— Так я и сам знаю, что дурень… — вздохнул Вафан. — Сейчас-то понимаю, что нечего было слушать колдуна, который меня частенько зазывал к себе, чуть ли не золотые горы сулил, обещал сделать сильным и непобедимым… Поверьте — в толк взять не могу, отчего он именно ко мне такое благоволение высказывал?! Наверняка чего-то от меня надо было… Хотя и так ясно: чего хотел — то он и получил.

— Вафан, я все хочу тебя спросить — ты в Синих горах когда-нибудь бывал?

— Нет… — тот затряс головой. — Я и в Кряжнике никогда не был, из наших лесов никуда не выезжал! Там дом, все родное… Потому-то и уходить оттуда боялся. А теперь мне там и вовсе делать нечего…

— Ладно, поговорили — и хватит!.. — Патрик закончил одеваться, и его драконий облик таял, словно лед в горячей воде. — Пора идти, нечего лясы попусту точить, и без того здесь оставались куда дольше, чем допустимо.

С этим никто спорить не стал — мы, и верно, слишком задержались на этом месте. Все бы ничего, но чувствовалось, что Патрик все же устал, и я его понимаю: перекидать такую гору камней — дело непростое и тяжелое, даже если ты оборотень с немалым запасом сил.

Когда же мы добрались до озера (вернее сказать, до озерца), то оказалось, что оно находится в небольшой долине, окруженной скалами. Да уж, внешне тут нет никакого сходства с тем благословенным местом, где с невысокой скалы в крохотное озерко с чистой водой льются чистые струи водопада. Здесь большую часть долины занимало самое настоящее озеро, вода которого отливала неподдельной темнотой. Каменистые берега с пучками травы, неприятная тишина, мелкая рябь по озеру… Даже при солнце окружающая местность не располагала к покою и умиротворению. И вообще, здесь, словно разлитая в воздухе, явно ощущалась какая-то неприветливость, и подходить к озеру отчего-то никому из нас не хотелось, хотя у каждого было немалое желание умыться после долгой дороги. Не знаю, что тому причиной, но ни у кого из нас даже мысли не появилось о том, чтоб искупаться в этой темной воде.

Однако нас куда больше привлекало другое: на склоне одной из гор был виден небольшой домик, и даже более того — рядом со строением находилось нечто вроде огорода. Дом, кажется, целый, да и огородик, насколько я могу видеть, ухожен. Ясно, что здесь живут люди.

— Патрик… — спросила я. — Это что за дом?

— Не знаю… — покачал тот головой. — Сам удивлен, мне об этом ничего неизвестно. Вафан, а ты что скажешь?

— Чего тут можно сказать… — парень какое-то время принюхивался. — Домик этот обитаемый — дымком оттуда тянет, и едой. Похоже, утром тут печь топили и хлеб пекли. А вот насчет озера… Не нравится оно мне. Тянет от него чем-то таким… Не знаю, как сказать, но без крайней на то нужды к этому озеру подходить не стоит.

Ну, поверим волколаку на слово, тем более что и мы тоже не горели желанием плескаться в этой темной воде — она нам и без слов Вафана доверия не внушала. Вместо этого направились к домику, надеясь на то, что хозяева разрешат нам переночевать под крышей своего дома. Денег, чтоб заплатить за постой, у нас, конечно, нет, но хочется надеться, что мы как-нибудь договоримся. А домик, надо признать, крепкий, сложен на совесть, и за ним явно следят: все чисто, аккуратно, и вдобавок неподалеку от огорода находится небольшой родничок, наполняющий водой каменную чашу в земле.

Хозяин — пожилой крепкий мужчина с седоватой бородой и мрачным взглядом, встретил нас на крыльце. Этот человек отнесся к нам весьма настороженно, во всяком случае, радости при нашем появлении он не выказал. Разговор явно не ладился, и пришлось прямо просить разрешения переночевать. Не скажу, что хозяин охотно согласился пустить нас на постой, но, как я поняла, люди сюда заглядывали нечасто, а даже таким бирюкам хочется знать, что происходит за пределами Синих гор, и потому мужчина согласился нас пустить на ночевку, пусть даже он сделал это без особой охоты. Так что мы отвели нашу лошадь в крепкую каменную конюшню, благо она была пуста, а уж потом отправились в гости к хозяину.

Не сказать, что дом был большим — кухня, комната, кладовые, на окнах вместо стекол — тонкие пластинки слюды. Оказывается, этот человек жил один — похоже, он относится к числу тех людей, кому достаточно общения только с самим собой, и кто предпочитает обитать вдали от остального человечества, в уединении и тишине. Что ж, такое тоже случается. Как мы поняли из его слов, когда-то у этого бородача была жена, но она умерла много лет назад, и с той поры мужчина живет здесь безвылазно, и такая жизнь его вполне устраивает. Подле дома, на плодородном клочке земли, у него разбит огород, а чуть подальше, в горах, имеется нечто вроде небольшой пустоши, на которой мужчина сажает ячмень. В общем и целом, своей жизнью он доволен, и менять ничего не хочет.

На наш вопрос, как его звать-величать, хозяин лишь отмахнулся — не надо вам знать мое имя, а я вашими не интересуюсь. Дело не в обиде, просто сюда иногда люди приходят и уходят, одни возвращаются, другие — нет, так что не стоит запоминать ненужные имена — так жить спокойнее, да и вам не советую забивать голову лишним.

Помимо новостей из большого мира, бородача интересовало другое, а именно — куда мы направляемся, и что нам нужно в здешних местах? Судя по всему, этого человека не обведешь вокруг пальца пустыми разговорами, и потому Патрик, немного поколебавшись, признался, что мы идем к Белым скалам — мол, заодно подскажите, где находится это место, потому как мы, стыдно признаться, не знаем туда дороги…

— Зачем вам к Белым скалам?.. — чуть помолчав, спросил бородач.

— Если бы не крайняя необходимость, мы бы в те места ни за что не отправились… — вздохнул Патрик. — Простите, но для чего мы туда идем — об этом я вам сказать не могу, вы уж простите меня покорно.

— А вы знаете, что как раз на Белых скалах сейчас обитает дракон?.. — буркнул хозяин.

— Он точно там есть?.. — теперь уже я влезла в разговор. — Вы в этом уверены?

— Я в этих местах полжизни прожил… — покосился на меня мужчина. — Так что прекрасно знаю, что и где тут может находиться, а о том, что в горах появилась эта летающая тварь, мне стало известно куда раньше, чем всем остальным обитателям здешних мест. Должен предупредить, что дракону на глаза лучше не показываться, потому как нрав у него паршивый, одно слово — змеюка летающая! Зла у этого дракона столько, что словами не описать! Сейчас я и сам лишний раз стараюсь не задерживаться на воздухе, большей частью отсиживаюсь в доме, хотя забот на огороде хватает, да и за ячменным полем лишний раз присмотреть не помешает. Меня можно понять — этот летающий зверь моего последнего коня утащил! Он брюхо набил — и доволен, а что я теперь делать буду? Без лошади мне тяжко придется… Только и остается, как радоваться тому, что сам жив остался!

— Сочувствую.

— Да что мне с вашего сочувствия!.. — махнул рукой бородач. — И без них забот полна голова. И если вы считаете, что я струхнул при виде дракона, то с этим я спорить не буду — когда еле удерешь от этой летающей образины, и видишь, как она утаскивает в своих когтях твою лошадь… Тут, знаете ли, любой опаску заимеет.

— Где-то месяц — полтора назад к Белым скалам направлялся отряд из одиннадцати человек… — вновь заговорил Патрик. — Вы их видели?

— А то как же, видел… — неохотно откликнулся мужчина. — Здесь они останавливались. Шумные парни и самоуверенные, меня ни во что не ставили. Когда шли к Белым скалам, то веселились и шутили, а вот назад пришли только трое, причем все были пешими: как я понял, лошадей они потеряли еще там, у Белой скалы, а может, несчастных лошадок они сами бросили, чтоб уйти от дракона. Что ни говори, а у пешего куда больше возможностей затаиться в трещинах скал или спрятаться в укромном уголке. Понятно, что эти трое хотели как можно быстрей убраться отсюда, во всяком случае, у меня они задерживаться не стали… Как я понимаю, вы идете по их следам? Надо же, в этих краях годами никто не показывался, и вдруг люди пошли один за другим! Можно подумать, на Белых скалах медом намазано, раз вы все туда рветесь! Даже дракона не боитесь. Не скажете, что вы там ищете?