для чего прибежали, никто не знает. Да они и сами ничего толком сказать не могут!

– Этого я и ждал. – Трофимыч потер в предвкушении руки. – Наши друзья на Востоке не дремлют! Стало быть, лодимерских богатырей сейчас обрабатывают в Хохломабаде! Ну а этих балбесов мы возьмем на себя. Подпустим к ним ведьмочек посмазливей… Вот кто нам доставит солдатский кисет на место и даст понюхать Идолищу Поганому! И как ловко-то выйдет! Получается, что посланцы хохломабадского халифа натравили на Русь Идолище Поганое! Вот это провокация! Сразу двум государствам подложим свинью и, пока они разбираются, что к чему, Идолище Поганое весь этот мир приберет к рукам.

– Вот за это можно еще по кружке! – сказал Альфред и потер в предвкушении лапки.

Али и Вали не спешили. До вечера было еще далеко, а долгожданный Лодимер вот-вот должен был показаться.

– Может, ускоримся? – предложил Вали. – Тогда успеем еще по городу погулять!

– А что тебе город? – пожал плечами Али.

– Как это что? Все-таки Лодимер, Европа. Здесь, говорят, девки по улицам гуляют.

– Ты больно-то не слушай! – проворчал Али. – Быть такого не может, чтобы девки просто так гуляли по улицам! Старухи, конечно, гуляют…

– Так хоть на старух посмотреть, и то интересно! – зажегся Вали. – Давай ускоримся?!

Чистокумарские богатыри бежали по укатанному тракту с крейсерской скоростью, не напрягаясь и не используя всех возможностей, которые позволяли развить их ходовые качества. При этом стиль бега у братьев был настолько же несхож, насколько несхожи были их характеры. Если Али передвигался огромными скачками, то Вали, напротив, так часто перебирал ногами, что их попросту не было видно.

Между тем слова Вали посеяли в Али зерно сомнения. Ему тотчас же захотелось увидеть гуляющих по городу девок, пусть даже это старухи.

– Ускоримся! – согласился Али и взвинтил темп, мгновенно уходя в отрыв.

– Поднажмем! – обрадовался Вали, нагоняя брата. Как всегда, на такой скорости воздух сгустился, стал плотным, как желе. Чтобы преодолеть возросшее сопротивление, пришлось поднажать еще. Через пару минут братья преодолели звуковой барьер и понеслись во весь опор.

Было весело перескакивать небольшие речки, озера и рощицы. Деревни и города мелькали с такой быстротой, что казались частоколом. А вскоре на горизонте показались золотые купола.

Братья вовремя начали торможение. Дорога хоть и стала шире, но зато и телег на ней прибавилось, и всадников, и каких-то чудных безлошадных повозок, чадящих беловатым удушливым дымом.

Дракончик Гриша, барражирующий возле ворот, от удивления зацепился крылом за башню и закувыркался вниз. Стрельцы замерли, когда мимо них со скоростью пушечных ядер просвистели два бугая и скрылись за ближайшим поворотом.

Минуты две доблестные стражи пытались понять, что же произошло. Наконец один из них достал кисет, свернул цигарку и, осторожно оглядываясь, прикурил.