Шел 1996 год, год президентских выборов и засилья плакатов и лозунгов: «Голосуй, а то проиграешь!», год, когда по пять месяцев кряду не платили зарплату, в том числе и сотрудникам милиции, год, когда он стал руководителем ОМ-9.

Назначивший его на эту должность генерал-майор Пронин вскоре отбыл в столицу в распоряжение МВД РФ, уступив свой пост вновь прибывшему начальнику УВД Волкову.

Начальником городского УВД стал полковник милиции Окель Вадим Фридрихович, сменив Калаева, который был переведен в областное УВД на не менее ответственный участок борьбы с преступностью. Первым заместителем начальника УВД города Курска и одновременно начальником криминальной милиции был назначен Григорьев Александр Кузьмич, старый друг и товарищ.

В начале марта 1998 года его, уже подполковника милиции, назначили на должность начальника ОМ-7.

Несмотря на то, что все городские отделы милиции имели равный статус, седьмой отдел считался базовым, так как располагался в здании бывшего Промышленного РОВД, имел большую территорию обслуживания, большее количество населения и находился в центре Сеймского округа, где размещались основные общественные и государственные учреждения: администрация округа, прокуратура, суд. Впрочем, не только по количеству населения и территории ОМ-7 считался базовым, но и по уже сформировавшимся и передаваемым от одних сотрудников к другим традициям.

Во вновь образованных отделах милиции и традиций еще не сложилось. Они, безусловно, появятся, но попозже, по прошествии какого-то времени.

И опять был огромный кабинет. Рукопожатие и напутственные слова начальника УВД области, теперь уже генерал-майора Волкова Алексея Николаевича.

— Надеюсь, что мы в вас не ошибаемся?!!

— Постараюсь, товарищ генерал…

— Тогда — с Богом! Да помните, что спрашивать будем строго…

Слова генерала были не пустыми словами, сказанными ради случая. Новый начальник УВД тряс курскую милицию так, что стон стоял.

И ни слова о полковничьих погонах.

Впрочем, бес с ними, с погонами. Ведь не из-за погон служим… Если начинали из-за романтики, тянули лямку по идейным соображениям, то чего же не продолжить за спасибо и за символическую плату?..

Вновь пошли рабочие дни, длящиеся сутками. И если при работе опером и участковым еще были выходные, то с переходом на руководящие должности о выходных пришлось забыть. Напрочь! Это было и не ново, но и не старо. Работа… Хождение по одним и тем же кругам ада… Даже фамилии сотрудников, и те, как ни странно, повторяются…

Если раньше, когда он только начинал «зеленым» оперком, у него был наставник по фамилии Василенко, Славик, Вячеслав, то и теперь у него также имеется сотрудник с такой же фамилией Василенко. И не просто сотрудник, а его первый заместитель, но уже Гена, или Геннадий Георгиевич, как уважительно величают его работники отдела, когда-то, как и он, начинавший рядовым опером. Только в Промышленном отделе милиции…

Раньше его все стращали красным трактором, теперь он, уважаемы Геннадий Георгиевич, предлагает нерадивым сотрудникам сменить стул в кабинете на кресло все в том же красном тракторе, — усмехнулся про себя Алелин. — Работа… Традиция…»

— Вот и прибыли.

Слова водителя Николая, будничные и бесцветные заставили отбросить в сторону зыбкий мир грустных и радостных воспоминаний и вернуться к действительности, жесткой и безжалостной, не терпящей сантиментов и лирики.

Собрался и молодцевато выскочил из салона.

«Есть еще порох в пороховницах, — подумал озорно, почти так как в дни далекой уже юности. — Прорвемся, не сорок первый»! — Поговоркой не раз слышанной от Крутикова Леонарда Григорьевича, легендарного начальника следственного отделения Промышленного РОВД, подбодрил он себя.

Крутикова он знал, но работать вместе не довелось, однако о его любви к своей профессии наслышался от Астахова, пока вместе с ним трудился участковым на КТК. Впрочем, не только от Астахова. Другие не меньше говорили.

Майор юстиции Паромов оканчивал находившееся у него в производстве уголовное дело по обвинению некоего гражданина Грузии Шаватава Зифрида Карловича, 1969 года рождения, уроженца Абхазской Автономной республики Грузинской ССР, женатого, не судимого, вынужденного мигранта, проживающего на территории Российской Федерации без регистрации и прописки. Шаватава обвинялся по статье 147 ч. 3 УК РСФСР или по статье 159 ч. 3 УК РФ, то есть, в совершении мошенничества.

Данное дело было возбуждено еще в 1995 году по факту мошеннического завладения имуществом ТОО «Снабженец» в крупных размерах неизвестными лицами.

Паромов в то время еще работал старшим следователем в ОМ- 6, зоной обслуживания которого был производственно-жилой массив микрорайона Магистральный. И расследование мошенничества было поручено ему. За предусмотренные УПК два месяца расследования удалось установить, что данное преступление и аналогичное ему было совершено выходцами из Абхазии, в том числе и уже названным выше Шаватава Зифридом.

«Можно подумать, что местных жуликов не хватает, — с сарказмом размышлял тогда Паромов, — грузин и абхазцев нам еще не достает для полного счастья. Ну, и мошенничали бы себе на здоровье у себя в стране, в своих горах. Нет же, к нам лезут! Все дерьмо к нашему берегу прибивает…».

Мошенничать у себя в Грузии в тот период было не с руки. Шла война. Грузины стреляли в абхазцев, абхазцы — в грузин. И те, и другие убегали от войны в Россию. Но жить и трудиться спокойно не хотели, искали легкой наживы. Даже о вражде между собой забыли, когда за мошенничество взялись. Вот одна из таких кодл и «умыла» ТОО «Снабженец» на десятки миллионов рублей.

Однако тогда задержать Зифрида не представилось возможным, вместе с другими собратьями скрылся на просторах России. Следствие по делу было приостановлено на основании пункта первого статьи 195 УПК РСФСР, в связи с розыском обвиняемого. Но вот, с полмесяца, как Зифрид был задержан в Пензе и этапирован в Курск; соответственно следствие по делу возобновлено и вновь досталось старшему следователю Паромову, уже перебравшемуся в следственное отделение седьмого отдела милиции в связи с новой реорганизацией УВД города и сокращением ОМ-6.

Паромов планировал с утра поехать в СИЗО, о чем договорился с адвокатом Промышленной юридической консультации Рашкевичем Дмитрием Станиславовичем, поэтому утром 11 марта в отделе не появился, а прибыл туда только после обеда. И не успел он войти в свой служебный кабинет, как был вызван по селекторной связи к начальнику отдела милиции.

— Где был? — прямо с порога встретил его вопрос Алелина. — С утра ищем…

— В СИЗО, — удивился такому обороту следователь. — Знакомил с материалами дела обвиняемого Шаватаву. Я еще вчера Александра Петровича Глебова предупреждал, что меня утром в отделе не будет.

— Ладно, не оправдывайся, — примирительно сказал Алелин. — Присаживайся. Разговор имеется…

В кабинете начальника отдела за большим «совещательным» столом у глухой, противоположной окнам, стены, с массивной, полированной столешницей темно-вишневого цвета, сидели его заместители: подполковник Василенко Геннадий Георгиевич — по оперативной работе и майор Калмыков Владимир Александрович — по службе милиции общественной безопасности, или сокращенно МОБ. Тут же присутствовали начальник уголовного розыска майор Коршунов, его заместитель капитан Захватов и начальник следственного отделения подполковник Глебов Александр Петрович.

Почти все были в гражданской одежде, и только Калмыков — в милицейской.

В связи с экономическими трудностями в стране, с недофинансированием органов МВД, форменную одежду выдавали редко. Не то, что в восьмидесятые годы, когда выдавалось каждому сотруднику по два-три комплекта формы в год.

Ныне же форму берегли и старались ежедневно не носить. Одевали только по большим праздникам да на строевой смотр. Сказывалось, как общее потепление в строевом Уставе, так и демократические дуновения времени. Кроме того, сотрудники милиции, если и не стеснялись «мышиной формы», то уж точно не дорожили ею. В восьмидесятые годы такого «вольнодумства» не потерпели бы ни в отделе милиции, ни в УВД. Все ходили в униформе. Даже дежурный опер — и тот во время дежурства в оперативной группе был в форменной одежде. Пустяк, скажете вы. Возможно. Но и он играл на сторону закона и порядка, и он вносил свой вклад в борьбу с преступностью и криминалом.