ОФУЕТЬ!!!

Офуеть, как нерационально…

Даже с деревом для винтовочных лож проблемы: на них должен идти только хорошо высушенный бук или орех, с выдержкой в помещении не менее года. Заранее не позаботились запастись и, где его теперь взять, этот «орех сушёный»?

Однако, нет на этом Свете таких препятствий, которые не преодолевали бы русские цари — наделённые неведомыми силами сознанием попаданца, обладающего к тому же «послезнанием»!

— Пожалуй, есть у меня одна идейка… Даже — две!

НЕТ — ТРИ!!!

Первая идея заключатся в том, чтобы из бракованных винтовочных стволов делать обрезы… Немного конечно, поспорили — но в конце концов, полковник со мной согласился:

— Для артиллерийской прислуги, отчасти пулемётных расчётов, обозников, связистов, кашеваров и прочего тылового люда — в самый раз будет. Чем-то их всё равно их вооружать надо — чтоб себя на службе чувствовали, а стрелять им приходится — разве что с перепуга.

Покумекали сообща и придумали специальный складной приклад к этой хреновине и, специальную «сбрую» — чтоб, было удобней носить.

Заодно, нам и все российские кулаки «спасибо» хором скажут — избавившись от необходимости мурыжиться-корячиться, пиля деревенскими приспособами винтовочные стволы из твёрдой и прочной специальной стали!

Вторая идея, заключается в том, чтобы смягчить требования военной приёмки:

— Фиг с ними, с этими «царапинами»! Если на стрельбу и перезарядку сильно не влияет — допустить к сборке. И на взаимозаменяемость деталей надо прикрыть глаза: главное — ВАЛ!!! И, эту «пороховую пробу» — к чертям в задницу: хватит и испытания усиленным патроном уже готовой винтовки. И, «орех» туда же: мало ли берёзок вокруг Тулы да Ижевска растёт?! А уже готовое — сухое дерево под ложи, можно купить или конфисковать у населения… Если надо разобрать какие-то деревянные строения — для добычи сухого дерева, значит — так тому и быть!

Третья идея, обсуждая которую мы с Красинским сильно поцапались, заключалась в том, что бы снять с производства револьвер системы «Нагана», а все освободившиеся ресурсы бросить на увеличение производства длинноствольного оружия.

Тут, полковник возмутился и возразил:

— Личное оружие тоже нужно — офицерам и техническим специалистам! Тем более, Вы сами говорили: возрастает роль личного оружия в боях в траншеях на передовой позиции…

— Карабин, более необходим, чем револьвер, — доказывал я, — в крайнем случае, строевых офицеров можно вооружить ими. Технических специалистов и всякого рода обслугу, мы вооружим обрезами. А тыловым офицерам, наганы вовсе ни к чему — разве что стреляться, коль проворуются.

— Отчасти согласен с Вами, Государь! В случае боя, любой опытный прапорщик берёт в руку винтовку — чтоб меньше отличаться от нижних чинов и не притягивать на себя лишний огонь… А вне боя? Офицеру нужно личное оружие — чтоб чувствовать себя именно офицером! Чтоб, восстановить дисциплину, порядок и заставить нижних чинов подчиниться — коль это потребуется. В общем, офицер всегда должен быть вооружён: даже, извиняюсь — в сортире! А ходить повсюду и всегда с карабином, он не может.

Разумные доводы! Пришлось согласиться и искать какой-то выход из положения:

— Хорошо! «Наган», всё равно снимаем с производства — а все недостающие короткостволы будем закупать в Америке. Скоро, не позднее середины октября, туда поедет миссия генерала Гермониуса и, я непременно накажу ему обратить внимание на личное оружие… Не извольте беспокоиться, Павел Валентинович — своих офицеров, я без пистолетов не оставлю!

Мыслю я как?

Первое время, можно будет скупать пистолеты и револьверы с рук: в Штатах свободное хождение оружия и, у населения полным-полно — на этих самых «руках», всевозможных стреляющих железяк. При нашей то нищете, нам пойдёт и какое-нибудь поношенное или устаревшее!

Затем же, надо изо всех сил постараться пораньше заключить контракт с фирмой «Кольт» на поставку пистолетов системы Джона Мозеса Браунинга «Colt M1911» — а возможно и, на покупку лицензии и на постройку в России завода по их производству.

«В реале», кажись в 1916 году, заключили контракт на поставку очень большой партии этих пистолетов — но до Революции, российская армия успела получить лишь небольшую часть. Я же хочу, напрячься по этому поводу на год раньше и, уверен — дело должно выгореть!

Кстати у той же фирмы — у американской фирмы Кольта, закупались станковые пулемёты М1895/1914 «Кольт», ставшие вторым по распространению в русской армии. Эту историю, я почти не знаю, но уверен: и здесь есть тоже, где приложить руки.

Дрянной девайс, конечно — в отличии от «Кольта»-пистолета, этот «Кольт»-пулемёт… Сразу же после войны, его быстренько выкинули на «свалку» и навсегда забыли про него. Но, что делать — когда других нет?!

К моему крайнему удивлению и непередаваемой словами радости, нашёлся резерв и для увеличения выпуска пулемётов «Максим».

Рассказывая о своих злоключениях в «командировках» этим летом, несколько хвастаясь осведомлённостью, полковник Красинский обмолвился:

— «ИТОЗ» поставляет «Максимы» по цене 1370 рублей, за один пулемет вместе с двумя запасными стволами…

— Что Вы сказали? «С ДВУМЯ ЗАПАСНЫМИ СТВОЛАМИ»?!

Не, я знаю: у пулемётов некоторых систем — имеющих воздушное охлаждение, ствол меняют при перегревании — когда он начинает, что говориться — «плеваться». Но, для чего они «Максиму» — с его водяным охлаждением? Тем более, заменить у него в полевых условиях ствол — с его сальниками да прокладками, это задача нетривиальной сложности.

Полковника моя реакция удивила:

— Да, Ваше Величество: в комплекте, к каждому пулемёту «Максим» полагается два запасных ствола[140]… Что не так?

— На кой ляд, меня остро интересует, пулемёту (идущему в бой!), два запасных ствола?!

— Ну, при интенсивной стрельбе, он быстро изнашивается…

Красинский, никак не мог понять в чём здесь фишка! Опять же — инертность человеческого мышления: установили ещё довоенные теоретики, эксперты да специалисты, что должно быть два запасных ствола к «Максиму» — значит, так и должно быть.

— Ну как часто приходилось менять «изношенный» ствол вашим пулемётчикам, полковник?

Довольно продолжительное время пытаясь вспомнить — я терпеливо ждал не мешая, Красинский в конце концов был вынужден признать:

— Ни разу про такое не слышал, Государь! Хотя, сам бывало приказывал снимать целые стволы с разбитых пулемётов, чтоб из нескольких собрать хотя бы один…

Сдаётся мне, эти «запасные стволы», неполные расчёты в боевых условиях просто выкидывали — чтоб не таскать лишнюю тяжесть.

— Навряд ли, хоть один пулемёт на этой войне, доживёт до того — когда у него износится ствол. Ведь, это — первоочередная цель для противника! Значит, такую порочную практику надо прекратить и все произведённые стволы — все до единого, пускать в дело. Для ремонта же пулемётов, использовать стволы с разбитых — до такой степени, что их восстановить нельзя.

— Согласен, Ваше Величество, — кивнул головой мой собеседник, — некоторые истины — непреложные в мирное время, на войне становятся бессмысленными — а то и попросту вредными…

Тоже, изрядно поспорили, но всё же решили вместо станка Соколова с «колёсиками» для пулемёта «Максим», принять на вооружение какой-нибудь «треножник». Или от британского «Виккерса» или австрийского «Шварцлозе» — здесь ещё хорошенько подумать надо, какой предпочтительнее.

Ещё, я решил как можно быстрее строить ещё один оружейный — «пулемётный» завод в Коврове, специально под ручник. «В реале», мучительно долго «морща булки» и перебирая в карманах галифе «фаберже», его решили строить аж через год — в сентябре 1916 года, под датский «Мадсен»[141].

Я же — опережаю события на целый год!

Что там будет производиться — «Льюис», «Шош», тот же «Мадсен», или мой Максимов чем обрадует — пока не ясно… Но к весне, заводские корпуса должны уже стоять!