— Жаль Иена больше нет в живых. Мужчина смог бы навести порядок в окружающем хаосе. — сказал загадочно бывший советник. При этом глаза потемнели, словно напоенные туманом Ютты, а губы чуть припухли от частых покусываний.

— Вам плохо? — спохватилась я, когда Кресан Ан Пауис стал заваливаться на бок. Удержать мужчину не удалось, оттого я оказалась сидящей на полу, голова писаря лежала на моих коленях, а тело запуталось в пышных юбках.

Буквально через полминуты в комнату ворвались охранники, что все время подслушивали неспешный разговор. Они помогли старику подняться.

Кресан играл свою роль до конца — беспомощного мужчину, на которого напала старческая слабость. Дрожащей рукой он оперся на плечо самого низкого офицера и попросил отвести его к хентерийке (женщина с особой способностью делиться своей жизнью ради спасения пациентов в самых сложных ситуациях, когда лечебные капсулы бессильны, или требуется особый подход). Кресан даже прихрамывал и постанывал, уходя с охраной.

В моей руке оказалась небольшая дощечка с номером сорок четыре, которую вложил мужчина во время падения. Таким образом обозначались полки и ряды в библиотеке дома Андос. Но на этой пластине, кроме номера, имелось еще одно изображение — корона с тремя зубцами окруженная колючей веткой с листьями — символ власти на Юме. Корона принадлежит императору, листья — это его помощники из родовых домов.

Я зажала предмет в руке, отыскала место на платье, куда спрятать приметную вещь. Но та осыпалась черным песком и оставила после себя одну грязь на полу. Поток воздуха, из открывающейся двери, разнес ее в разные стороны.

— Вы готовы? — поинтересовался худой нескладный мужчина в синем костюме с золотой вышивкой и тремя красными атласными лентами через правое плечо. Наряд подчеркивал белизну кожи, придавая мужчине болезненный вид. Впалые щеки и красные белки в глазах, создавали впечатление будто мужчина пережил бессонную ночь в слезах и делали его похожим на аймена — призрака с Таинственной планеты. Острый выступающий вперед подбородок, который покрывала легкая небритость (на остальном лице волосы не росли), усугублял ситуацию и в тоже время придавал лицу величественной строгости. А серые волосы, не мытые несколько дней, блестели, будто покрытые восковым налетом. Отталкивающий неряшливый внешний вид не шел ни в какое сравнение с тонкими изящными руками с аккуратным маникюром. Из чего я сделал вывод, что мужчина не простой сопровождающий или офицер охраны, а имеет титул, да и ленты просто так не носят для украшения.

На безымянном пальце красовалось единственное кольцо. Возможно, я не обратила бы на него внимания, если бы не наблюдала такое же несколькими часами ранее на руке Аниты Анбас.

— Кто вы? — невежливо и грубо спросила у незнакомца.

Тот в ответ улыбнулся и жестом пригласил проследовать с ним. Я с опаской взялась за подставленный локоть.

— Мне говорили, что девушки на Марине скромны, но оказалось они полны сюрпризов. — начал неспешный разговор мужчина.

От его одежды сильно пахло цветами. Аромат духов одурманивал. Через пару минут в компании незнакомца голова пошла кругом и разболелась. Путь казался бесконечно длинным, на колкие высказывания не хотелось реагировать.

— София, вы слушаете меня? — повторил мужчина с недовольством. Он явно привык к беспрекословному подчинению.

— Простите, но отвечать на вопросы незнакомца, я не намерена. — в том же тоне ответила и надменно улыбнулась.

— Виктор Лан Финрес император и главнокомандующий объединенного мира Юмы.

Выдержка, отточенная годами дала трещину. Я споткнулась на ровном месте и стала заваливаться на пол, но мужчина оказался распотопен и поймал принцессу Марины.

— Благодарю, — меняя тон и опуская глаза, сказала робко, боясь дальнейшей реакции, — и прошу прощения!

— Вам осталось только отвесить поклон, — разочарованно произнес император.

Повернулась к нему и внимательно посмотрела. Усталый и убитый горем мужчина пытался держать лицо, ища в моем неугомонном характере и дерзости утешение.

— Зачем Вам лично встречать пленников? — специально сделал акцент на последнем слове, но Виктор никак не отреагировал, оставаясь невозмутимым.

— Хотелось увидеть ту, что принесла смуту на Юму. Вы покорили сердце представителей Андос и Ан Брадос. Одни готовы расплатиться честью рода. Другие умерли за Вас. — заключил мужчина, посмотрев мне в глаза и ожидая реакции.

Прозрачный намек ранил в самое сердце. В суматохе, которую вызвали интриги Кресана Ан Пауиса, я позабыла об Иене, но сейчас мысли о мужчине вернулись в голову, словно вышедшая из берегов река, что приносит страшное горе, затопляя прибрежные поселения.

Император жестокий и озлобленный человек, который умело играет собственными эмоциями. Отцу нужно учиться, чтобы достичь такого уровня.

— Ваши подданные бесконтрольно нарушают законы государства. — такого ответа Виктор не ожидал. Мужчина прекрасно понял, что я сказала между строк о плохом руководстве и несостоятельности, как лидера.

Молчание затягивалось, как и наше пребывание без движения в пустом широком коридоре. Тишину нарушало только мое дыхание и сопение Виктора. Мужчина стал похож на маленького обиженного ребенка. Плохая черта для императора. Секунду назад его выдержке позавидовал Александр Дит, а сейчас император Марины посмеялся бы над глупым мальчишкой.

— Император, давайте проследуем дальше, — попросила я.

За следующем поворотом я почувствовала приток свежего воздуха. Света становилось все больше, как и извилин в дороге. Начали появляться окна с разноцветными стеклами. Путь становился труднее, мы словно поднимались в гору по серпантину.

Но усталость улетучилась, когда я увидела отца, который стоял у дверей в тронную зале в окружении двух десятков созданий в форме. Император Марины сиял. Свет этот слепил глаза врагам, пугая их до дрожи. Виктор растерялся и замешкался, отпуская мою руку и давая возможность приблизиться к отцу в одиночестве.

Малик

На свой страх и риск я отправился в родовой дом семьи Ан Брадос, благодаря одноглазого робота Сорина, который отлично справился и доставил мое болезненное тело в медицинскую капсулу. Чувствовал я себя не лучшим образом, легкие жгло огнем. Во рту поселилися сладковато-приторный запах антидота. Ко всему прочему левая нога отказывалась полностью повиноваться, из-за чего я прихрамывал. Пусть плохое состояние сыграет мне на руку.

В каюте для отдыха нашел грязный серый плащ с мелкими дырками. Он отлично подойдет для маскарада, который я планировал устроить.

Родовой дом окружали тишина и покой ночи. Никто не беспокоил древнее строение. Но впечатление обманчиво. Необходимо внимательно присмотреться к теням деревьев или фиолетовым облакам, которые прятали звезды и казались совсем черными. В небе прятался имперской корабль в режиме ожидания. На земле — отдельно стоящие наблюдатели.

Я сел за несколько сотен метров от дома, чтобы не смущать усталых бессмысленным ожиданием созданий.

По законам империи, обвинение предъявить можно только лицу лично. Оттого в прошлом так много созданий из родовых домов пропадало бесследно. Я боялся узнать гнев отца. Не посчитает ли старший Ан Брадос мою смерть лучшим спасением для семьи. Стоило проникнуть в дом и встретиться с родителями, чтобы узнать их решение.

Прихрамывая и опираясь на найденную по пути палку, я подошел вплотную к ограде, что окружала родовой дом и защищала его от непрошенных гостей.

Я знал, что сейчас глаза и оборудование имперских наблюдателей направлены на меня. Жаль, что приборы покажут им образ ветхого старика с гниющей печенью. Правый бок грела горячая вода вперемешку с листьями дерева даниса, которые при распухании увеличивали свои объемы и принимали любую форму. Ко всему прочему, консистенция их напоминала живые ткани. Один листок заранее намял в руке, именно он будет играть роль раковой опухоли в липовой печени.