— Понял, слушаюсь!

Подполковник Борисенко, заревел команду своим поручикам — бывшим ещё вчера прапорщиками, те — унтерам и, работа тут же закипела…

Дороги через лес, приказал перекрыть давно забытыми ограждениями против конницы — деревянными «рогатками». Это, простой ствол дерева — с врезанными в него с четырёх сторон, кольями. С нашей стороны засеки, приказал рыть окопы среди стволов деревьев — для стрельбы во фланг противнику, по дорогам двигающемуся. Пока немецкие уланы с драгунами будут эти рогатки рубить, или растаскивать спешившись, в них можно будет хорошо пострелять и конкретно проредить. Если же немцы спешившись полезут в лес, то среди засеки их будет ждать сюрприз — злой русский мужик, умеющий хорошо работать топором!

— Один наш мужик с топором — засевший в окопе среди поваленных деревьев, стоит троих их улан с пиками! — оптимистично улыбаясь, внушал я — сам в это слабо веря.

Винтовками, как уже говорил, в этом полку — был вооружён только каждый третий солдат… «Инженерам» на подмогу — против двух самых широких просек, прикомандировал Заградительный отряд. Для двух его пулемётов приказал оборудовать по несколько запасных позиций на крайних флангах, проинструктировав расчёты:

— Не сидите на месте, не ждите — когда вас конкретно накроют! Очередь — смена позиции! Ещё одна очередь — ещё одна смена позиции! И, так далее…

Оставшийся в селе инженерно-сапёрный батальон, будет готовить к обороне наиболее прочные и находящиеся в наиболее важных местах здания — типа «штабной избы», бывшей когда-то сельской управой. Село, довольно большое, с множеством хат, хозяйственных построек, садов, огородов огороженных прочными плетнями… В принципе — идеальное место обороны стойкой пехоты против кавалерии. Была бы ещё стойкая пехота!

Наиболее «худые» хаты с соломенными крышами желательно, приказал в момент штурма поджечь:

— Средь дымовой завесы, — объясняю окружившим меня мужикам-солдатам, с раззявленными ртами, — к германцу будет сподручнее с вилами или оглоблей подобраться!

Мужики скребли затылки, отворачивали почему-то взгляды и, бубнили:

— Ну, дык ежели надо — то мы не супротив…

— Ну, так приготовьте всё заранее — чем поджигать будете, чтоб потом не бегать, с вытаращенными глазами! — прикрикнул на них, возбуждая служебное рвение.

Я продолжал:

— Обыщите все избы и сараи. Все найденные мешки набить землёй, заложить ими окна, оставив амбразуры и, перед самим сражением — заложить двери.

— Соберите любое оружие — охотничьи ружья, если найдутся, топоры, серпы, ножи и вооружите всех безоружных. Посадите в каждую избу гарнизон в человек пять-десять, дав им обязательно — хоть одного-двух с огнестрелом.

Выбирал для «опорных пунктов» те дома, из которых можно было вести взаимно перекрывающий огонь: с фланкирующими секторами обстрела или вообще — в спину немцам, продвигающимся вглубь села. Тогда, их преимущество в дальнобойном стрелковом оружии хоть как-то нивелируется и, главное — им придётся брать каждую избу штурмом.

«Комендант» одного такого «гарнизона» — пожилой унтер из ратников с берданкой, умоляюще глядя в глаза, просил:

— Дай хочь одного офицера, Батюшка-царь! Пусть, не командует — просто в углу сидит… А, то мы — СБИГИМ!!!

— Да, где мне столько офицеров на вас напастись?

Положил на табуретку под иконами в углу свою царскую фуражку:

— Мужики! Неуж, на поруганье супостату отдадите?!

Дико посмотрели на меня мужики, но обещали костьми лечь…

Вспомнил древнюю военную хитрость и озадачил пожилого штабс-капитана — начальника Учебного отряда, что командует новобранцами из пограничников:

— Заберите все сухие дрова у крестьян — любое сухое дерево, что хорошо горит и, к ночи, разожгите вокруг села побольше костров. Пусть немцы думают — что здесь нас немеряно!

— Сколько костров разжечь, Ваше Величество?

— Я же сказал: ПОБОЛЬШЕ!!!

Все найденные в крестьянских сараях бороны, приказал перевернув, побросать за селом в густом бурьяне — против конницы. Улицы села же, я планировал перекрыть баррикадами из всевозможного хлама и теми же деревянными рогатками.

Эх… Жаль, высоких, каменных здание в селе нет — я б, фрицам такой «Сталинград» здесь устроил!

Кроме… Ну, ничего не поделаешь:

— Генерал Спиридович!

— Здесь, Ваше…

— Чему Вас в училище учили, ещё не забыли? Оборудуйте командный пункт Оперативно-Тактической Группы полковника Романова в этой сельской церкви и, мой наблюдательный и командный пункт на её колокольне! С телефоном, разумеется…

— Меня не учили воевать в церквях, Ваше Величество, — учтиво поклонился жандарм, — и я сильно сомневаюсь, что этому учили кого-то из господ офицеров.

Ишь, ты — решил отмазаться!

Ну, да ладно, простим ему эту хитрость — последний он у меня остался, не считая восьми жандармов при нём и шофёра Адольфа Кегресса — постоянно и повсюду за мной таскающегося, со своим наганом и моим карабином… Знал бы, побольше с собой народу из Свиты взял!

— Учиться никогда не поздно, господин генерал! Пойдёмте на место — я Вам всё расскажу и покажу.

На паперти — на открытой площадке перед входом в церковь, нашу троицу как будто специально поджидал местный протоирей:

— Нельзя с оружием в Храм Божий! Грех это…

Остановившись, я насмешливо напомнил ему:

— Кажись, Вы забыли, Ваше Преподобие — что Император Российский, является и главой Русской Православной Церкви и, что касается «грехов» — разбирается лучше Вас! Так, что не перечьте Помазаннику Божьему и ознакомьте нас с внутренним устройство и, главное — покажите вход на колокольню.

Протоирей перекрестился перепугано, но перечить больше не стал.

С колокольни открывался великолепный вид на все четыре стороны. Внимательно осмотревшись, особенно — к опушке леса разумеется, я обратился к Спиридовичу.

— Вы, господин генерал, лично отвечаете за устройство в церкви наблюдательно, командного и опорного пункта! Возьмите пару штабных офицеров, не сильно занятых чем-то другим полезным делом, всех телефонистов — всё равно связь с вышестоящим начальством отсутствует и всех нижних чинов при бывшем штабе дивизии.

Мой главный охранник, меня внимательно слушал — хоть и с весьма понуро-обречённым видом.

— Здесь на колокольне, поставьте кого-нибудь из штабных с биноклем, одного-двух связистов с аппаратом и пару ваших жандармов для контроля… Чтоб, не сбежали!

— Разрешите подполковника Нагаева? — учтиво переспросил генерал.

— Разрешаю — у него хоть бинокль есть…, — задумчиво, — тогда свой отдайте одному из ваших молодцов: вдруг, у подполковника что-то со зрением случится?

— Хорошо, Ваше…!

Ещё раз, как можно внимательнее, осматриваю лес. К сожалению, совсем недавно прошёл «кратковременный» — но довольно сильный дождь и, приближающую походную колону германской конницы нельзя засечь по «облакам» пыли — поднимаемым копытами её лошадей.

— Если наверху Вам всё понятно — идём вниз, господин генерал!

«Внизу», нас опять поджидал местный батюшка.

— Ваше Преподобие! — говорю ему, — здание реквизируется под военные нужды. Соберите весь свой клир и выносите всё наиболее ценное — иконы, там…

Что ещё, в церкви самое ценное?

— …Кадила, — морщу лоб, — короче, всё выносите!

Поп, побледнел и чуть не грохнулся в обморок, а Спиридович, укоризненно качая головой:

— Разрешите выделить в помощь солдат, Ваше Величество?

— Разрешаю, если не в ущерб делу.

Генерал отдал первые распоряжения и двое из жандармов, толпившихся у дверей с непокрытыми головами, сорвались с места и куда-то борзо побежали, придерживая на ходу шашки. Я же, подошёл к алтарю и встал перед престолом, прищуриваясь:

— Откройте-ка «царские врата» пошире, молодцы!.. Вот, так. ОТЛИЧНО!!!

Центральная улица села — единственная из всех прямая как стрела и достаточно широкая, упиралась прямо во вход церкви и, от престола «простреливалась» на всю длину.