Слово взял, обычно страшно молчаливый, мой новый знакомец — Михаил Степанович Комиссаров:

— Если Вам, Ваше Величество, позарез нужны «кадры» из господ революционеров, то их появление достаточно легко спровоцировать…

Мы со Спиридовичем изумлённо переглянулись и, ни одной секунды не сговариваясь, хором вскричали:

— КАК?! КАКИМ ОБРАЗОМ?!

— Самым обыкновеннейшим образом! Среди революционеров — Александр Иванович не даст соврать, как бы не половина агентов охранного отделения… Причём — ПЛАТНАЯ(!!!) половина.

В полном обалдении спрашиваю у Спиридовича:

— Что, это — правда?

— Ну, не совсем — чтобы «половина», — уклончиво ответил тот, — но где-то так, да…

Комиссаров, от его слов резко повеселел и чуть было не расхохотался:

— Да ваших сексотов у подпольщиков столько расплодилось — что они уже стали строчить доносы друг на друга!

— Не может такого быть, — не поверил я, сказав вслух.

«Это всё же — «реальная» история, а не славянское фэнтази, какое-то!», — подумал.

— Я б, так не утверждал, Ваше Величество, если бы самому не доводилось читать донесения секретных агентов полиции о встречах и беседах с другими — не подозревающих о том, что их визави — как и, он — агент «Охранки». Очень даже забавно, уверяю вас…

Генерал рассказал несколько весьма весёлых историй, от которых можно было бы ухохататься вусмерть — если, конечно не знать всех последствий такого порядка вещей.

Не, я читал о знаменитых провокаторах «Охранного отделении»: про Азефа, про Малиновского — но чтоб вот так… Один провокатор стучит на другого в полицию, не подозревая, что тот — тоже провокатор.

ОХРЕНЕТЬ!!!

В процентах, конечно, не вычислишь, но этот факт красноречиво говорит о том — что «плотность» провокаторов в тесных рядах революционеров, уже достаточно велика.

Постой-ка:

— Это получается, господа? Наша тайная полиция борется сама с собой?![154] Причём, за свои — за казённые же деньги?!

— Ну, а что делать? — разводит руками Спиридович, — без секретных агентов среди революционеров Охранка бороться с подпольем не может, а сами агенты без денежного содержания сотрудничать отказываются…

— Если б, выделялось побольше денег, — ехидно заметил Комиссаров, — можно было бы купить всех революционеров разом с потрохами и больше не мучиться![155]

— Это Вы несколько утрируете, уважаемый Михаил Степанович, — не согласился с ним мой будущий главчекист, — среди них полно идейных, которые деньги конечно возьмут — коль дают… Но, не купятся!

Комиссаров, тактично вежливо промолчал на это, лишь пожав плечами.

Я пожалуй больше согласился бы с ним: кого нельзя купить за деньги, тех можно купить за большие деньги… Ну, или за что-то другое — поделиться властью, например. По жизни, я весьма большой циник!

Генерал Спиридович, меж тем продолжил:

— Но не в этом наша главная беда, Ваше Величество… Чтоб, агент стал как можно более ценным, он должен весьма усердствовать в революционной пропаганде, или даже в подготовке террористических актов — иначе, его быстро разоблачат. Вот и, получается — борясь с революционерами, наша полиция сама готовит революцию за казённый счёт.

Вот такая фуйня, малыш!

Ну не даром, придя к власти в марте 1917 года, господа революционеры первым делом кинулись жечь полицейские архивы — чтоб, за собой следы замести… Ох, не даром! И, жгли их ещё долго-долго — как бы, не до тридцатых годов и, даже далее.

Однако, вернёмся к нашим… Кадрам!

— Так что Вы предлагаете, господин Комиссаров? Чтоб обеспечить «ЧКГБ» генерала Спиридовича сотрудниками? Вы думаете, что господа революционеры — пусть даже тайные агенты Охранки, толпой придут на Лубянку и попросятся на службу в органы госбезопасности?

Тот, даже как-то лениво зевнув, отвечает:

— Не «придут» толпой, а на цыпочках прибегут — если списки полицейских провокаторов опубликовать…

Вот тут мы со Спиридовичем, на оппу и сели… Фигурально выражаясь, конечно.

— Ведь, революционеры не только царей, великих князей, премьер-министров или губернаторов не щадят, — меж тем продолжил Комиссаров, — они и друг друга истребляют с величайшей жестокостью — при малейшем подозрении.

Видя моё непонимание (по большей части показное), Комиссаров продолжил:

— …Вспомним историю революционного движения с самого его начала: народоволец Нечаев и компания зверски убили своего товарища — студента Иванова, только за то, что тот задавал «неудобные» вопросы по поводу их деятельности. Народовольца Гориновича, его «друзья» по подполью облили серной кислотой лишь по подозрению в предательстве. Примерно тогда же, борцы с самодержавием повесили другого своего коллегу — Успенского… И, не счесть тому примеров. А ведь, с тех пор прошло лет тридцать — нравы у господ революционеров значительно ужесточились! Особенно, после известных событий пятого года.

Да, пришлось мысленно с ним согласиться: суда присяжных у подпольщиков не наблюдалось, даже тогда — когда они свергнув «зверский режим», сами таковым стали… Следующим зверским режимом, то есть. По ходу, знаменитые сталинские репрессии и были — последним и самым масштабным истреблением одних революционеров — в чём-то «заподозренных», другими. Ну, а случайно оказавшимся в «расстрельных» списках людям, просто не повезло попасть под этот кровавый замес бывших соратников…

Посидел, подумал, вспомнил кое-что из той истории — которую мои собеседники знать не могли, по той причине — что она ещё не произошла…

Наконец, принял решение:

— Открыто опубликовывать списки сексотов нельзя: и последнему дураку будет ясно, что это — провокация властей… Значит, господа жандармы, действуем так: этой зимой — не позже, из России на Запад сбежит достаточно высокопоставленный офицер Охранного отделения — имеющий некоторый литературный талант, прихватив с собой несколько чемоданов досье на таких вот «двойных агентов»…

Дальше, думаю всё понятно, да?

По крайней мере, оба жандармских генерала меня прекрасно поняли: после того, как ведущие издательства мира (возможно, из самых — что ни на есть благородных побуждений) выпустят книгу со списком «перевёртышей», те ломануться под защиту «родных» спецслужб… Ибо больше, им защиты искать негде!

И, будут трудиться день и ночь без отпусков и, даже выходных или праздничных — вылавливая своих бывших коллег и предотвращая революцию. И, не столь за деньги — сколь из-за страха и, причём — на совесть… Ибо, случись всё же она, при новых властях их ждёт одна участь — ближайший уличный фонарь, или такого же месторасположения расстрельная стенка.

Ну и заодно, как дополнительный бонус: будет компрометация всего революционного движения в целом, раздор между его отдельными представителями и целыми группами — когда начнётся «охота на ведьм» меж своими… Думаю, численный состав моих противников на «внутреннем фронте», сократится как минимум в разы.

Этим господам, станет надолго не до меня!

Ещё, вот: радужный образ «революционера-романтика» — особенно среди образованной молодёжи, как-то сразу моментально потускнеет: до состояния обыкновенного человеческого дерьма — самого что ни на есть, омерзительного вида.

Что, весьма немаловажно!

Естественно среди подлинных досье, будет и немало поддельных — на особо меня интересующих личностей и, первым в этом списке у меня будет стоять…

Феликс Эдмундович Дзержинский!

Думаю, если всё срастётся как надо — «Железный Феликс» с его организаторскими способностями, будет у генерала Спиридовича особо ценным «кадром».

Комиссаров, вполне подтвердил характеристику данную ему Спиридовичем… Он предложил, закосив под боевиков, самим «под шумок» устранять типа революционеров-«предателей» — в действительности, не запачканных сотрудничеством с Охранным отделением. Обосновал он это так: