Дело в том, что в районе р. Ятрань немецкие орудия отсекли огнем от общей колонны БТ комбрига Н. П. Иванова и, возможно, – генерала Г. И. Федорова, если он следовал за ним. Насколько можно судить по имеющимся отрывочным сведениям, какие-то два танка укрывались в лесу около с. Копенковатое. Переждав светлое время суток, они с наступлением темноты вновь пошли на прорыв.

К сожалению, не известно, действовали ли они совместно или же порознь. Косвенные данные (в частности, то обстоятельство, что немцы сначала опознали погибшего генерала Г. И. Федорова как начальника штаба 6-й армии), позволяют сказать, что первое предположение ближе к истине.

Новая попытка прорыва танков, по немецким данным, состоялась между 22.30 и 23.00 6 августа. Вдоль дороги от с. Подвысокое на запад последовал «большой танк», а за ним – бронемашина и колонна из многочисленных автомобилей и повозок. Используя эффект неожиданности, танк смог прорваться и вскоре исчез в западном направлении. Еще раз этот танк обнаружили в 7 км западнее с. Бабанка, однако ему вновь удалось ускользнуть [140, Fr. 733, 739].

Пришедшие в себя солдаты 3-го батальона 204-го полка 97-й дивизии открыли ураганный огонь, рассеяли колонну и заставили 12 6 ее остатки отойти в районе южнее с. Подвысокое. Чуть позже еще одна колонна попыталась прорваться к выс. 203 и там была окончательно уничтожена [162, Fr. 327]. Здесь немцы взяли в плен раненого полковника и от него и других красноармейцев узнали, что в прорвавшемся танке находился какой-то генерал.

Немецкие данные частично подтверждаются рассказом комбрига Н. П. Иванова. Минуя полями села Теклиевка, Оксанино, Бабанка, Доброводы, Тальное, к 4.00 7 августа танк оказался в лесу восточнее Звенигородки. Ночной прорыв мимо позиций 97-й и через тылы 24-й и 125-й немецких дивизий прошел благополучно. День 7 августа комбриг Н. П. Иванов намеревался переждать в лесу, чтобы возобновить движение с наступлением сумерек. Но вскоре танк был обнаружен и обстрелян группой немецких солдат. Тогда танк БТ выскочил из-за деревьев на дорогу и помчался, набирая скорость, а немцы бросились догонять его на автомашине. Однако танк сумел оторваться от погони. Около 17.00 он достиг окраин г. Смела, где попал под обстрел немецкого орудия. После нескольких выстрелов танк был подбит, и его экипаж под огнем стал разбегаться в стороны. Комбриг Н. П. Иванов вместе с командиром танка старшим лейтенантом Корневым продолжили путь к фронту пешком. Им вновь повезло, и 7 августа около 20.00 они пересекли линию фронта в полосе обороны 548-го полка 116-й дивизии 38-й армии [271, Л. 247–250].4 Комбриг оказался исключительным везунчиком.

В ночном бою 7 августа немцы отмечают действия еще одного танка. Примерно в 1.00 ночи он попытался вырваться в южном направлении. Но у выс. 203,0 путь ему перекрыли солдаты переброшенного накануне самокатного батальона и 11-го взвода 518-го полка из состава 295-й дивизии. Они уничтожили прорывавшихся, которых насчитывалось около двух рот, и подбили танк. Утром и днем прошла зачистка поля боя, в ходе которой 3-я рота 295-го саперного батальона в полях западнее выс. 203,0 взяла 85 пленных, а у самой высоты было обнаружено тело погибшего генерала, которого сначала опознали как начальника штаба, а потом – как начальника артиллерии 6-й армии. Его знаки различия срезали и отправили вместе с бумагами в штаб 4-й дивизии [100, Anlage 12. S. 3].

Неудачей закончилась попытка прорыва 197-й дивизии. Ее штаб погиб под огнем немецким пулеметов и минометов, выжившие разбрелись по лесам, предполагая под покровом темноты просочиться через боевые порядки противника. Одним из них оказался полковник А. С. Слижевич. Растеряв остатки своего полка в ночном бою, он попытался выбраться из «котла» самостоятельно, но был обнаружен солдатами 24-й пехотной дивизии и взят в плен. На допрос он дал важные, с немецкой точки зрения, показания об оставшихся в окружении частях. Однако для положения 12-й армии 7 и 8 августа эти сведения уже играли существенной роли [200, S. 36].

Основная часть «колонны особого назначения» утром 6 августа 1941 года двигалась по дороге в сторону с. Емиловка, не предполагая, что там находятся немцы. Впрочем, они также не ожидали, что так глубоко в их тылу окажутся советские танки. Противник оказался застигнут врасплох, но быстро пришел в себя и вступил в бой.

Впереди колонны на бронеавтомобиле (свой танк он потерял в ночном прорыве) следовал полковник М. А. Меандров, за ним танки со штабом и Военным советом 6-й армии, и остатки автомобильной колонны. Как только колонна приблизилась к селу, хауптман фон Айманнсбергер и комендант штаб-квартиры 1-й горно-егерской дивизии обер-лейтенант Рисс ручными гранатами подбили бронеавтомобиль. Из него выбрался полковник М. А. Меандров и, не оказывая никакого сопротивления, сдался в плен. Во время опроса он рассказал о прорыве «колонны Особого назначения», ее составе и примерном направлении движения [54, S. 84; 189, S. 97]. Так противник узнал, что в одном из прорывавшихся танков находился командарм-6 генерал И. Н. Музыченко.

Поэтому неудивительно, что рейд колонны завершился ее полным разгромом. Около полудня остатки «колонны Особого назначения» показались в виду с. Сухой Ташлык. Здесь располагались тыловые подразделения и штаб-квартира 101-й легко-пехотной дивизии из состава LII корпуса. Как только стало известно, что оборона в районе с. Копенковатое прорвана, немцы бросились организовывать оборону. Не успели они закончить приготовления, как со стороны выс. 197,0 показались пять советских танков. Артиллерийским огнем противник подбил четыре из них, пятый повернул и скрылся. Экипажи и пассажиры подбитых бронированных машин разбежались и укрылись в посевах.

Полковник М. А. Меандров во время допроса в с. Емиловка, август 1941 года

Вслед за появлением танков немцы ожидали атаки советской пехоты. Наспех сформированная смешанная рота заняла позиции на холмах севернее с. Сухой Ташлык. Но вплоть до наступления сумерек так ничего и не произошло. Примерно в 21.00 немцы увидели, что из зарослей посевов на поле в небо взлетают разноцветные ракеты: сначала белые, вслед за ними – зеленые. Поразмыслив, немцы пришли к выводу, что знаки подают разбежавшиеся русские танкисты.

По приказу Ib дивизии смешанная рота предприняла прочесывание местности. За полчаса до полуночи солдаты 1-й роты 403-го строительного батальона, которыми командовал обер-лейтенант Грэф, обнаружили командующего 6-й армией. Первым наткнулся на него фельдфебель Альдус, когда осматривал местность вокруг подбитых советских танков. Он окликнул командарма, и тот без какого-либо сопротивления сдался. Пленного немедленно отправили в штаб дивизии [242, S. 1].

Генерал И. Н. Музыченко в сопровождении немецких офицеров в Гайсине, начало августа 1941 года

Находясь в плену, и спустя годы после возвращения на Родину, генерал И. Н. Музыченко пытался дать объяснение случившемуся, «он … искал виновников своего пленения. Он мне назвал несколько фамилий и даже в письме написал, что его бросили начштаба комбриг Иванов, и члены Военного совета Попов и Грищук, удравшие от него, контуженного, где-то южнее с. Давыдовка на танке БТ» [431, с. 1–2]. Так это или нет, установить уже невозможно. Подполковник В. С. Породенко утверждал, что распад колонны после боестолкновения в с. Емиловка никто не заметил. Только когда в 10 км к югу от села решили сделать остановку, от бригадного комиссара Л. С. Грищука узнали, что танк командующего исчез. Искать его никто не стал и, посовещавшись, решили продолжать путь.