Михель обрадовалась тому, насколько легко её мать приняла Адриана. Будучи в отпуске, девушка, конечно же, поделилась впечатлениями о новом руководителе, но одно дело слышать дифирамбы в чей-то адрес со стороны дочери, а совсем другое — осознать, что объект восхвалений вскоре станет зятем. Впрочем, особой восторженностью речи Михель не отличались, её высказывания не намекали ни на какие нежные чувства, но их число заставило задуматься. Поначалу родители Михель решили, что дело в новизне знакомства, однако неожиданная новость расставила для них всё по местам.
В разговорах с супругом Кароль отзывалась о будущем зяте даже с большим воодушевлением, чем сама Михель, но лично познакомиться с господином Сиверейном Жером Эдгрод пока не мог: дома его удерживали дела, — однако он собирался присутствовать на церемонии. Адриан и Михель, узнав, что не увидят его до этого момента, вздохнули с облегчением и обменялись понимающими взглядами. Им вполне хватало деятельной госпожи Эдгрод. Совмещение работы и подготовительной деятельности доставляло определённые неудобства, но в целом никто из них не жаловался и не обижался на энтузиазм матери Михель. Адриан и вовсе проникся к ней благодарностью за старания. Разумеется, он понимал, что не совсем однозначное отношение к человеку — причина для визита к мозгоправу, но решил на время об этом позабыть. Во-первых, он и без того ощущал острую нехватку времени, а, во-вторых, после свадьбы или, как её тут называли, обряда, госпожа Кароль собиралась вернуться домой. Нет человека — нет проблемы!
Метания Адриана не являлись тайной для Михель. Он сам как-то рассказал о них девушке, то ли выполняя обещание быть честным, то ли просто тренируясь перед началом семейной жизни. Девушка отнеслась к его откровениям спокойно, поддержала, как могла, а могла она немногое, поскольку на службе забот хватало. Ещё один блудный сын Хамнета привёз с Южных островов хитрую, малоизученную болезнь, к счастью, поддающуюся лечению, но молодой целитель не сразу смог её диагностировать.
В отличие от Адриана Михель не особо страдала из-за невозможности обстоятельно поговорить с будущим супругом. То есть она, конечно, желала бы с ним побеседовать, но всякий раз, когда они оказывались наедине, Адриан мгновенно и совершенно незаметно оказывался подле неё, и такая близость очень смущала девушку. Она не понимала, зачем Адриан это делает, а спросить, что происходит, не получалось: стоило об этом подумать, как кто-нибудь да появлялся на пороге кабинета. Адриан в таких ситуациях не проявлял признаков огорчения или раздражения, но попытки подкрасться незаметно не оставлял.
В целом Михель не назвала бы прошедший месяц плохим, скорее, трудным, но трудности всегда преодолимы. Однако был момент, когда она почувствовала себя неловко и вообще посчитала, что сейчас фарс со свадьбой раскроется. Как-то её мать спросила, когда прибудут родители Адриана. Михель, ни жива, ни мертва, опустила взгляд, хотя вопрос был адресован ей. Девушка попросту не знала, что сказать, ведь господин начальник ни разу не обмолвился о своей семье! К счастью, будущий супруг сам спас ситуацию. Ласково сжав пальцы наречённой, будто выражал поддержку, он признался в том, что оба его родителя давно мертвы, а наставник, которого он хотел бы видеть рядом в столь ответственный момент, уехал в длительное путешествие, и нет никакой возможности с ним связаться.
Впрочем, такие откровения вовсе не значили, что со стороны жениха на церемонии никого не будет. За несколько дней до торжества в Хамнет прибыл щеголевато одетый красавец-блондин, наследник крупнейшего дийонского финансиста ла Сови, и смешливый парень с простецким лицом, который при знакомстве называл только своё имя — Эжен. Когда кто-то из местных спросил у гостей из Розеля, почему же именно на них пал выбор Адриана, они, не сговариваясь, посмотрели на того, кто, собственно, их сюда и пригласил. Не моргнув глазом, Адриан признался в том, что благодаря Стефану он познакомился с Михель, а благодаря Эжену смог значительно подтянуть свои знания на последнем курсе.
Реакция его знакомых выглядела странной: аристократ в энном колене почти не изменился в лице, только чуть поднял уголки губ в намёке на улыбку, а более простой товарищ Адриана в очередной раз рассмеялся. Михель, присутствовавшая при этом разговоре, загорелась любопытством и попросила подробностей, но её пыл мягко остудил ла Сови, пообещав, что они когда-нибудь обязательно соберутся вчетвером и Адриан любезно расскажет свои занимательные истории во всех подробностях. Тут уж не выдержал и засмеялся Адриан. Из всего происходящего Михель, будучи девушкой сообразительной, сделала вывод: молодые люди понятия не имеют, за какие заслуги их пригласили в Хамнет, но с удовольствием узнают это, однако сам Адриан что-либо рассказывать не желает.
О друзьях — хотя какие они друзья! — Адриана у Михель сложилось странное впечатление. Мысли о них даже занимали девушку какое-то время, но недолго, поскольку на традиционных вечерних посиделках с подругами, состоявшихся накануне церемонии она узнала нечто, повергшее её в шок. Оказалось, что за спиной Михель произошёл настоящий заговор! Пока она пыталась пристроить хотя бы одну девицу из их компании в руки Адриана, они сговорились и предприняли максимум усилий для того, чтобы внимание завидного жениха обратилось в сторону Михель. Это был уже не знак со стороны судьбы, а настоящий рекламный щит, какие только-только входила в моду в Дийоне.
Утро одного из самых важных дней в своей жизни Михель встретила совершенно разбитой. Её не покидало странное чувство, некая неясная тревога, мешавшая сосредоточиться. Присутствие и помощь матери не помогали возвращению душевного равновесия. Даже прибывший отец и его поддержка не дали должного результата. Кароль, заметив состояние дочери, попыталась деликатно выяснить, в чём же дело, но девушка отмалчивалась и переводила разговор на какие-нибудь пустяки, а сама меж тем мысленно перебирала причины, которые могли бы так повлиять на неё.
Разумеется, замужество — серьёзный шаг, но она никогда не ощущала особого трепета по этому поводу. Даже вчерашние откровения подруг не могли бы довести её до такого состояния. Самой вероятной версией можно было бы назвать брачную ночь, но девушка не ожидала от неё ничего волшебного, несбыточного или ужасного. Брак по расчету — не такая уж редкость, и после выполнения супружеского долга никто из женщин ещё не умер!
Ответ на свой вопрос Михель получила в самый неожиданный момент. Обряд проходил по традициям Од, поэтому обошлось без священнослужителей и посещения храмов, которые на острове попросту отсутствовали. В самом конце свадебной церемонии, после произнесения положенных слов, когда девушка уже официально обрела статус жены и собралась сойти с небольшого помоста, приготовленного для своеобразного выступления брачующихся, Адриан поцеловал её. Поцеловал на глазах всех присутствующих! Поцелуй вышел коротким, не неприятным, но… Михель готова была сгореть со стыда!
После улыбающиеся родители объяснили, кто и как подготовил этот «сюрприз». Счастливая чета Эдгрод, не замечая состояния дочери, радостно поведала о том, что такую концовку церемонии посчитали уместной в дань уважения традициям Дийона. Чувствуя на своих плечах руки мужа, Михель подумала, что Адриан единственный, кто до конца понимал её метания.
Церемония завершилась, и молодожёнов ненадолго оставили наедине. Из здания городского совета до дома госпожи Эклэр, любезно предоставившей свою столовую для торжественного ужина в честь счастливого события, они ехали в мобиле. Присутствие шофёра за рулём стесняло, но Адриан тихонько нашёптывал на ушко Михель свои объяснения и извинения. Он признался: изначально идея принадлежала не ему. Более того, он сообразил, что такой поворот может смутить Михель и, шутя, попытался отговорить госпожу Кароль от задуманного, но потерпел неудачу. После на него навалились дела, и он не смог даже предупредить Михель о готовящемся сюрпризе. И попрактиковаться тоже не вышло: как только он вспоминал о нетрадиционном действе на церемонии, кто-нибудь да мешал своим появлением.
