– Да, всё понял, сколько раз повторять. – Оскалился сын.
– Сколько надо повторишь. Это тебе не шутки! – Вспыхнула снова мать.
– Я сам не хочу выбегать и палкой махать на бандюганов. – Говорил терпко Каткема, но потом сильно зевнул и сбил всю желчь, – я устал, мне надо поспать.
– Конечно, конечно, иди спать, малыш. Завтра с утра я тебя сама разбужу, –спокойно произнесла она, вытирая потемневшими от туши пальцами заплаканные скулы.
– Постарайся хорошенько выспаться и отдохнуть, – кивая утвердительно головой, добавил Олли, сломав грифель.
Като лёг спать в пол шестого вечера, что тоже входило в привычку, и вырубился мгновенно, проспав до половины седьмого утра. Он невероятно устал из-за утренней тяжелой схватки под дождем, а затем из-за не очень приятных вестей. Поэтому батарейки так быстро и сели.
Зато на утро Каткема был очень бодрым, выспавшимся и полным сил. После сна его разум был свеж по сравнению с вчерашним днём. “Да и чего мы так нервы трепали, будто случится что-то.”, – говорил он самому себе. Но матери от вчерашних мыслей не удалось так быстро и легко отойти. Весь вечер и полночи её тревожили мысли, иллюзии о том, что плохого может случиться с Каткемой. В них он был настолько беспомощным… Пока курсантик завтракал и собирался в академию, Алисия три раз повторила ту последовательность действий и наставляла, чтобы любыми путями Като сберег себя. Дошло вплоть до того, что опять со слезами на глазах предлагала сыну остаться дома, чтобы с ним ничего не случилось. “Да что ты такое говоришь! Всё будет в порядке, обещаю. Ты же знаешь мы не можем пойти против указа властей.”, – вспыхнул Като и обнял свою мать, она молча кивала головой и невольно растирала свои мокрые щеки о плечо сына. Като вышел из дома и воздушно начал спускаться по лестничной клетке, чтобы поскорее попасть на свежий воздух. Он шел по улице, полный энергии, не было той обычной вялости, которая преследует чрезмерно спящих. Воздух был насыщен свежестью, дышалось очень легко и приятно, как будто легкие очищались. Каткема в считанные минуты успел к началу общего сбора в академии. Всех курсантов отправили на склад получать обмундирование, им выдавали всё те же стандартные дубинки, защиту и шлем. Только в этот раз не старье, в котором занимались на стадионе, а новенькую, целую, окрашенную броню. Темно-синие щитки сверкали на свету. Помимо этого, дали салагам и специальные кожаные толстые ремни с различными карманами, на поясе боец должен был зацепить палку, рацию, маленький компактный набор аптечки для оказания первой медицинской помощи, небольшой нож, тряпочку, фаер и одну дымовую шашку. Всех новоиспеченных затем выстроили в одну длинную шеренгу на стадионе и через громкоговоритель Мюрг перечитывал распоряжения фельдштриха. Лица у ребят были замученными и несчастными, цвет кожи бледный, под глазами отчетливо вырисовывались мешочки. Видимо на всех, как и на Като, вчера тяжело повлияли последние новости. Затем Мюрг сказал, что район разбивается на секторы, которые будут патрулироваться по тройкам, далее принялся объявлять эти тройки вместе с прикрепленными секторами, на котором они закрепляются. Като определили в тройку с чокнутой Элли и Стивом.
Стив был печально известным своей болезнью “ставок”. Все деньги, которые давали ему предки, он сливал в букмекерских конторах с друганами, с коими любил и подвыпить. Его короткие усики и бородка, отекшее лицо и висевшая бледная кожа на щеках говорили не меньше других болтливых языков о его любви к разгульному образу жизни. Ростом он был под два метра, но очень худой, на бойца совершенно не походил. Чокнутая Элли же была полностью противоположна своим видом вечно уставшему и полусонному Стиву. Энергия этой бирюзововолосой девушки лилась из всех пор, она была, как постоянно заведенный мотор. Элли считалась одной из немногих девушек-курсантов, кто добровольно захотел вступить в ряды патрульных, так как, обычно, многие женщины при службе занимаются офисной работой. Личико у нее было пухленькое, овальной формы, как и кончик носа. Глаза серо-зеленые, кожа не ухоженная, макияж отсутствовал. Выглядеть красивой перед обществом было явно не в ее интересах. Такая вот парочка досталась Каткеме. “Ну хоть с ней скучно не будет”, – думал он, глядя на дергающуюся без конца, гиперактивную Элли.
На тесном затемненном бронетранспортере их довезли до “Нокохамы”. Короткая дорога казалась мучительно долгой из-за того, что в машине было очень душно. По пути курсантам объясняли их простую, незаурядную задачу. Они должны были просто наматывать круги по выделенным секторам и следить за порядком. И если будут какие-то крупные правонарушения или беспорядки вызвать по рации подмогу, в лице курсантов с соседних секторов. Трижды в день ребята меняли локации по специально разработанной змейке, изображенной на карте, которая висела в транспортёре
В целом, “Нокохама” был целиком и полностью жилым районом с двенадцати этажными домами, стоящими на расстоянии в пяти метрах друг от друга. Конечно, присутствовали недорогие кафешки и магазинчики самого разного толка, встроенные в первые этажи жилых домов. Выглядели постройки откровенно старыми: неокрашенные серые кирпичи выцвели, окна были деревянные, в переулках лежал кучами мусор в мешках, стены изрисованы граффити и грубыми фразами. Этот дистрикт тоже стоял на холмах, отчего целый день ходьбы составлял далеко не легкую прогулку. Было солнечно, но облака не ушли далеко, поэтому часто спасали влажные спарившиеся головы в касках. Но ослабление летнего солнца уже чувствовалось, хотя ливня будто и не было, все быстро высохло, только редкие огромные лужи лежали в низинах.
И что можно сказать про такую работу? Скучнее занятия и придумать нельзя. Сегодня был рабочий день, и все жители находились на работе или на учебе. Такая скука прерывала чувство страха на раз, и Като через некоторое время пожалел о своих напарниках. Стив рта не раскрывал и даже по сторонам не смотрел, просто вяло плелся за Элли и Като. Чокнутая же говорила без остановки, она надоела Каткеме уже через тридцать минут своими рассказами о будущей военной карьере, как она рада, что её взяли в патруль, как она готова безмятежно и бескорыстно служить городу. Существуют такие люди, которые из-за своего суетливого и чрезмерно энергичного темперамента отбирают все силы у окружающих, что и случилось с Като, который уже плелся наравне со Стивом, сверля взглядом брусчатку под глазами. И толка от них было мало. Так, пиная под ногами листья, они проходили весь день с одним перерывом на обед. Ближе к вечеру улицы стали оживленнее, все начали приходить с работы. Обычные, добрые и отзывчивые работяги гуляли, сидели в верандах кафе, выпивали, объедались дешевой, но невероятно сытной едой, дети резвились рядом. Как будто бы эти люди жили близи не самого опасного района города, а в райском саду. Като понял насколько изнежили всё-таки его родители, насколько сделали его жалким сибаритом, смотря на счастливые лица играющих в догонялки детей, не боящихся опасности ни капельки. Вдруг в него случайно врезается один пацаненок, притянув к себе внимание курсанта. Каткема наблюдал, как мальчуган пытался поймать остальных, но из-за развязашихся шнурков постоянно падал. Мальчуган вставал, потом снова падал, и так раз за разом, пока он не догадался сначала завязать кроссовки. Затем он сразу же настиг дразнящих целей. Чешуа слегка тронуло, но через мгновение эпизод выветрился из головы.
В основном, вид полицейской формы не смущал граждан, все они были очень доброжелательными с курсантами, встречали их искренними улыбками, приветствовались. Элли то и делала, что постоянно сюсюкалась с бродячими животными и давала пять ребятишкам. Като сначала мялся и брезговал, но после слов Элли “Не стесняйся, скромняга!”, тоже вошел во вкус и разделял радость работяг. Даже некоторые юные красавицы, стоящие кучками у веранд, жадно сопровождали раскрепостившегося молодого копа. Только пропитые высотники-монтажники, которые побывали на митинге, с отвращением смотрели вниз, кривив беззубые рты, и сплевывали с пятиэтажек на трех точек в полицейской форме. Но боковой ветер отвел содержащую весь гнев и отвращение макротистую слизь от доброжелательных курсантов. Весь район, конечно, выглядел далеко не благоустроенным. Места общепита тоже видали лучшие времена, хоть и были государственными. В укромных местах без камер похожие на бездомных разжигали костры в бочках и грелись рядом, некоторые даже подставляли рядом всякую выброшенную мебель, садились рядом друг с другом, пели песни, брынчали на гитаре, веселились, играли в карты. Это было настолько мило и душевно, что ни у кого бы рука не поднялась разогнать их. Стив исподлобья наблюдал за картежниками, затем попросил Элли немного постоять рядом с кострами. Её преподаватели назначили за главную их мини-отряда. Она была еще одним человеком, доказавшим, что лидером можно стать независимо от предрассудков окружающих. По-началу невежественному Каткеме крайне не нравилось такая власть с женской стороны, но подсознание напомнило ему, что он не должен осуждать и критиковать все ему неблизкое, и быстро избавился от гнилых мыслей.
