– Неплохо сегодня выглядишь. Что тебя подвигло на это? – в пафосно заигрывающей и шутливой манере общения спросил Като.

– Неплохо?! Ты совсем, что ли уже?! Ходи, старайся, наряжайся, а он с тобой по-свински, – воскликнула Анна, махнув двумя кистями в сторону и эффектно сверкнув неоновым, оранжевым маникюром.

– Полегче. Ты же меня знаешь. Нет, на самом деле сегодня восхитительно выглядишь, правда. Как только тебя увидел, так сразу себе сказал: “вон та красавица явно она”, – уверенно заявил Каткема и аккуратно обнял ее за узкую талию.

– Оохх, спасибочки. – Почти прошептала она и крепко прижалась к нему.

– Да не за что. Так и быть, за внешний вид… троечку поставлю, – подшутил в очередной раз Като, на показ прикусывая высунутый язык.

– Ты неисправим! – со вздохом произнесла Анна, не отрывая головы от груди Чешуа.

Из-за сильных дуновений ветра раскачивались скрипучие качели на детской площадке, которая примыкала к спортивной. Поначалу этот звук досаждал парочке, но затем они так увлеклись беседой, что перестали обращать внимание. Вся площадка освещалась фонарными столбами через каждые два метра, Каткема и Анна остались в тени, поскольку находились в зоне, где фонарь, как по заказу, не работал, причем единственный, до и после них шли слипающиеся овалы света.

– Чем сегодня занималась после учебы?

– Ой, сегодня забегалась, так забегалась. Еле успела подготовиться.

– Почему же так?

– Стесняюсь даже сказать, вдруг сейчас осуждать начнешь… – прятала взгляд Анна.

– Ты чего? Мне-то уж можешь довериться, – ласково успокоил ее Каткема.

– Да я по дороге домой котенка маленького подобрала. Он у подъезда моего дрожал озябший… весь такой худенький, грязненький… кто-то его наверняка облил водой. Короче жалко мне его стало, вот и решила взять домой наперекор родительскому слову. Они у меня кошек и собак не жалуют. Потом его быстренько отмыла, в подъезде поставила мисочку и накормила. Сейчас он там поселился, скорее всего, меня потерял. Ох, хоть бы мама его не прогнала, он же снаружи не выживет. – Волнительно лепетала молодая девушка. Като подметил ее неподдельное переживание, и его до глубины души это тронуло. Она открывалась для него под другим углом.

– Почему же я должен был начать тебя осуждать, скажи на милость?

– Ну… сказал бы якобы я дурочка, домой тащу животных всяких, потом еще и на тебя их микробы переношу…

– Глупенькая, я даже рад, что ты так поступила, это, как по мне, очень достойный поступок. Ведь вытащила котенка из беды, не боясь себе заработать лишних проблем на шею. Ты у меня умничка.

Она нежно заулыбалась и будто слилась в объятиях с телом Като воедино, ей было в данный момент очень тепло и чудесно. Глазами рассматривала узенький подбородок Каткемы, а ушком слушала его учащенное сердцебиение, разгоняющее кровь по бесконечному круговороту. Чешуа величественно и гордо смотрел вдаль, на мигающие огни многоэтажек, наслаждаясь редким моментом близости. Им обоим сейчас было просто замечательно. Однако тишина и уединенность продолжались не долго.

– О, смотрите, уже тискаться начали, голубки! – закричал еще издали Арти с подходящей вместе с ним кучкой людей.

Он шел вместе с Фролой за руку, а позади них был Зверь со своими друзьями, которые не учились в академии. Ничем они особо не занимались, собственно как и сам Зверь, целыми днями слонялись по улице и зависали в компьютерных клубах. Като к таким бесцельно бродящим по жизни людям относился предвзято и большого удовольствия в общении с ними не испытывал. А Арти это ни капельки не мешало, ведь он был одним из самых общительных людей в академии, и новые знакомства появлялись у него ежедневно. Для чего ему их столько нужно было, Като не понимал.

Фрола прихорошилась для Артеда, как и Анна для Каткемы, правда они уже давно считаются парой, ведь начали общаться еще задолго до академии. Като не видел никакого смысла для неё так наряжаться, тем более ради простой прогулки, но Чешуа пока что еще плохо знал все потребности противоположного пола. Внешний вид Фролы был далеко не оригинален, Артед же нацепил черную ветровку с бежевыми брюками, у него был достаточно малый гардероб, но то что имелось в нем – всегда было с иголочки. В первую очередь он заботился об имидже, и чтобы людям просто-напросто было не противно находиться рядом с ним, чего нельзя было сказать о Звере и его команде, чей вид складывался из потрепанных и выцветших, старых шмоток. Так, видимо, они хотели подчеркнуть и показать свой стиль, свою неповторимую индивидуальность, но на выходе получалось скорее что-то отвергающее.

Вся собравшаяся молодая толпа отправилась на ярмарку, которая располагалась на одной из главных дорог делового района. Для праздника всю улицу удосужились оцепить от автотранспорта. Для граждан было большое удовольствием гулять по ровному асфальту, не боясь мчащихся на всех парусах гонщиков. Уже наступила темнота. Как только они добрались до места, то увидели развешенные повсюду оранжевые и красные гирлянды с восточными иероглифами, ряды палаток по обе стороны дороги, иностранцев с их быстрым и громким восточным говором: они продавали свою национальную одежду, шелка, сувениры, алкогольные и безалкогольные напитки, давали возможность участвовать в конкурсах за призы. Повсюду были циркачи, фокусники, танцоры, жонглеры и “живые” статуи. Все они смешивались с единым и мощным потоком толлосувцев, целый микрорайон был набит людьми, как сельдь в консервной банке; даже с учётом того, что дорога была перекрыта и, места было намного больше, чем обычно.

Анна шла с восторженным личиком, замечая все интересности вокруг, и тут же показывала их Каткеме, который был тоже, как ребёнок, по-настоящему счастлив, ведь подобную сказочную картину в Толлосусе далеко не каждый день увидишь. Идущие позади Артед и Фрола перешептывались и хихикали без конца, замечая забавных восточников.

Вдруг до Като и до остальных долетели возгласы позади идущих друзей Зверя, которые всю дорогу тихо хихикали над Анной между собой, а точнее над тем, как она по-детски изумлялась. Также в их перешептываниях нашлось место и для обсуждения фигур девушек, причем самыми грязными словечками. Последние фразы, к их несчастью, были произнесены неаккуратно громко.

– Эй вы, два гандона, если еще хоть раз услышу от вас что-нибудь подобное в её адрес, то уйдете отсюда с разбитыми носами, понятно? – дерзко рявкнул Каткема, сжимая кулаки и вытаращив злостно на них глаза. Он не мог позволить унижать свою девушку.

На его наезд ответа не последовало, двое грубиянов лишь потупили свои головы вниз, делая вид, что не услышали Като из-за шума толпы, но на самом деле их с головой окутал страх. Каткема понял, что “гандоны” остепенились, и дальше пошел уже молча. Зверю стало неловко за своих приятелей, а Фрола и ее кряжистый парень тоже крайне удивились мужественностью Чешуа. В образовавшемся молчании слышалось лишь назойливое шмыганье Артеда, забывшего про существование носового платка. Анна благодарно заулыбалась и заморгала, глядя на своего защитника и сжимая его руку еще крепче. Однако их шествие по ярмарке продолжилось.

Коренных южан, северян и восточников ребята могли видеть редко, так как родной город молодой компании находился на береговой зоне центральной части материка, где происходило слияние всех рас и наций, от чего чистокровные встречались крайне редко.

Заморские гости по большей своей части, тоже были улыбчивы и веселы. Они казались смешными из-за своего низкого роста и смешного говора, однако сами видели в посетителях ярмарки лишь ходячие кошельки. Если покупатели просто рассматривали товар, а затем проходили дальше, то про себя восточники их проклинали и оскорбляли, да так унизительно, что мертвые бы в гробу перевернулись. Также попадались и продавцы, которые откровенно не скрывали своей ненависти и клеветали проходимцев открыто на своём языке, что доставляло небывалое удовольствие.

Зверь единственный из группы, кто замечал редкие злобные гримасы восточников, а также видел, что многие узкоглазые, проходя в толпе, слишком часто трутся о прохожих.