В этот же день генерал Ф. И. Трухин отдал приказ сворачивать командный пункт и всем передислоцироваться на новое место. К сожалению, он не дал четких указаний, куда именно нужно следовать, возможно, и сам этого точно не представляя, или же ограничился приказом остальным двигаться за его машиной. Красноармейцы погрузили орудия и пулеметы на грузовики, сам генерал сел в легковой автомобиль, и колонна тронулась в путь. В дороге легковушка Ф. И. Трухина оторвалась от основной колонны, а остальные отстали и к месту назначения не прибыли. Командование фронта в «наказание» отправило генерала Ф. И. Трухина обратно с приказом найти на дорогах заплутавшие автомашины с орудиями и пулеметами [479, с. 27].

Для судьбы генерала это распоряжение имело фатальные последствия. Выехав из г. Резекне, он добрался до Екабпилса, откуда повернул на юг в сторону Двинска. За рулем его автомобиля находился красноармеец 614-го автомобильного батальона А. Г. Мудров, рядом с Ф. И. Трухиным сидели его адъютант старший лейтенант А. К. Тимофеев и сержант. В восьми километрах южнее Екабпилса они наткнулись на разведку противника. Первыми среагировали немцы и открыли огонь из установленного на бронетранспортере пулемета. Машина Ф. И. Трухина получила повреждения и остановилась. Генерал приказал всем бежать к лесу, но при попытке спастись сержант и адъютант были убиты, а шофер получил ранение. Сам Ф. И. Трухин спрятался во ржи, но при прочесывании был обнаружен немцами и взят в плен [252, с. 802–803]. Случилось это 27 июня 1941 года.

В 1945–1946 гг. во время следствия он дважды допрашивался о том, при каких обстоятельствах это произошло. На вопрос следователя майора Коваленко: «когда вы изменили родине?» – он ответил, что 27 июня 1941 года по приказу командующего Северо-Западным фронтом генерала Ф. И. Кузнецова в сопровождении своего адъютанта старшего лейтенанта Тимофеева и шофера А. Г. Мудрова выехал в район г. Паневежис. В дороге наткнулись на немецкий танк, который открыл по машине огонь. Лейтенант Тимофеев был убит, а генерал и шофер спрятались во ржи. «Через некоторое время, будучи настигнут немецким танком, я, его экипажу не оказывая сопротивления, сдался в плен». На вопрос, почему не было оказано сопротивление, ответил (записано в изложении самого следователя): «оказавшись один, я струсил. Я боялся, что если стану оказывать сопротивление, то меня убьют. Я же решил лучше быть пленным, чем убитым». После пленения немцы отобрали у генерала удостоверение личности, орденскую книжку и пистолет «маузер» [301, Т. 2. Кн. 1. с. 215].

Повторно к своему вопросу следователь вернулся почти через шесть месяцев – 30 января 1946 года. Вопрос был задан фактически в той же самой формулировке и на него генерал Ф. И. Трухин дал примерно тот же ответ, с некоторыми уточнениями. В частности, он указал, что встреча с немецкой разведкой произошла примерно в 8 км от г. Якобштадт, у развилки дорог. Немецкая бронемашина (а не танк, как на прежнем допросе) обстреляла автомобиль, убив лейтенанта Тимофеева. Генерал Ф. И. Трухин и шофер А. Г. Мудров выбрались из машины и укрылись во ржи. Перед этим, водитель получил приказ вести наблюдение за противником. Через некоторое время бронемашина подъехала к тому месту, где спрятался Ф. И. Трухин, и тот сдался в плен. Как сказал сам генерал, «оставшись один, я решил, в случае встречи с немцами сдаться им в плен, поэтому, увидев подъезжавшую ко мне немецкую бронемашину, я отбросил в сторону свой пистолет, встал и, подняв руки, сдался в плен… Застрелиться не хватило мужества, а оказать немцам сопротивление я побоялся, как бы меня не убили, и решил лучше сдаться в плен, чем быть убитым» [301, Т. 2. Кн. 1. с. 257]. Вот такие объяснения своему проступку дал генерал Ф. И. Трухин. И после фиксации и обработки под протокол его ответов следователем бывший работник штаба фронта стал выглядеть патологическим трусом.

К рассказанному генералом можно только добавить, что в плен его взял передовой отряд 4-го разведывательного батальона 1-й танковой дивизии противника. На первом допросе он отказался давать конкретные показания по военным вопросам, вместе с тем счел необходимым заявить, что война началась для Красной Армии неожиданно, а также сообщить, что основные силы РККА сконцентрированы на южном направлении. Немецкие документы, однако, утверждают, что в плен генерал сдался 28 июня [122, Fr. 761; 182, Fr. 560].

Лиепая –приморский город, расположенный неподалеку от государственной границы. Перед войной здесь размещалась Военно-морская база, командовал которой в июне 1941 года капитан 1-го ранга М. С. Клевенский. Сухопутная оборона возлагалась на 67-й дивизию, командиром которой был опытный генерал-майор Н. А. Дедаев. По итогам боевой и политической подготовки она признавалась лучшей во всем Прибалтийском военном округе. Соединение к началу войны насчитывало около 7 тыс. человек, то есть до штатов военного времени доведена не была. Ее 114-й стрелковый полк – (командир – полковник Г. Е. Муравьев) дислоцировался в районе Вентспилса, 389-й зенитный артиллерийский дивизион – в районе Риги, а 83-й саперный батальон находился на строительстве оборонительных сооружений в Паланге. Таким образом, непосредственно в обороне города смогли принять около 5 300 человек из состава этой дивизии [381, с. 23].

Кроме того, в районе базы находились многочисленные строительные части армии и флота, а также пограничники, которые впоследствии оказались включенными в состав гарнизона. Охрана государственной границы осуществлялась заставами 12-го пограничного отряда майора В. И. Якушева, а также частями 41-го укрепленного района дивизионного комиссара С. П. Николаева. В последних насчитывалось не менее 2000 бойцов и командиров. К ним следует добавить личный состав Лиепайской военно-морской базы в количестве около 4000 чел. [381, с. 22].

В течение дня 24 июня противник пытался атаковать на восточном и южном участках фронта обороны. С большим трудом продвижение противника удалось остановить. Бои 24 июня стоили защитникам города больших потерь, в том числе и среди комсостава. При отражении одной из атак был тяжело ранен командир батальона курсантов училища ПВО полковник А. А. Томилов. Его погрузили на машину и отправили в госпиталь. Но по дороге она попала под обстрел, и, хотя водитель пытался маневрировать, выйти из зоны обстрела ему не удалось. Вскоре в машину попал снаряд, и полковник погиб [461, с. 142]. Однако сопротивление советских бойцов не помешало неприятелю к исходу дня завершить окружение. Сбив слабое прикрытие войск РККА, части 505-го пехотного полка вермахта вышли к морю севернее Лиепаи. А в 01.30 25 июня командир 291-й пехотной дивизии генерал Херцог отдал приказ с рассветом начать штурм города.

С утра 25 июня после сильной артиллерийской подготовки противник перешел в наступление во всех секторах. Его удалось остановить, нанеся ему большие потери. Не прошел бесследно день и для оборонявшихся. В ходе рекогносцировки погиб командир 67-й дивизии генерал Н. А. Дедаев, его заменил начальник штаба полковник В. М. Бобович. Резко возросло количество раненых. К вечеру все 150 штатных и 300 дополнительных коек Либавского военно-морского госпиталя были заняты ранеными. Начальник госпиталя военврач 2-го ранга И. И. Чинченко отдал распоряжение оборудовать дополнительно 600 мест, но и тех вскоре стало не хватать.

Несмотря на понесенные потери и нехватку боеприпасов гарнизон успешно отбивал атаки в течение 26 июня. Но в 15.45 была получена шифрограмма с приказом командования 27-й армии пробиваться из окружения в направлении на Ригу. Полковнику В. М. Бобовичу и его штабу пришлось спешно разрабатывать план прорыва.

Транспортная сеть позволяла использовать для этой цели только две дороги – приморскую и Виндавское шоссе. В Кулдиге прорывающиеся части должны были соединиться. Первую группу возглавил командир 56-го полка майор А. П. Кожевников, вторую – лично полковник В. М. Бобович. В район сосредоточения были подтянуты все имевшиеся в исправности артиллерийские орудия. Предполагалось, что командование базы выйдет на торпедных катерах в Виндаву и организует оттуда удар силами нашего 114-го полка навстречу остальным частям 67-й дивизии. Начало прорыва было назначено на 10. 00 27 июня.