— Благодарю, крея.

— Они слышали Вас. И приняли Вашу клятву. — Я не услышала шаги хранителя душ. — Рей Гор просил Вас пройти к нему. Появились проблемы с кольцом.

И снова дела затянули водоворотом. Спали по очереди по несколько часов. Наконец, фон стабилизировали. На четвертый день. Я смогла расслабиться. Чего-то все это время меня беспокоило, и я только сейчас осознала, что не слышу своих любимых. Сначала нестабильный фон давал общий шум. Теперь тишина. Абсолютная тишина там, где обычно были их голоса.

Может, отсыпаются? Но чтобы все и сразу. Начав анализировать, поняла, что эта тишина гнетет меня уже не первый день. Нет. Они не могли погибнуть. Только не они. Я должна их найти, живых или мертвых. Найти. Сама. Успеть обнять, спасти или проститься. Одна идти не смогу. Нужен хоть кто-то, кто отвлечет от мрачных мыслей, поможет не свихнуться от отчаяния и потерять надежду.

— Крея Ллиррия, Вы меня не помните? — смутно знакомый голос вывел меня из оцепенения.

— Нет, кажется.

— Суд в Храме. Вы тогда так нам помогли.

— Крион?

— Да, госпожа. Узнали, значит.

— Узнала. Как жена? Детишки? Ты какими судьбами здесь?

— Все у меня хорошо. Беду пережили. Теперь еще лучше будет. А сюда меня староста наш послал. Раненые у нас тяжелые есть. Лекарь наш слабоват, молод еще. Говорит, что жить будут, если кто посильнее за них возьмется. Везти нельзя, не довезут, говорит. Вот меня и послали. Еже ли бы не они, вся деревня бы погибла. Спасти их надо, госпожа крея. Мы им жизнью обязаны.

— Жди здесь никуда не уходи. Я сейчас. — К прямым переходам по Храму я получила допуск давно. Поэтому сразу направилась к Никосу. — Рей Никос, в соседней деревне есть тяжелораненые. Местный лекарь послал за подмогой. Считает нетранспортабельными.

— Пойду сам. Тут в моей помощи особой нужды нет. Мои сами справятся. Ведите к посланнику. Уточним, кто за подмогой послал.

Через минуту вышли обратно, Крион не успел поменять позу.

— Крион, как зовут вашего лекаря?

— Артуро, господин.

— Знаю его, толковый малый. И уж если он просит подмогу, то дело серьезное. Иду сам. Все, что надо у меня с собой, — показал небольшой саквояж в руке. С виду маленький, а по сути вагон добра вмещает. И от дамской сумочки кардинально отличается тем, что все сразу найти и достать можно, стоит только подумать, что нужно.

— Рей Никос, я с Вами. Провожу короткой дорогой, у меня допуск есть. Если что срочное, амулеты связи уже работают. Найдут, кому понадоблюсь. Мне нужно. Трикветр… Связи нет. С ними что-то случилось. Все равно ни о чем больше думать не могу.

— Да я и не возражаю. Только не опасно?

— В пределах кольца уже нет. Идемте. Сюда. — Дверь вывела сразу за пределы Храма. Лошадка Криона стояла тут же и флегматично жевала сено. — А вот и транспорт.

К дому старосты подъехали спустя полчаса. Крион торопил коняку, не обращая внимание на ухабы и свежие рытвины, на ходу рассказывая, как на деревню падал с неба огненный камень. Как сотворили щит проезжавшие мимо маги. Как камень от удара раскололся и разлетелся по округе, вспарывая землю. Как лопнул, словно мыльный пузырь щит. Как осколками прошило тела этих самых магов. Как лекарь бегал от одного лежащего к другому, как разрядил все накопители, потому что иначе началась бы лихорадка от магического истощения. Как перевязывали раны. Как переносили раненых в ближайшую избу. А я ехала и думала, что мои любимые, быть может, лежат вот так же где-то и помочь им, может, и рядом никого и не кому. Потому что не могли они вот так умереть. Потому что должны жить, потому что я их люблю. Потому что я не чувствую их смерть. Спрыгнула с телеги и, пока Никос беседовал с местным лекарем, прошла в избу. На крайней лежанке, весь замотанный окровавленными тряпками, лежал мой Робер. Мой любимый. Мой герой. Живой. Живой. Живой. Больше ни о чем думать не могла. Вот стояла, как изваяние, и твердила, как мантру — живой.

— Госпожа, Вас так поразил вид раненых?

— Что? Рей Никос! Робер! Он. Он жив. Я верила, что он жив. С ним ведь будет все хорошо?

— Крион! Уведите крею Ллиррию. Хоть силой! Да хоть к себе. Пусть придет в себя. Потом я все расскажу. Идите, крея. Идите. — Как в тумане прошла по деревне, зашла в дом. Приняла от хозяйки чашку с каким-то отваром. Выпила, не чувствуя вкуса. Поняла, как отступает паника, как возвращается четкость предметов перед глазами и ясность мысли.

— Простите, в доме есть зеркало?

— Нет, крея. Было маленькое, дочка подружке унесла вчера, да там и забыла. Могу послать, быстро сбегает.

— Спасибо, не нужно. — Интересно, как я тут разденусь, платье все равно с закрытой спиной. Теперь я знаю, что делать. Трилистник не обманет. Хранитель судеб прочтет руну. Теперь, когда Робер рядом. С ним рядом у меня всегда все бывает хорошо.

— Крея Ллиррия, — Никос зашел неожиданно быстро. — Мы можем увезти раненых. Теперь их жизни уже ничего не угрожает. Артуро сделал почти невозможное. Даже я не смог бы сделать больше в таких условиях. Ему просто не хватило накопителей.

— А Робер, он…

— Уже просто спит. Крепко. И денька два-три было бы неплохо отдохнуть. Только сначала куриный бульон и восстанавливающий отвар. Как проснется. Дома. И Вам тоже. Сдам Вас на руки Лиз и прикажу, чтобы не церемонилась. Чего так всполошились? Вот поспите, успокоитесь, и все наладится. Подводы готовы. Домой.

Дома с Робера сняли часть повязок. Заменили свежими те, которые снимать было рано. И, действительно, выглядело уже не так страшно. Возможно, и шрамов не останется. Прилегла рядом. Кровать большая. Я осторожно, не задену. Просто в другом месте не усну. Потому что, когда проснусь, он должен быть рядом.

А руна не изменилась. Это была последняя мысль.

Проснулась от ощущения пристального взгляда на лице.

— Какая же ты у меня красивая. Милая моя девочка. Я ведь, когда тебя слышать перестал, думал, дышать перестану. Браслет проверил, на месте. Не изменился. Отлегло, жива, значит. Все нормально. А тут этот метеорит, будь он не ладен. А у нас накопители пустые почти. Ребятишки маленькие по улице бегут. Прикрыли мы деревню, а энергию взять из метеорита не успевали, заметили поздно. Дальше не помню. Просыпаюсь — дома. И ты рядом. Даже ущипнул себя. Не сплю. Как же я по тебе соскучился. Рия моя. — Он говорил и говорил, а я смотрела, слушала и оживала. Мой Робер рядом. Теперь все будет хорошо.

— Госпожа, Вы проснулись. Ваши отвары и завтрак. Рей Никос придет через час.

— Лиз, ну как же ты… Спасибо, Лиз, ступай. Я сама разберусь. Иди. Мужу подать завтрак я вполне могу сама. Если хочешь помочь, приготовь ванну. Мне кажется, я год не мылась, как следует.

— Сейчас сделаю, госпожа.

— Робер, сесть сам сможешь? Нет, не спеши. Просто приподнимись, я тебе подушки под спину сделаю. Вот так. А теперь буду кормить. Рука у тебя все равно перевязана, неудобно чашку держать. Чего смеешься?

— Вспомнил, как ты меня есть заставляла. Тогда, на первом нашем совместном завтраке. А я сидел, жевал и очень боялся уснуть и свалиться со стула.

— А поспать тебе тогда так и не удалось. Зато сейчас, все съешь и спать. Иначе Никос будет громко ругать нас за нарушение его прямых указаний. А он у нас рей строгий. Нарушений в своей епархии не потерпит.

Дни шли за днями. Луар медленно приходил в себя. В пределах кольца жизнь почти нормализовалась. Люди успокаивались, переселенцы начали собираться домой в надежде, что их дома не пострадали. Их останавливала пока только длительность путешествия. Но как только начнут безопасно работать порталы, поток хлынет. Порталы работали только в грузовом и почтовом режиме. Риск сбоя точки выхода еще сохранялся. Людьми рисковать не хотелось.

Робер полностью поправился и с головой ушел в работу по восстановлению мирной жизни. Повязки сняли. Осталось несколько шрамов на руке, которые со временем медленно сойдут. Работы хватало и мне. Виделись мы только ночью.