– Че орешь то?! Виноват, что ли я, что не смог вашу “важную” вечеринку навестить!? – Озабоченно и также желчно отреагировал Каткема, но стараясь не повышать голос, чтобы не привлечь лишнего внимания.

– Ага, не смог он, лапшу на уши мне не вешай. Твои дела – это с унылым видом завалиться домой на кроватку и о всякой философской чуши “размышлять”. Цену себе набиваешь. Вот наша всеобщая претензия к тебе, давно хотел сказать. И на тусовки ты не ходишь, потому что якобы себя выше нас, плебеев, себя ставишь. Не твоего уровня утехи, а? – Разошелся ни на шутку Арти и даже отложил неразлучный телефон. Внимание большинства сидящих они все-таки привлекли.

– Ты что несешь? Вы что меня за спиной каким-то выскочкой уже успели заклеймить! – Еле сдерживался Като. У него быстро промелькнула мысль, что этот скандал может испортить и день, и дружбу. Он попытался успокоиться. – Слушай, наверняка есть, из-за чего можно на меня дуться и есть за что мне предъявить. Я не идеален и, возможно, заслуживаю такого наезда. Но сперва скажи, пожалуйста, причем здесь Анна?

Негодование Като выдавало то, что он без конца сворачивал тетрадку в рулон.

– Не съезжай с рельс, мы сейчас о тебе говорим. Значит, ты признаешь все вышесказанное? – Лукаво улыбнувшись и выпучив глаза, промолвил Артед, барабаня пальцами теперь уже по старой разрисованной парте.

– Нет! – Мгновенно бросил Като, отрицательно замахав головой, – ты возвел все в абсолют, вчера я, правда, был занят… точнее, мне нездоровилось, и я лег рано спать. Однако, если честно, то я все равно, скорее всего, не пошел бы в клуб, но не из-за того, что ты думаешь. Мне просто не интересен подобный досуг, допустим, пошел бы весь поток в другое место, то и я бы, скорее всего, согласился.

Каткема решил оставаться честным с ним, чтобы восстановить доверие и усмирить пыл товарища. Артед замолк и проницательно выжигал взглядом своего приятеля, показалось, что он сначала успокоился, но нет. Слова Чешуа ему вовсе не понравились, и сейчас вредина натягивал тетиву, чтобы выстрелить еще мощнее, сразу наповал. Внимание публики на сей раз заняла цокающая на каблуках секретарша, в той же обтягивающей юбке, шагающая долго по коридору прямо напротив открытой двери их аудитории.

– А кто инициатором и организатором встречи то был? Целых два потока собраться сами по себе не могли. – Безмятежно спросил Като, восприняв паузу за добрый знак и, наконец, оставив в покое тетрадь.

– Ну, во-первых, второй поток был лишь частично, компания Мусы и другие парни не пришли. А, во-вторых, сейчас ты удивишься: Ми-фенг, Ланс и Кел. – Хладнокровно начал коварную “шахматную партию” Артед, едва заметно прищуриваясь.

– Что??? Но они же последние уроды, как вас угораздило с ними пересечься? – Совсем тихо начал Каткема с потерянной физиономией, у которого произошел мягкий шок.

– Кто бы говорил. Это был их знак извинения перед потоком за тот случай. Просто… Нужно узнать их поближе, чтобы отогнать ложное первое впечатление. Не суди книгу по обложке… Честно, ребята красавчики, все быстро и ловко организовали, держали всю тусовку под контролем, со всеми познакомились и сдружились, даже я, Фрола и Анна с ними нашли общий язык. Кстати говоря о твоей типа девушке, она скучала по тебе вчера… Но потом мы ей объяснили, что не стоить ради такого пофигиста слезы лить, и получилось. Девчонка наконец-таки раскрепостилась и отожгла вместе со всеми, как и подобает молодежи. – Продолжал ехидно Арти, натягивая гримасу радости, и все накаливая ампулу, под названием сердце Каткемы до неистового бурления. Он воспылал ненавистью к Като в данный момент, самострелы, постепенно развешенные в течение последних трех лет, начали палить залпом. Раздражали также дерущиеся на задней парте охламоны, которые умудрились грохнуть стул на древнейший ламинат.

Като молчал, будучи в полной растерянности, его будто бросили в мясорубку и начали медленно прокручивать, тревога вызвала вопросы об Анне, начала истерично и массивно скрещивать мысли про нее с фразами Арти про то, что наивная девчушка хорошо отожгла и что познакомилась с Келом или Лансом. А простыми знакомствами с такими красотками эти парни не ограничивались. Чешуа смотрел под парту, с подавленным, но суровым лицом. Арти был счастлив.

– Понимаешь, мой дорогой друг, эти парни реально знают, что делают. Они так хорошо вчера сказали в одном из пьяных тостов, что жизнь коротка, а молодость еще короче. Сейчас идут наши золотые годы. Нельзя их спускать в унитаз уныния и скуки, нужно кайфовать, веселиться, что не в себе, наслаждаться жизнью, которая во взрослом этапе ничем хорошим не сулит нам. Когда еще ты сможешь так ярко пожить? Больше подобной свободы не будет. Ты то уж должен это понимать. Сейчас ради твоего же блага распинаюсь. – Покрасневший и вспотевший лепетал Артед как по нотам. Он резко перешел от желчи к философским дружеским нравоучениям.

“Идиот, кретин, баран, жалкий ублюдок, что за пургу ты несешь? Ты бы на себя и вокруг посмотрел. Так разве выглядят золотые годы?” – кипела этими мыслями голова Каткемы. В классе стало еще темнее. Свет никто не собирался включать. Предпочтение оставалось за мраком.

Чешуа в период юношеского становления для себя хорошенько уяснил, что нужно всегда отвергать жизненные парадигмы, которые пытается навязать общество, нужно оставаться при своем. Все люди разные, всем нужно разное. В данной же ситуации Като сразу заметил обратную сторону монеты. Неправильно было рассуждать, что дальнейшая жизнь ничем хорошим не сулит, неправильно думать, что золотые годы только в молодости. Человек либо всегда наслаждается жизнью, либо никогда. Кроме того, тусовщики всегда умалчивают, что после счастливого веселья появляется куча проблем, которые предстоит разгребать.

– Давай про Анну подробнее. Ты сказал, что она с ними познакомилась и потом оторвалась. Она была весь вечер с вашими “королями” вечеринки? – Очень твердо, сухо, но грозно спросил Като, не отводя глаз от пола, от своих испачканных коричневой грязью туфлях.

– Я не знаю, вроде бы нет… Я ее потерял из виду потом, помню только отжигала в толпе на танцполе. – Неуверенно солгал Арти, бегая глазками, как пугливый кролик.

Наихудшие опасения начали подтверждаться, у Като застрял ком в горле. Как только он собрался дальше разбирать по полочкам ложь Арти, зашел преподаватель. Низкорослый облажался и из-за этого засмущался, но затем опять начал, после нервного вздыхания, жгущим проницательным взглядом сверлить Чешуа, будто перед ним сидел злейший враг. Като наконец-таки понял, почему сейчас атмосфера как на похоронах. Потому что вчера большинство курсантов продали свои души дьяволу.

Каткема не мог спокойно сидеть рядом со своим когда-то близким товарищем, Артед стал для него отвратителен. Он прогнулся и изменился под влиянием каких-то уродов, потерял себя, как безмозглый ведомый.

Сегодня у женского потока снова не было одной пары, преподавателя постоянно вызывали в город, и они, закутанные в шали поверх блузок от поднимающегося ветра, решили заглянуть целой прорвой на стадион. Като увидел Анну еще в коридоре, в толпе, но она уже не смотрела на него, как прежде, не мчалась к нему в объятия с широкой улыбкой, а наоборот, сторонилась. Фрола и пара подружек Анны косились на них, не скрывая ехидной улыбки. Стояли в коридоре у выхода на стадион, на улице заморосил слабый дождик.

– Привет. – Энергично начал запыхавшейся Чешуа, не скрывая своей озлобленности. Он заметил ее еще издали и подбежал, чтобы успеть поймать.

– Привет. – Ответила она холодно, а во взгляде читалось безразличие. Чешуа не мог поверить, перед ним как будто стоял совсем чужой человек. Даже ее лицо лишилось того играющего румянца, появилась жуткая бледность. Курсант впервые почувствовал такое с ее стороны. Анна была последней каплей, нарушившей адекватное состояние Каткемы, который впервые за долгое время находился в неистовой ярости.

– Прости, что вчера опять был недоступен, мне было не хорошо. Стыдно перед тобой в очередной раз, чувствую себя свиньей.