— Образовательный ценз снижен до крайнего минимума: теперь, в офицерах и выходца из мещан не сразу найдёшь! Как бы не наполовину, школы прапорщиков заканчивают дети крестьян и рабочих…

Короче, «рабоче-крестьянской», российская армия стала ещё задолго до Октября.

— Ну и вместе с тем, отличившихся унтеров и даже просто — солдат из грамотных, очень часто стали производить в прапорщики прямо на фронте — минуя всяческие учебные заведения…

В этом месте я насторожился: появилась некая идея.

— …Одно хорошо: карьера в пехоте стала просто стремительной! Нужда заставила — пришлось донельзя упростить правила производства офицеров в следующие чины. Подполковника, к примеру, можно было получить после 2-месячного командования батальоном — когда, такое раньше было?! Если раньше не убьют, конечно… Любое ранение у пехотных, тоже — очень важный повод для следующего повышения в чине!

Чтоб, моя «идея» сформировалась окончательно, требуются кое-какие уточнения у знающего дело эксперта:

— А как Вы считаете, господин генерал, какие офицеры лучшие получаются — подготовленные в школах прапорщиков в тылу, или «произведённые» на фронте из «отличившихся» унтеров и солдат?

Хорошенько подумав, Келлер ответил:

— С одной стороны, конечно, какая-то базовая подготовка должна быть — на фронте её не получишь… С другой стороны, в школах прапорщиков учат воевать будущих офицеров, те — кто зачастую сам, ни разу пороху не нюхал! Понятия не имеющих про полевые проволочные заграждения, про значение тяжёлой артиллерии и пулемётов, про роль аэропланов и блиндированных автомобилей… Зато, знающих толк в муштре на плацу!

— Без муштры, тоже — никуда! — я вспомнил своё «приятное» времяпровождение в показательной и образцовой советской учебке, — основа армии — дисциплина, а без муштры её не будет.

— Согласен, да дело то не в этом! Уж поверьте мне, Ваше Величество… Как бы это объяснить… Я…

— Объясните на каком-нибудь простом примере, Фёдор Артурьевич!

— Понял! Вот почему, лошадей в армию мы отбираем: эту — кирасирам, эту — гусарам, эту — в артиллерию, а эта — только в обоз и, годится… А почему, в школы прапорщиков — десятки тысяч образованных молодых людей были брошены без всякого разбора?!

Я глубоко задумался и молчал, «обсасывая» появившуюся идею, а генерал продолжал:

— Конечно и среди «этих» всякие попадаются, порой — довольно способные! Помню этим летом, как-то попросил для охраны штаба стрелковый батальон из резерва… Заходит какой-то совсем мальчишка (двадцать два года, как потом оказалось!) и представляется: «Начальник первого батальона, 409-го полка, прапорщик Василевский!»…

— «Двадцать два года»?! Удивительно! — это, не «наш» ли это будущий маршал Василевский, интересно?

— …Интересуюсь, оказывается из недоучившихся студентов, закончил шестимесячную школу прапорщиков. Однако! Да, раньше — чтоб батальон получить…

Келер, покрутил головой — как будто отгоняя навязчивое наваждение.

Я, слегка светанул «послезнанием»:

— Да… Возможно будущие историки, назовут эту войну «войной прапорщиков»[116]…

— Это Вы верно заметили, Государь! Я так и, сказал в тот раз своим офицерам: «Еще два года войны, господа и, все вчерашние прапорщики станут у нас генералами!»

Он, басовито хохотнул, но затем помрачнел пуще прежнего:

— Плохи наши дела, Ваше Императорское Величество! Очень плохи.

Хреново, очень хреново… Конечно, всё это я уже «давно» знал, но одно дело — знать, а другое — услышать от очевидца.

— Фёдор Артурьевич… Судя по всему, в эту зиму на фронте надо ждать некого затишья. За этот период, нам жизненно важно восстановить нашу пехоту — без пехоты нам войны не выиграть! Причём, восстановление надо начинать снизу верх — от рядового состава, унтер-офицерского и офицерского… Вы бы не могли мне в этом помочь?

— Это моя святая обязанность! Пред Господом Богом и присягой — данной мной Вашему Величеству!

Поменьше бы поэтики и побольше реальных дел… Но, этот генерал, вроде — «реальный пацан», имеющий немалый вес среди генеральской «братвы» и, если он возьмётся за дело, то — сделает!

— Пожалуй нам стоит перенять немецкий обычай «выращивать» офицера из солдат, а не привозить их уже готовыми из тыла… Как Вы считаете, Фёдор Артурьевич?

Генерал скептически хмыкнул:

— У германцев, всяк призывник грамотен! Из любого, хоть счас фельдфебеля или даже обер-офицера готовь… А у нас грамотный рядовой — большая редкость и, потеря каждого — невосполнима.

— Разве лучше, когда один «грамотный» — но неопытный офицер и, мало того — по своим личностным качествам, не годящийся занимать командную должность, погубит целое отделение неграмотных солдат? Взвод — а то и, роту? БАТАЛЬОН(!!!) — как Вы сами пример привели?

Генерал Келлер несколько смутился:

— Ну, не знаю… Что Вы предлагаете, Ваше Величество?

— Я предлагаю за период затишья создать новую Русскую армию — старая уже себя изжила и с честью погибла на полях сражения в Восточной Пруссии, в Галиции и в Польше! Первым делом для этого, надо постепенно перейти на следующий порядок комплектования подготовки кадров: в тылу, лишь проводится трех-четырёх месячная общая военная подготовка новобранцев и, более длительная — шесть месяцев или год, обучение техническим специальностям: пулемётчика, наводчика, связиста и так далее… Всех подряд: дворян, крестьян, грамотных, не шибко грамотных — на общих основаниях!

Генерал, внимательно слушал и в глазах его я видел неподдельный интерес и заинтересованность.

— …Затем, новики поступают в запасные подразделения — учебные роты или батальоны при полках действующей армии, где опытные солдаты, унтеры и офицеры учат их всяким фронтовым «премудростям» — учат воевать, говоря по-русски. Заодно, к новичкам присматриваются — кто на что годится, пока на лишь короткое время выводя на передовую в окопы — давая им время обвыкнуться, «понюхать» пороху, послушать свист пуль…

— Пока, всё замечательно, Ваше Величество, продолжайте! — в полном восторге воскликнул мой собеседник, ударив себя по коленке ладонью.

— Уже на этом этапе можно выделить молодых, грамотных солдат с задатками лидеров и, отправить их в полковые школы для обучения на унтер-офицеров…

— Правильно! Каждый начальник будет стараться выбрать лучших: от них его карьера как офицера и, быть может — сама жизнь зависит! — Келлер, сильно возбудился, — и учить унтера в этой «полковой школе» будут ДЛЯ СЕБЯ(!!!), а не для чужого дяди.

— Однако, позвольте я закончу, Фёдор Артурьевич!

— Ой… Ради Бога извините, Ваше Императорское Величество…

— Ничего, ничего! С кем не бывает… Так же и, дальше: уже опытные унтер-офицеры, направляются в дивизионную школу прапорщиков. Повоевавшие и набравшиеся боевого опыта прапорщики — в корпусную офицерскую школу… Ну и, как «вишенка» на верхушке торта — ускоренные курсы при Академии Генштаба, для проявивших себя офицеров. Это — будущие полковники и генералы. А самый главный принцип Вы уловили точно, господин генерал: каждый военноначальник — направляя претендента на следующий чин на учёбу, будет твёрдо знать — что он готовит его ДЛЯ СЕБЯ!!! С ним ему воевать, побеждать или умирать.

Подумав, я вспомнил кое-что из опыта Великой отечественной войны и добавил:

— Сегодня же напишу указ, чтоб все раненые без всякого исключения, после излечения направлялись в свою «родную» часть!

— Преклоняюсь перед мудростью Вашего Императорского Величества! — воскликнул восхищённо генерал.

Помолчали, каждый про себя осмысливая сказанное и услышанное… Остался нерешённым один вопрос:

— Однако боюсь, даже для создания такой системы у пехоты уже нет кадров, — заглядываю через глаза в самую генеральскую душу, — Фёдор Артурьевич! Кавалерия не могла бы поделиться с пехотой унтерами и офицерами?

— Ваше Императорское Величество! — Келлер прижал руку к груди напротив сердца и слегка поклонился, — просите что угодно — жизнь за Вас и Отечество отдать, но только не перевода в пехоту! Да и, чему кавалерист может научить пехотинца?