Сожаление и раскаяние не те чувства, что могут стать твоими союзниками. Мне приказано сидеть, но я могу дотянуться до кочерги. Могу рассыпать угли из камина на пол, спровоцировать пожар, если повезёт, и свою смерть.

«Сиди и не двигайся», — звучит гневный приказ у меня в голове, и я понимаю, что это конец.

Спустя, кажется, целую вечность Дерек, свежий и чистый, появляется в дверях. На нем одни брюки. Мокрые волосы Роггарн зачесал назад, а руками делает какие-то непонятные пассы, вроде как, разминая кисти.

— Итак, милая моя, скажу прямо: будет больно. Чем меньше ты сопротивляешься, тем легче воспримешь то, что случится.

Закрываю глаза. Я готова. Бей.

На мои виски ложатся его пальцы.

— Посмотри на меня, — не просьба — приказ!

И я вынуждена глядеть прямо перед собой в омут чёрных глаз, которые становятся все больше и больше с каждой секундой.

Вся жизнь проносится перед глазами: детство, уроки Гора, юность, обучение с девчонками, близость Александра. Все происходит будто во сне, но я осознаю, что не сплю. Я вспоминаю ночь за ночью, тысячи часов, что провела на его ложе сквозь щель в стене глядя на тлеющий уголёк у самого края горизонта. И снова чувства обреченности и безысходности, несправедливости мира и ненависти ко всем магам наполняют мою душу. Плёнку отматывают дальше. Один из поединков между мной и кем-то из девчонок. От боли теряю сознание, проваливаясь в небытие. Уроки шлюх, смешки, ухмылки наших охранников, что стоят возле дверей и слушают то, что рассказывают девки. Последний день на острове. Прощание. И пробуждение. Пара недель в мире магов. Поцелуи Таша. Поцелуй Лютера в мире тьмы. Разговоры-мысли-разговоры. Ночь в деревне кочевников. Я и Селена часом ранее во дворце. «Я уйду». «Дерек привлекает меня как мужчина. Очень. Сильно».

Головокружение.

— Пей! Пей, говорю, — вливает в мой рот какую-то гадость Роггарн, а я не владею дрожащими губами. — Ну все, пришла в себя? Молодец. Ты лучше многих выдержала ментальную атаку.

Я опустила глаза, не решаясь их поднять. Куда только подевался весь мой запал, вся бравада? Лучше бы Роггарн избил меня, причинил боль, заставил ненавидеть, — все лучше, чем это. Внутри возникло ощущение, будто мою душу вывернули наизнанку, обнажили все чувства. Теперь он знает все.

Дерек отходит назад, садится на край кровати. На пол капают мои слёзы.

— И что мне теперь с тобой делать? — своим глубоким голосом со сладким привкусом нежности и сожаления спрашивает маг.

Не играй со мной, менталист. Ты уже все решил, не так ли?!

— Значит, ты влюблена в меня?

Сверкнула гневным взглядом, желая испепелить Дерека на месте. Проклятый артефакт! Роггарн ухмыляется. Он медленно поднимается с кровати, делает несколько шагов по направлению ко мне.

— Убей меня! — настойчиво требую. Я не хочу видеть эти глаза. Я не хочу знать, что он открыл все мои секреты. Я не хочу быть в его власти!

Качает головой.

— Нет, Нити. Ты слишком хороша, чтобы умереть в столь юном возрасте. Встань!

Я не могу не исполнить его приказ. Стою перед ним, и хотела бы отстраниться от всего, что происходит, спрятаться за воображаемой стеной, в скорлупе своего прошлого, но не могу. Дерек пристально осматривает мой наряд. Я не смущалась ранее, наоборот, своими действиями смело заявляла: да, я родилась на каторге. Но сейчас мне до невозможного неуютно.

— Посмотри на меня! — его пальцы поднимают мой подбородок. Расчётливый, мудрый, всесильный маг встречает мой затравленный взгляд. — Я не виню тебя, девочка. Ты отличный воин.

«Не хвали. Не надо…».

— И, как воину, я скажу, что тебя ждёт Нити. Я накажу тебя за то, что ты утаила правду от меня, за то, что ты стала причиной государственного переворота, за то, что ты бросила нас с Максом, за то…

«Как накажешь, маг?»

— Сейчас ты в полном объёме продемонстрируешь мне все свои теоретические знания, которым учили вас шлюхи, а потом я решу, что с тобой делать дальше.

Кровь отлила от моего лица. Я не хочу. Он не посмеет!

— Я смею, Нити, — захохотал Дерек, стягивая верёвку с моих волос. — Снимай платье.

Я не шелохнулась, наоборот, отступила назад. Его слова не были приказом.

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! — рявкнул Дерек. — Стоять!

Я замерла, напрягая ноги в нелепой попытке убежать. Дерек с горящими решительностью глазами направился ко мне. Одним движением он сдернул с меня робу каторжницы, под которой не было ничего.

— А теперь, милая моя, ты будешь вести себя, как заправская шлюха, всеми силами пытаясь доставить удовольствие мне и делая вид, что сама при этом получаешь наслаждение!

Я опускаюсь на колени, и мои руки тянутся к его брюкам.

Он имел меня часы напролёт. Лёжа, сидя, стоя, связанную его чарами и верёвками, висящую и распластанную на кровати, беспомощную перед ним в этих золотых наручниках. Мои ягодицы горели от его шлепков, волосы были мокрые от пота, губы немели от яростных неистовых поцелуев. Роггарн заставлял просить остановиться и умолять не прерываться. Он брал меня спереди и сзади, применял такие приспособления, о существовании которых я не могла и помыслить.

Он мыл меня и пользовал в ванной и на кафельном полу, заставлял ласкать саму себя перед зеркалом на его глазах. Кормил, а потом наказывал снова. У меня болело все тело, от измождения тряслись ноги — он лечил, чтобы продолжить свои муки. И когда после очередного сокрушительного спазма, болью и жаром, судорогой и забвением пронзившего все мое существо, он сказал: «Думаю, на этом можно закончить», — я была бы не я, если бы сухими едва-подвластными мне губами не прошептала: «Накажи меня снова».

Я лежу на спине голая, с поднятыми над головой руками в блокирующих магию оковах (сколько раз за те часы, а может и дни, что мы провели в тюрьме, я мечтала избавиться от наручников, чтобы иметь возможность вернуть Дереку свои терзания, чтобы он разделил их со мной…), с широко разведёнными ногами, между которыми расположился канцлер. Его голова покоится на моем животе, глаза прикрыты, и я думаю, что он спит.

Я всегда была смелой, но повторить такое я бы не смогла. Не знала, что боль может быть настолько сладкой, а наслаждение таким яростным и мучительным.

Роггарн не двигается, только его ладонь скользит по моей ноге от лодыжки вверх. Проходит по голени, накрывает колено, поднимается дальше по бедру, перемещается на внутреннюю его сторону и накрывает мое лоно. Дерек отстраняется и взглядом следует за рукой.

— Такая алая и горячая. Тебе больно?

Пульсирует, горит — да, — но боли нет. Он пьёт мои соки, заставляя тело изгибаться дугой. И когда я в очередной раз осипшим голосом кричу его имя, чувствую, как то, что прежде сковывало мои запястия, с характерным звоном падает на пол.

Магия течёт по венам, зажигает нутро, которое опаляет Дерека — он все ещё во мне.

— Полегче, — улыбается Роггарн и отстраняется.

На подрагивающих руках мой мучитель нависает надо мной — истерзана не я одна. Ах, если бы я смогла надеть эти оковы на тебя…

— Останься со мной, — просит Дерек, глядя прямо на меня.

Я растеряна. За все то время, что мы были вместе, с того самого момента, как я вошла в твою темницу, я не думала о своём будущем. Слишком насыщенным было происходящее. И вот теперь ты заговорил, ты предлагаешь… что?

— Остаться здесь? — В столице, со мной, — Дерек встаёт и начинает одеваться. — Собственно говоря, ничего существенного и не произошло — один монарх сменил другого. Немного изменились правила игры во дворце, ну и, пожалуй, все. Сегодня-завтра я озабочусь тем, что верну себе звания и регалии, расположу твоего Александра к доверительным отношениям, и буду вести свои дела дальше. — Он хотел жениться на мне, — говорю, нисколько не смущаясь своей наготы.

Дерек подходит и садится рядом. В брюках и рубашке, ещё босой. Его ладонь накрывает мою грудь, начинает теребить сосок. Закусываю губу. Я бы осталась с тобой в этой комнате навечно.