Глава 20. Учит, что из сказанного не следует, что Бог прежде веков мог быть назван смертным или плотским, хотя Тот же Самый есть Христос, Который от вечности Бог и Который во времени сделался человеком
1. Но, возможно, ты скажешь, что если я говорю, что в конце времен от Девы был рожден Тот же, Кто прежде всего был рожден от Бога Отца, значит я считаю, что Бог был плотским и прежде сложения мира; человеком в последние времена я считаю Того же Самого, Кого считаю вечным Богом, и тем самым считаю, что Человек, Который был рожден, и прежде всегда существовал. Не хочу, чтобы ты, будучи смущен таковою слепотою неведения и тьмою заблуждения, полагал бы обо мне, будто я допускаю, что рожденный из Марии Человек существовал прежде начала всех вещей, и будто я проповедую, что Бог имел плоть даже прежде основания мира.
Объяснение таинства Боговоплощения
Не так, повторяю, не так я говорю, будто бы человек, прежде чем родиться, существовал в Боге, но говорю, что впоследствии Бог родился в человеке. Ибо не всегда существовала плоть, рожденная из плоти Девы, но Бог, Который был всегда, в человеческой плоти пришел из плоти Девы. (347) Ибо Слово стало плотию (Ин. 1:14), Оно не произвело плоть с Собою, но соединилось с человеческой плотью, [сохраняя] достоинство божества. Итак, скажи мне, когда или где Слово стало плотию (Ин. 1:14), или где уничижило Само Себя, приняв образ раба (Флп. 2:7), или где стало бедным, бывши прежде богатым, кроме как в той священной утробе Девы? Когда воплотилось, Слово Божие, как говорится, стало плотию; когда родилось, воистину приняло образ раба; когда подчинилось человеческой участи, обнищало и в страдании плоти явилось бедным, будучи богатым по Божественному величию.
3. Иначе если, как ты сам говоришь, после сего на Него снизошло божество, словно на одного из [Col. 184] пророков или святых, значит и в тех, в ком удостоило обитать, Слово было плотью. Следовательно, и через кого-либо из них Само Себя уничижило, приняв образ раба. А тогда ничего нового или исключительного не было во Христе, ничего единственного, ничего чудесного не имело в себе ни зачатие Его, ни рождество, ни смерть.
Глава 21. Авторитет Священного Писания свидетельствует о том, что Христос пребывает извечно
1. И все же, возвращаясь к прежнему, хотя бы все и было так, как мы сказали, – каким образом об Иисусе Христе (Которого ты признаешь всего лишь простым человеком) говорится, что Он даже и прежде рождения от Девы всегда существовал, а пророками и апостолами возвещается о Нем даже как о предвечном Боге? Как говорит апостол Павел, один Господь Иисус Христос, Которым всё (1 Кор. 8:6). Но и в другом месте говорит: ибо во Христе создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое (ср. Кол. 1:16). Также и Символ веры, составленный равно и человеческим, и Божественным авторитетом, говорит: «Верую в Бога Отца и в Бога[142] Иисуса Христа, Сына Его Единородного и рожденного прежде всей твари». И после сего иное: «В Бога истинного от Бога истинного, через Которого и века составлены, и все стало быть». (348) И также: «Который ради нас пришел, и родился от Марии Девы, и распят, и погребен».
Глава 22. Благодаря ипостасному общению свойств то, что во Христе связано с плотью, должно приписываться Богу
1. Итак, каким же образом само наше исповедание веры, хотя прежде рождения и зачатия Девой человеческая природа [Col. 185] Господа[143] никоим образом не существовала, все же проповедует в Священных Писаниях о Христе (Которого ты называешь простым человеком) как о безначальном Боге? И как же мы читаем о таковом единстве Бога и человека, что и человек представляется нам всегда совечным Богу, а впоследствии и Бог – сострадавшим человеку? Поскольку мы, разумеется, не можем поверить, чтобы человек был безначальным или Бог – подверженным страданию.
Божество и человечество Христовы неотделимы друг от друга
2. Это то, о чем мы засвидетельствовали в предыдущих писаниях: что Бог, соединенный с человеком, то есть со Своим телом, не может ради человеческого мнения[144] претерпеть разделения между человечеством и божеством [в Себе]. Он никоим образом не позволяет допустить, будто бы иной был Сын Человеческий и иной – Сын Божий. Но во всех Священных Писаниях Он настолько соединяет и срастворяет человека Господня[145] с Богом, [Col. 186] что никто совершенно не может ни во времени отделить человека от Бога, ни в страдании отделить Бога от человека.
3. Ибо если посмотришь [на Него] во времени[146], то всегда найдешь Сына Человеческого вместе с Сыном Божиим. Если [обратишься] к страданиям, всегда найдешь вместе с Сыном Человеческим Сына Божия, таким образом, конечно же, единого и не разделившегося в Себе Христа, Сына Человеческого и Сына Божия, и, говоря языком Священного Писания, ни человек не может быть отделен временем от Бога, ни Бог не может быть отделен от человека страданием.
4. Конечно, отсюда и это: Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах (Ин. 3:13). Когда Сын Божий свидетельствовал на земле, Он свидетельствовал о Сыне Человеческом, пребывающем на небесах, и о Том же Самом Сыне Человеческом, Который должен был взойти [Col. 187] на небо, свидетельствовал, что Он прежде сошел с небес. Или это: Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего [туда], где был прежде? (Ин. 6:62), где [Евангелие] именует Его рожденным от человека, (349) но при этом свидетельствует, что Он всегда пребывал в вышних[147]. Также и апостол, рассматривая произошедшее во времени, возвещает, что все произошло через Христа: один Господь Иисус Христос, Которым всё (1 Кор. 8:6). Что же касается страстей, то [апостол] указывает, что Господь славы был распят: если бы познали, то не распяли бы Господа славы (1 Кор. 2:8).
5. И поэтому также и Символ, называя Господа Иисуса Христа Единородным и Первородным, Богом истинным от Бога истинного, единосущным Отцу и Создателем всяческих, свидетельствует, что Он был рожден из Девы и распят, а после и погребен. Таким образом, соединяет в одном теле Сына Божия и Сына Человеческого и делает одним Человека и Бога, так что ни во времени, ни в страдании не могло быть никакого разделения. И поскольку мы научаемся, что один и Тот же Господь Иисус Христос – и по вечности времени (per aeter-nitate temporis) Бог, и через перенесение страданий Человек, и хотя невозможно назвать ни человека безначальным, ни Бога страдающим, однако во едином Господе Иисусе Христе проповедуется и Человек предвечный, и Бог, подверженный смерти[148].
6. Итак, ты видишь, [Col. 188] что Христос есть целое. Его имя обозначает обе природы, ибо рожден и Человек, и Бог, и так в Себе все обнимает, что известно, что в имени Его всего достаточно. Итак, не было прежде рождения от Девы человека такой же вечности в прошлом, какова и вечность Бога, но, поскольку в утробе Девы Бог соединился с человеком, стало так, что во Христе никак невозможно поименовать одного без другого.
Глава 23. Для Божественных Писаний весьма обычен такой прием речи, как синекдоха, когда под именем части понимается целое
1. Следовательно, все, что ты говоришь о Господе Иисусе Христе, говоришь о целом [Христе] и вместе с Сыном Божиим именуешь Сына Человеческого и вместе с Сыном Человеческим – Сына Божия. Конечно, это прием речи синекдоха[149], когда под именем части понимается целое и именем целого именуется часть. Также научает этому Священное Писание, в котором Господь, часто используя этот прием, как о других изъясняет таким образом, так хочет, чтобы и о Нем Самом понимали. (350) В Священных книгах порой именно этим способом обозначаются сроки, или вещи, или люди, или времена. Как это [место], где [Col. 189] Бог предсказывает четырехсотлетнее рабство Израиля египтянам, говоря Аврааму: [Col. 190] знай, что потомки твои будут пришельцами в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет (Быт. 15:13). [Col. 191] Хотя, если рассмотреть все время после того, как Бог это сказал, то получится более четырехсот лет; если же только то время, когда они были в рабстве, то менее четырехсот.
