в) Всех установленных вышеперечисленных нарушителей, немедленно арестовывают и ведут следствие для предания их суду военного трибунала. Следствие заканчивать в течение 24-часового срока. Лиц, имеющих подозрением быть вражескими агентами, передать в распоряжение ближайших контрразведывательных органов;

г) Всех отставших от части военнослужащих организовывают повзводно (поротно) и под командой проверенных командиров в сопровождении конвоя из предъявителей заградительного отряда, направляют в штаб соответствующей дивизии или полка;

д) В особо исключительных случаях, когда обстановка требует принятия безотлагательных мер для немедленного восстановления порядка на фронте, начальнику заградительного отряда представляется право расстрела нарушителей на месте. О каждом таком случае начальник заградительного отряда доносит в Особый отдел армии и фронта. Приговор приводят в исполнение на месте и, при возможности — перед строем той части, откуда нарушитель…

Генерал-майор Романов».

Вскоре, с помощью самого генерал-лейтенанта Маннергейма и моего начальника Юридического отдела Генерального Секретариата штабс-капитана Свиты Ястржембскиого Феликса Николаевича, документ был в туже ночь составлен и распечатан в нужном количестве для всех причастных сторон.

Для уточнения кое-каких моментов в моём приказе об улучшении снабжения Действующей армии обувью, принял главного интенданта Русской армии генерала Дмитрия Савельевича Шуваева, по его же просьбе, произведшего на меня самое благостное впечатление. Этот внук крепостной крестьянки и сын солдата-сверхсрочника, самостоятельно — без всякой протекции прошедший путь наверх, до столь высокой должности, прославился тем, что «уничтожил коррупцию» в интендантском ведомстве…

Ну, в последнее ни за что не поверю!

Скажем так: сократил воровство и бардак в ведомстве — которое возглавил после Русско-Японской войны, до разумных пределов.

Вообще, ничего плохого про Дмитрия Савельевича не читал «там» и ни разу не слышал здесь!

При реорганизации Главной интендантской службы Императорской армии и войсковых интендантских органов он, например, применил «научный подход» — что по нынешним временам исключительная редкость. Генерал Шуваев, привлёк к сотрудничеству не только специалистов из гражданских государственных ведомств — но, даже профессоров университетов! Им же, была создана «Интендантская академия» — предшественница советского «Высшего военного училища войск тыла».

Практически, весь 1916 год генерал Шуваев — это счастливое исключение в «лампасноносном стаде баранов» являлся Военным министром и, именно при нём была самая грандиозная наша победа — знаменитый Брусиловский прорыв. Затем, Дмитрия Савельевича, в результате каких-то интриг сняли с Военных министров и, Империя тут же (не знаю право, случайно это произошло или «не совсем» случайно), накрылась сверху грандиозным лохматым «тазом»…

По «существу», все возникшие вопросы решили сравнительно быстро — хоть и, пару раз довольно горячо поспорили… Затем, поговорили на разнообразные темы за чаем и, я решил на будущее:

«Пожалуй, Военным министром его ставить не стоит — всяк должен быть на своём месте, а эта должность не столько хозяйственная — сколько политическая. А, вот дать ему два дополнительный «новых назначений» — которые он и, так «повезёт» на своём генеральском горбу, но немного позже — в декабре, обязательно надо».

— Дмитрий Савельевич! Думаю, для более оперативного снабжения войск, необходимо выделить из «Главного интендантского управления», отдельное «Главное полевое интендантство» и образовать при моей Ставке «Управление главного полевого интендантства»…

Тот, хоть и удивился зело, но больше обрадовался:

— Давно назревшее введение, Ваше Императорское Величие! Сам неоднократно подавал рапорты в Главный штаб, ещё при Великом Князе.

— Вот и, замечательно! Пишите необходимые документы, создавайте и возглавляйте эти структуры господин генерал.

Далее:

— Что больше всего мешает Вам и вашему ведомству, в деле снабжения войск?

— С каждым днём, все острее и острее ощущающаяся полная дезорганизация в ведомстве Путей сообщения, Ваше Величество! — ответ, думаю, был готов и вертелся у него на языке давно, — для доставки на фронт всего необходимого недостаёт — по словам железнодорожников, подвижного состава и, в то же время на станциях простаивают неделями порожние товарные составы — а под жильё для беженцев занято свыше сто двадцати тысяч вагонов.

Так, так, так… Интересно!

— Кто у нас в Империи заведует беженцами, не напомните?

— Если мне не изменяет память, то — сенатор Зубчанинов. Был у нас с ним разговор, но по его словам, расселить беженцев с Висленского края и Галитчины больше некуда…

Стебаюсь, однако:

— Не может быть! А у себя в особняке, поселить хотя бы одну семью он не пробовал? В столовой, например — а кушать можно с прислугой на кухне.

Генерал, только шеей повертел, типа — ну и чудишь ты, Ваше Величество!

А почему бы и, нет?!

Надо издать указ об подселении беженцев в дома городской и сельской буржуазии. К творческой интеллигенции — так любящей писать и болтать об страданиях народа под гнётом Самодержавия и, в особенности — профессуру надо обязательно не забыть: «Собачье сердце»-ремейк.

ХАХАХА!!!

Мысленно, потираю руки в предвкушении удовольствия: вот визгу то поросячьего будет!

Ничего: пусть привыкают — при большевиках, эта «привычка» пригодится.

Подумав, спрашиваю:

— Заставлять не буду и пойму, если откажитесь… Но, если я поручу Вам — справитесь с железнодорожной проблемой, Дмитрий Савельевич?

По всему видно, генералу — страсть как не хочется ещё и, это вонючее дерьмо, голыми руками разгребать! Однако, долг берёт вверх:

— Справлюсь, Ваше Императорское Величество!

Всегда бы и, со всеми так!

— Тогда ждите моего приказа об подчинении Министерства Путей Сообщения — Главному интендантскому управлению, господин генерал.

Был и совсем неожиданный визитёр…

— Генерал-адъютант Куропаткин Алексей Николаевич, — прочитал как-то поутру Генсек Мордвинов, в списке просящихся на аудиенцию, — цель — просьба о назначении…

Таких, прозванных генералом Алексеевым «нанимающимися» — изрядно ему надоевших ещё при прежнем Верховном, здесь до недавнего времени было полно. Отставники по возрасту, здоровью или по «делам минувшим», отощав на «уменьшенном содержании» приезжают «наниматься» в Ставку и, готовые любезить перед каждым офицером Штаба — чтоб получить новое назначение.

С взятием же мною этой должности, прослышавшие об том «отказники» — даже получившие при Николае Николаевиче «отлуп» по несколько раз, буквально оккупировали Могилев и, используют любую возможность, чтоб попасться на глаза — если не царю, так кому-нибудь из Свиты.

Назначенный мною комендантом города, генерал-майор Степанов наведёт с этим делом порядок, но это будет несколько позже…

— …Ааа, вот и наш маньчжурский «герой» пожаловал! — очень было бы интересно побеседовать с сей исторической личностью, — сами как думаете, Анатолий Александрович — стоит ли мне с ним беседовать и, давать назначение?

— Всё в воле Вашего Величества, — недолго подумав, отвечает мой Генеральный секретарь, — но, при всех своих недостатках (ему не хватает решимости и твердости воли) и, неславном боевом прошлом, Алексей Николаевич пользуется любовью среди простых солдат и уважением среди генералов и офицеров. Он работоспособен — может провести «за столом» целый день, аккуратен и немало сделал наведения порядка в войсках, их довольствии. Что касается военных неудач…

— …В той войне, аблажались все без исключения, — закончил я за него, — все, начиная с Императора! Ладно… назначьте генерал Куропаткину аудиенцию в общем порядке.

Через день, ко мне в купе-вагон заходит седой, отяжелевший старик и, бодренько так: