— Не боитесь один на один с двумя волками без охраны, госпожа? А если нападем?

— Прошу, присаживайтесь. Нет, не боюсь. На тебе ошейник, а он не нападет на свою истинную, так Торер? Ты успел рассказать отцу, или вы так и не поговорили?

— Не успел. Прости, отец, мы говорили не о том.

— Торер! Какая истинная?!

— У вас будет время поговорить. Я тоже все объясню, когда буду готова. Все это слегка выбило меня из колеи. Тогнар, снимите ошейник, положите на стол. Отец моего будущего мужа не может быть рабом.

— Мужа? Какого мужа?

— А разве понятие истинности не предполагает образование пары?

— Какая истинная? От тебя прет другим самцом.

— Не надо мне хамить. Я не обязана оправдываться, но не хочу недоговоренности. На моей спине руна судьбы. Видеть ее может только мой истинный. Беда в том, что эта руна обозначает, что таких истинных трое и все они должны стать мужьями. Одновременно. С одним брак заключен позавчера. Его часть руны изменилась, приняв его в род.

— С чего ты это взяла?

— Руны читают хранители Храма. И еще, я бы не хотела, чтобы знания о руне вышли за пределы этой комнаты. Можете считать это блажью, но рассказать все равно никому не сможете. Снимите ошейник, я сказала.

— Как я его могу снять?

— Так же как и надели, своими руками. — Пожала плечами.

— Я, что в любое время мог его снять? Сам?

— Да. Я не запрещала этого делать. Был риск, что Вы обернетесь, тогда снять, возможно, вообще никто не смог бы.

— Снять? И увести детей в стаю, не приходя сюда?

— Да. Скажите, а насколько опасно было провести полнолуние в облике человека? — Перевела разговор в другое русло. — Вы сильно рисковали?

— Спросите лучше насколько тяжело не обернуться в ночь оборотня. И да, рисковал, что дети сделают из меня дичь. И для них это было очень серьезное испытание по удержанию сознания и сдерживанию зверя. Даже взрослому волку это не просто.

— Снимайте, Тогнар. Прощения просить не буду. Может быть, когда-нибудь Вы поймете, почему я поступила так, а не иначе. Все возможные варианты моего выбора я назвала в первый же час, после нашей встречи. Не учла только, что об ошейниках вам так мало известно.

— Так Вы…

— Мне не нужны рабы, сэр Тогнар. От слова совсем. Но все произошло так, как произошло. Я ни о чем не сожалею. Вот только не очень рассчитывала, что моей парой окажется практически ребенок.

— Я альфа, и мне уже семнадцать.

— Конечно, Торер, в моей юности мы в четырнадцать считали себя достаточно взрослыми, чтобы принимать решения и отвечать за их последствия, но о женитьбе начинали думать намного позднее.

— А вам самой-то…

— Мне тридцать девять, малыш.

— Я не малыш.

— Не спорь…

— Это кто тут спорит? Что происходит, крея Ллиррия? Почему они свободны? Это опасно!

— Крей Робер, наконец-то. Вы один?

— Да, альфа готов к обмену, я пришел за вами.

— А обмена не будет, крей Робер. Прошу, знакомьтесь — сэр Торер Ульв Сварт, оборотень, для которого я — его истинная пара. Сэр Тогнар Ульв Сварт, родной дядя и названный отец Торера. Естественно, ни один из них не может быть моим рабом. Оба они могут оставаться в замке сколько угодно в качестве гостей. — Робер не почувствовал в моих словах ни торжества, ни радости, ни даже удовлетворения. Только усталость, растерянность. В моей голове крутилась одна мысль — мне суждено выйти замуж практически за ребенка. Усталость после дикого напряжения накрыла пустотой. — Мы сейчас пройдем в малую залу, там нас ждут оборотни? Объяви им, пожалуйста, все услышанное здесь. Задерживать я никого не намерена. На вопросы гостей отвечу. С Торером поговори после встречи сам. Сможешь? Мне нужно отдохнуть и переварить случившееся. Извините, сэр Тогнар, Вы вольны покинуть крафство вместе с Вашим вожаком или остаться с сыном. Но в любое время можете бывать здесь, так же как и Ваша дочь.

Три последующих дня я практически жила в кабинете или Храме. Загрузила себя работой настолько, что могла заснуть сидя за столом. Робер просто уносил меня в спальню. Утром он пытался убедить меня, что готов принять нового мужа и заткнет свою ревность туда, где ей самое место. Я верила ему. И все равно бегала от встреч с Торером. Мне нечего было ему сказать. Наконец, на третий день… Опять на третий день. Что-то часто число три меня преследует в мире Лиор.

— Да как ты не поймешь, Робер, он ребенок для меня. Он мне даже не в сыновья, во внуки годится. Я не могу представить его мужем. Да я с ним буду чувствовать себя, словно младенца насилую. Да. Я не слепая. У него изумительная фигура, он сильный волк, альфа. Но Робер, ему семнадцать. По меркам моего мира он несовершеннолетний. За что мироздание дало мне в истинные ребенка, у которого едва молоко на губах обсохло.

— Но ведь обсохло. Ты ж им своим приказом вернуться, чтобы стать рабами, десяток лет накинула. А ведь они бы могли убить наставника и бежать. Но у них хватило мужества сдержать данное слово. Не предать. Согласись — это поступок взрослого мужчины.

— Поверь, я и отношусь к нему, как ко взрослому, пока не представлю его в своей постели. — И этот его взгляд побитой собаки. Все последние дни, при каждой встрече со мной.

— Так не отнимай у него надежду, прими. Истинная для волка — это больше чем жизнь. Волки — собственники до мозга костей в отношении к женщине. Я говорил с ним, и он принимает свое положение третьего мужа в нашей семье. И у нас не остается времени для того, чтобы дать ему возмужать или постареть. До парада светил времени всего ничего. Решайся, Ллиррия. Иди. Он ждет тебя в обители хранителя судеб.

Когда я открыла дверь гостевой комнаты обители судеб, Торер уже почти перестал меня ждать. Он сидел прямо на полу, привалившись к стене. Отрешенный взгляд направлен мимо двери. Обычно прибранные длинные волосы взлохмачены. На плечи наброшен тонкий плед, словно еще не отогрелся, придя с мороза.

— Торер Ульв Сварт, Вы все еще не потеряли надежды обрести истинную своей парой? — мои слова вывели его из состояния анабиоза. Он, наконец, меня увидел.

— Нет. Крея Ллиррия?

— А Вы ожидали здесь еще кого-то?

— Нет, простите. Я приготовился ждать намного дольше. Мне объяснили, что рано или поздно Вы примете меня. Я не надеялся, что это будет сегодня.

— А я вот решилась именно сейчас, — что я несу. Надо хватать за руку и идти к хранителю, пока решимость меня не покинула. — Вставайте, нас ждет Хранитель в соседней зале.

Он только сейчас понял, что все еще сидит, глядя на меня снизу вверх. Резко вскочил, сбросив плед. А он изменился. Возмужал. Больше не напоминает испуганного щенка, с которым у меня ассоциировались воспоминания первой встречи. Не похож на робкого подростка, который лепетал мне свое признание. Гордый, сильный, решительный мужчина, каким, наверное, был его отец. Похоже, Робер прав. Испытание, которое я устроила волчатам, действительно прибавили им лет по десять к их реальному возрасту.

— Крея Ллирия Лиорена Лиора, готовы ли Вы принять супругом сэра Торера Ульв Сварта? — вывел меня из паутины мыслей голос хранителя судеб. Мда. А ответы будущего крея я прослушала.

— Да, эми.

— Является ли это решение добровольным, принятым Вами без ментального давления?

— Да, эми.

— Готовы ли Вы принять супруга в свой род?

— Да, эми.

— Пройдите к вершителю судеб, приложите ладони. — Камень засветился зеленым. — Ваш союз принят и одобрен. Вершитель судьбы принимает чистоту ваших помыслов и истинность пары. — Снова отозвалась легким жжением Роза плетений, принимая символ рода избранного, изменяя рисунок руны. Значит, на правом предплечье мужа появилось плетение брачного браслета. По описанию Робера, процесс весьма болезненный. Но Торер даже не дернулся. Только зрачки на миг потемнели, показывая, что боль он почувствовал. Клятвы приняты. Вершителю судеб не нужны слова.

— Крея Ллиррия, крей Торер, вы можете пройти к родным для поздравлений.