Одно радовало: возвратившись в свой купе-кабинет, я обнаружил там камердинера Алексея Егоровича Труппа, который бурча по-чухонски, протирал тряпкой антикварного вида телефоны на специальном столе — на письменный они не помещались. Четыре «прямых» телефона — связывающим меня с Генеральным Секретариатом, с Имперской Канцелярией, с Администрацией Императора и, с кабинетом генерала Алексеева. Кроме этого «номерной» телефон, по которому — через «барышню» можно было связаться с любым из вагонов Царского Поезда или с учреждением или частным лицом в городе: Могилев был достаточно хорошо для своего времени телефонизирован.

«Отходняк» после убийства у меня начался ещё перед завтраком — чуть заметная дрожь всего тела, пропал аппетит и всё буквально из рук валилось. Долго не мог заснуть — всё мерещился мне размозжённый генеральский затылок… Применив методы аутотренинга, всё же смог закемарить уже после полуночи.

На следующий день, муки совести вроде прекратились. В конце концов, для меня все хроноаборигены — уже давно покойники. Ну, помер тот Жилинский лет на десять раньше — или на сколько там, не знаю: сам «ласты склеил» или помог кто — не важно… Подумаешь, дела! Тем более, как говорится — сам напросился.

Ну, а теперь делаем кое-какие кадровые перестановки, продолжая сколачивать команду.

Первым делом вызываю с утра, командующего Его Императорского Величества Конвоем — генерала свиты Граббе. Лишь только от одного вида — любимого партнёра моего Реципиента по «забитию козла», меня всего передёрнуло от брезгливости — маленькие, хитрые и сладострастные глазки на заплывшем жиром лице… Дежурная подобострастная улыбка, почти никогда не сходившая с его рожи, манера говорить полушёпотом…

Мерзость!

Орать на него не стал, хватит уже — вчера и позавчера вдоволь наорался, горло болит и голос теперь как у Высоцкого в роли Глеба Жеглова! Холодно и предельно сухо заявляю ему:

— В истории с Жилинским — Вы облажались конкретно, Ваше Сиятельство! Из этого следует, что ваши личностные способности — из которых, мною замечено лишь умение играть в поддавки в домино, не соответствуют занимаемой Вами высокой должности. Поэтому, приказываю Вам до вечера сдать дела есаулу Мисустову и, завтра с утра, явиться в Ставку за новым назначением.

— Аааа… Ввввааа… Шшш…

— ВСЁ!!! Вы свободны! Надеюсь, про Вас мне доведётся услышать — только, вместе с описанием ваших ратных подвигов на полях сражений.

Да, хрен там! Устроится где-нибудь в интендантстве и, будет дальше продолжать воровать…

После Граббе вызывают обоих «силовиков» — Спиридовича и Мисустова и, сообщил им об новых кадровых перестановках в Свите:

— Господин генерал! Вы и вся Дворцовая полиция выходит из подчинения Дворцовому коменданту Воейкову и, с этой поры подчиняется только непосредственно мне. Вместе с новым начальником Конвоя Свиты согласуйте меры по усилению моей охраны… Чтоб больше таких случаев — проникновения посторонних лиц, больше не повторялось!

— Это решение давно назрело, Ваше Величество! — обрадовался тот, — при всех несомненных достоинствах генерала Воейкова, у него слишком много обязанностей, следить за которыми, превыше его возможностей…

Ишь, как раскудрявил! Может, мне его на дипломатическую работу?!

— …Позвольте спросить, Ваше Императорское Величество: кто будет «новым начальником Конвоя Свиты» вместо Граббе?

— Разрешите представить, господин генерал: есаул Мисустов, — жму своему выдвиженцу и соучастнику мозолистую — от рубки «жидов» руку, — поздравляю, с новым назначением!

Тот, был в не меньшем шоке от своего назначения, но мгновенно въехал в тему:

— Благодарю за столь высокую оказанную мне честь! — и, заорал в самое ухо, — не подведу, ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО!!!

Чуть не контузил, блин…

Генерал Спиридович, тоже пожал пожал вновь испечённому есаулу руку и, улыбаясь, поздравил с новым назначением. Хотя, на челе у него появилась тень лёгкой озадаченности…

— Это ещё не всё, господа, — показываю на кресло напротив меня, — присаживайтесь, разговор нам предстоит долгий…

Опять же — применим наше нейро-лингвистическое программирование… Но только самую малость — не тот психологический типаж!

— Внимательно слушаю, Государь!

Помолчав, собираясь с мыслями я встал и сделав знак рукою, чтоб мои собеседники не вскакивали, медленно прохаживаясь в тесном пространстве кабинета, начал излагать свою мыль:

— Я хочу реорганизовать свою охрану, ибо тут сам чёрт не разберётся — кто конкретно и как меня охраняет… По крайней мере, я так ничего и не понял!

— …К профессиональной деятельности генерала Спиридовича во главе Дворцовой полиции, у меня никаких претензий нет, — первым делом успокоил я собеседника, — но это — как бы «внешний» круг охраны: ведь надо охранять не только меня, но и мою семью, мои резиденции, дворцы… Этот же Царский поезд, причём не только на стоянки — но и во время следования. Жандармам всегда, есть чем заняться! А мне нужен, как бы Вам это сказать…

По виду самого генерала, можно было понять — что он несколько растерялся от всех этих моих нововведений и, теперь усиленно шевелил мозгами — соображая про последствия, к которым они могут привести…

Профи, ёпсель!

Поэтому, дальнейший разговор с моими силовиками, скорее напоминал диалог между мною и есаулом.

— Телохранитель? — первым догадался и подсказал Мисустов.

— Точно! Личный телохранитель, причём — не один, — типа, обрадовался я есаульской догадливости, — ведь, по правде говоря, Собственный Его Императорского Величества Конвой — больше, для парадно-представительских функций. Не в обиду вашим казакам будет сказано!

Есаул ответил, что в любом случае, казаки на своего Императора «в обиде» не будут… Развиваю свою мысль дальше:

— Кроме группы своих личных телохранителей, мне нужно…

Прямо не знаю, с чего начать! Может, так:

— Вот Вы, господин есаул, в детстве наверняка дрались, да?

— Конечно — а как же, Ваше Величество?!

Бьюсь об заклад своей короной, есаулу в детстве приходилось драться очень часто! Я немного в людях разбираюсь — это прирождённый боец! Любящий подраться, ищущий с кем подраться и, в последнюю очередь — ищущий причину самой драки…

— Тем более — Вы воевали и должны понимать, что — одной лишь обороной драку и, тем более — войну, не выиграешь, ведь так?

— Безусловно, это так, — не раздумывая согласился Мисустов, — разве что ваш противник сам себе об ваш лоб руку себе отшибёт… Так ведь, не будет он бить в кость!

Развиваю свою мысль дальше, потихоньку подводя к самой идее:

— С революционерам всех мастей и оттенков, у нас идёт самая что ни на есть война… Да, если б только с ними! А, действия наших правоохранительных органов — Охранки, Жандармерии, Дворцовой полиции и прочих структур, ничем другим — как обороной в этой войне, назвать нельзя! Они только реагируют на уже нанесённый удар — а не предугадывают его и, не опережают противника своим ударом…

— Ваше Императорское Величие! — протестующе вскричал Спиридович, вскочив.

— Сядьте генерал, — нажав ему на плечи, я насильно усадил его на место, — я не в упрёк Вам и вашей структуре это сказал! Жандармы делают всё, что могут — но, кроме самих «власть предержащих», им мешают… Ну, скажем — некоторые уже довольно устаревшие условности.

— Значит, что…? — усевшись снова в кресло, я продолжил свою мысль, — значит, мы с Вами, господа, обречены в этой войне проиграть: рано или поздно, наши враги нащупают в нашей обороне слабое место и…

В «реальной» истории, этим «слабым местом», однозначно был мой Реципиент — Николай Последний!

— Ещё вопрос…

Я замолчал, раздумывая и подбирая нужные слова, а есаул и генерал терпеливо ждали.

— Невозможно выиграть драку или войну, придерживаясь правил — на которые, ваш противник забил. К примеру, вы не бьёте «ниже пояса», а ваш соперник по драке, все сапоги — об ваши яйца разлохматил! Почему, образно говоря, революционеры-террористы могут швыряться бомбами в царей а, царская охрана стесняется тем же ответить?!