2. Место начальника не в тылу — в 10–20 верстах от позиций, а близ передовых позиций — откуда он быстро сможет прибыть на угрожаемый участок и, буквально жертвуя собой, руководя лично и подбадривая растерявшихся подчиненных, исправить положение. В штабе же должен остаться его заместитель — начальник штаба и с помощью телефонной или иной связи координировать боевые действия.

3. Все без исключения штабы надо уменьшить в 3–4 раза, а всех ненужных чинов — ординарцев, личных адъютантов, лишних переводчиков, офицеров для связи и прочих надо отправить на позиции. Что это вполне возможно сделать без потери боеспособности, знаю по личному опыту: при нынешнем положении большинство чинов в них не работают интенсивно — а слоняются без дела как сонные мухи… Ни сколько не сомневаюсь, что многие начальники будут возражать — но, повторяю, на опыте знаю: дело настойчиво требует сокращения численности штабов.

4. Делу сокращения штабов, поможет сокращение бюрократической переписки — это кошмарное явление русской жизни, способствующее и распространению лжи — ибо, заменяет живое дело мёртвой бумажной волокитой. Надо. Одна из действенных мер, чтоб покончить с этой многоголовой гидрой — как можно частные выезды начальников на передовые позиции.

5. Всякая роскошь и даже малейшее эпикурейство должны быть вырваны с корнем, с кровью, с гноем! Ибо, если начальникам на фронте можно вставать после полудня, а потом до самой поздней ночи — как на празднике, пить, развлекаться с женщинами или играть в карты — то это не война, а разврат. Значит, у этих господ слишком много свободного времени, а у нас в Действующей армии — слишком много лишнего праздного народа и мало настоящего дела.

6. Опять по собственному личному опыту знаю: обозы штабов и частей войск надо сократить в 3–5, а то и больше раз — сама жизнь, само военное дело этого настойчиво требуют»[204].

Ох, как это было трудно, не то чтобы сделать — даже начать! Ибо, «нигде так не врут, как на охоте и на войне».

Охотой не увлекался в прошлой жизни, поэтому не знаю, но…

НА ВОЙНЕ ВРУТ ВСЕ!!!

Должно быть, война — это такое подлое занятие, что даже вполне приличный человек не может обойтись без того, чтоб не соврать. Какая-то тотальная — снизу доверху, система вранья! Мне уже начинает казаться, что всё военное искусство заключается в том — кто больше соврёт и даже, способность врать правдоподобно или хотя бы — «красиво», не берётся в расчёт.

Начальник части доносит, что населённый пункт «N» взят с боем, а оказывается он и не был занят неприятелем — лишь постреляли для вида.

Другой сообщает, захлёбываясь от восторга, пишет донесение о своём рядовом — заколовшем штыком десятка два немцев, а этого «героя» и, найти потом не могут…

«Может, в плен сдался ваш рядовой? — спрашиваю, — заколол туеву хучу фрицев, да и «грабли в гору» — за усиленным пайком в лагерь. Дозвольте, кстати, поинтересоваться: Вы сами то — откуда тогда о этом подвиге знаете? Тоже, в плену побывали?!».

Проверяют рапорт начальника дивизии о взятии его частью тысячи пленных — а их и полсотни не насчитали, проверив.

«Куда дели остальных? — спрашиваю, — к себе в имение в качестве крепостных загнали или туркам на галеры продали?»… Молчит, очи долу свои потупив.

До смешного доходит!

Один полководец сообщает о трижды атакованной им сильно укреплённой позиции, о взятие её с большим кровопролитием и потерями с обоих сторон… А, оказывается — захватил он её сразу, хотя и не без труда.

ЗАЧЕМ ВРЁТ?!

«Сведущие» люди объясняют: обратить внимания начальства об трудности выполнения задания хочет — чтоб «выбить» с того ордена и, повышения в чине и должности для себя и, своих подчинённых.

«Он, что? Не знает, что ордена я до конца войны отменил?! Неужель, кто думает — я в чине не повышу, коль эта долбанная позиция — с первого раза и, вообще без потерь взята будет?!»

И особенно подло, когда строевой офицер представляет штабного к награде за помощь в составлении боевого плана — рассчитывая, что тот в свою очередь, не обнесёт его хвалебными «представлениями» «за храбрость»…

И, лишь наш — «без винтовочный», «без сапожный», «без шинельный», «без патронный» и «без снарядный» солдат не врёт, а просто молча и без всяких «рапортов» — писать которые он не научен, совершает каждый день свой бессмертный подвиг — в обстановке всеобщего хаоса, сказочного неустройства, привычного с детства голода и болезней.

Стоило «Комитету Представителей Верховного Главнокомандующего» под началом генерал-лейтенанта Петрово-Соловово Бориса Михайловича, только-только организовавшись, приступить к работе — как на меня обрушился шквал вот таких вот донесений о генеральском вранье!

Ещё до «автопробега» на фронт, издал было грозный приказ:

«Я, Николай Второй, Верховный Главнокомандующий, Император всея Руси и прочее…

Мною, в донесениях в Главный штаб замечены следующие недостатки:

Недостоверные сведения от начальствующих лиц, искажающие сведения о местонахождении противника, его силах и интенсивности боя. Такие донесения исключительно вредны ибо, дают совершенно неправильное представление об обстановке и могут повлечь за собой несоответственные распоряжения. Часто, за разведсведения выдаются случайные данные полученные от сомнительных источников. Типа: «От проезжающего казака слыхали, что немцы атакуют наш левый фланг…». Требую, от ВСЕХ(!!!)начальствующих лиц «НЕМЕДЛЕННО(!!!) прекратить такую порочную практику! Замечается использование в донесениях таких литературных выражений, как «яростные атаки», «превосходящими силами», «адский огонь» и т. д… Такие выражения в военных донесениях НЕДОПУСТМЫ!!! Они, излишне перегружают телеграф и, в то же время — не дают чёткой картины происходящего. В донесениях часто умалчивается или докладывается расплывчато в виде «потери выясняются», «потери минимальны», о собственных потерях и преувеличиваются таковые у противника, выражениями типа «неприятель понёс огромные потери». КАТЕГОРИЧЕСКИ ТРЕБУЮ(!!!), чтоб в будущем, о своих потерях докладывалось точно, лишь в цифрах и не позже установленного срока! Это в ваших же интересах — зная истинное состояние части, вышестоящему начальству проще своевременно сообразить о пополнении. Преувеличение же потерь противника, есть деяние — под стать открытому шпионажу! Ибо, преуменьшает в сознании вышестоящего начальства силу противника и, заставляет его разрабатывать, заранее неосуществимые планы.

Господа генералы и штаб-офицеры, заведующие и начальники соединений и частей! Рассчитываю, что такие явления более не повторятся. В основе отношений между нами, должна быть положена ваша полная откровенность и полная моя осведомленность о реальном положении дел в доверенных вам войсках.

Полковник Романов».

Но, вернувшись с фронта, я понял: приказ не подействовал — генералы «на местах», просто-напросто сделали вид, что не поняли его. Первых представителей Ставки (пока только до уровня фронтов и армий дошли), в нижестоящих штабах игнорировали — всячески затрудняя им работу. Не пускали на совещания или не предупреждали о их проведении, отправляли донесения из своих штабов без их участия.

Издал следующий приказ — подобного же содержания, грозился лишать должностей, чинов, орденов, пенсий…

ОТДАВАТЬ ПОД СУД!!!

Лишь, действительно — «репрессировав» полтора десятка офицеров и трёх генералов в штабах трёх фронтов, понизив их в должностях, имел удовольствие наблюдать — как дело, хоть и со страшным скрипом, но сдвинулось всё же с места.

Но, конечно — популярности среди генералитета, мне это не прибавило: вмиг взлетевший было до самых небес — после «Канн при Вилие», мой рейтинг также стремительно, полетел вниз — куда-то под плинтус…

А ведь, это были лишь только «цветочки»!

Вернувшись с Мейшагольской позиции, получил такое донесение от своего агента в Штабе: