Подходили поляне и радимичи. Подошли пять сотен из племени Голядь. Эти не были славянами. Фино-угры, как и черемисы и мордва. Подошли северяне. Но самое что удивительное, пришло две сотни от древлян. Тоже не подарок. Кстати с полянами они не шибко дружили. Этих я не звал, они сами проявили инициативу. Но по мне так хорошо. Правда древляне были какими-то совсем уж диковатыми. В шкурах. Железного оружия было немного, наконечники у сулиц и копий. У некоторых боевые топоры. Мечей практически не было. В основном с дубинами. Все заросшие до глаз бородами. Но крепкие, такие квадратные и жилистые ребята.

Ещё зимой, плотники сделали водяное колесо. Весной установили, когда лёд сошел. Тут же сразу сделали мельницу и дальше привод на производства. Кузню, где меха качала уже вода. Молот также поднимала вода. Намучились с приводами и передаточными механизмами. Всё практически из дерева, так как металла было мало. Войско вооружалось ещё и арбалетами. Конечно, стрельба из лука намного скорострельнее и дальше. Но на хорошего лучника нужно учиться с детства, а стрельбе с арбалета можно научить любого и довольно быстро. Плотники работали у меня днём и ночью. Как и кузнецы и кожевенники. Да и вообще все мастера. Пластинчатых доспехов, сделали не так много. Я сам волевым решением остановил их производство. Слишком трудозатратное. Хотя Боян остался недоволен. Но это по барабану. Дал распоряжение, чтобы делали кирасы. Но не полные, то есть защищающие воина спереди и сзади. А только одну половинку, для защиты спереди. Металла не хватало. А эти кирасы предназначались пехотинцам в баталиях, которые стояли в первых рядах и с боков. Середина была в кожаных доспехах. Так как первый удар принимали именно первые ряды.

Наконец мы вышли. Двигались как я уже сказал двумя потоками. Первый — корабли — дракары, ладьи и струги. Они шли по Сейму на восток к Дону. На ладьях и стругах везли пушки, порох, ядра. Пушки были разобраны, стволы отдельно, лафеты отдельно. Второй поток шёл посуху — конница, пехота. По Сейму суда дошли до крайней точки. Потом должен был быть волок. За всё время пути на нас никто не пытался напасть. Все мелкие племена сваливали в глушь леса. От греха подальше. Да и кто, находясь в своём уме рискнул бы напасть на почти двадцатитысячное войско. Это была не просто большая банда для того времени, это была огромная банда. Волокли суда по суше тяжело. Приходилось вырубать просеку в лесу. Я тоже впрягся в лямку. Тянул её на пару с Гуннульвом и Сигуртом. Это было нормально. Тогда ещё князья не чурались этого. За день умотаешься так, что к вечеру еле ноги волочешь. Хорошо сами суда облегчили максимально, всё выгрузив. Даже мачты сняли. Пушки собрали и их тащили конями и пехотой.

Наступал вечер. Мы прошли половину волока. Хозрота суетилась вовсю готовила на походных кухнях кашу с мясом, взвар. Народ обустраивался на ночлег. Выставили охранение. Вторуша притащил мне миску полную гречки с мясом, хлеб. Сидел наворачивал рядом с костром. Тут же пристроились Гуннульв с Сигуртом, Рольв, Боян и ещё несколько наших бояр со старшими дружинниками и викингов. Среди пришедших по найму варягов был один особо борзый по имени Арне. Этот не верил в то, что я общался с богами. В том числе с Одином и Фрейей. Он считал, что всем по пьяной лавочке привиделось. Гуннульв и Сигурт чуть не подрались с Арни. Но я остановил их. Мне ещё не хватало разборок на марше! Но не смотря на то, что Арни не верил во встречу с богами, всё же жадно выпытывал у очевидцев, про ту ночь. Войско уже погрузилось в сон. Звезды рассыпались ночными гирляндами по темному небосводу. Я медленно пил взвар из кружки. Боян задремал. Некоторые кмети тоже. Бодрствовали только Гуннульв, Сигурт, Арни и ещё несколько наших бояр и викингов. Так же Вторуша сидел рядом со мной и протирал мою винтовку СВТ-40. Неожиданно реальность стала меняться. Всё вокруг стало замедляться, даже языки костра стали медленными. Потом всё замерло. При этом бодрствующие всё слышали и видели, только сдвинуться не могли. Ага, похоже кто-то пожаловал. И кто это? Из темноты к костру шагнул высокий юноша. Он был немного выше меня. Хорошо сложен. И он мне кого-то напоминал.

— Ярослав! Мне передали, что ты хотел встретиться со мной!

Блин, это Од, муж Фрейи!

— Од?

— Я. Так что ты хотел?

— Присядешь рядышком? Взвара хочешь?

Он сел, мотнул головой с черными до плеч волосами, в отрицательном жесте.

— Ну как хочешь. Хотел я поговорить с тобой о жене твоей, Фрейе! — Парень вскинулся. В его глазах сверкнула ярость. — Так, спокойно! Давай не будем тут нервы показывать? Поговорим как мужчина с мужчиной?

Од некоторое время смотрел на меня зло. Потом поник и кивнул.

— Давай.

— Ты чего от неё бегаешь? Ты муж ей или кто? Или просто рядом проходил?

— А как мне ещё, что делать? Ты же сам кричал насчёт гномов! Как вспомню, что она там с ними была…

— Что ты вспомнишь? Ты там был? Нет? Тогда чего ты там себе напридумывал?

— Что значит напридумывал? Все об этом знают.

— Да мало ли что все знают. Они что тоже все там были? Свечку держали? Не о том думаешь, Од.

— А о чём?

— Вот смотри, Фрейя богиня любви, так?

— Так.

— Она обязана любить своего мужа или зачахнет. Так?

— Так.

— Тогда она была ещё сопливой девчонкой, можно сказать малолеткой. Глупой и наивной. Тебе женой ещё не была. Так?

— Ну так. И что?

— А то. Проблема не в ней. Она тебе не изменяла. А в гномах. Эти уроды-извращенцы заманили глупую девчонку к себе на хату.

— На какую хату?

— Ну в пещеры, не важно. Там, я сто пудов даю…

— Чего?

— Что чего?

— Сто пудов?

Я завис на некоторое время, потом плюнул в сердцах.

— Да чего угодно, не суть, что эти долбанные карлики ей угрожали и принудили.

— Как это принудили? Она же сама?

— Это так карлики сказали? И ты поверил? Ясен перец, они скажут, что она сама. Все так говорят, когда чуют, что отхватить могут по самое не балуй за такое скотство. Вот и сказали. А чтобы правдоподобней было они ей ещё и блестящую цацку всучили. Смекаешь? — Од сидел вытаращив на меня глаза. — Ну этот пояс ихний. И кто после этого бедной девчонке поверит? Конечно никто, так как цацка-то на самом деле дорогая. И что получается?

— Что получается? — Од находился в шоковом состоянии.

— А получается, что Фрейя ни в чём не виновата. Снасильничали они её и оклеветали. Одним словом уроды. А ты что делаешь, как уже законный муж?

— А что я делаю?

— А ты усугубляешь её и так незавидное положение. Она бегает ищет тебя, слёзы льёт. А ты ведёшь себя не как мужчина. Это не ей предъявлять нужно. А гномам! Если ты мужчина пойди разберись с гопотой! Настучи им по тыковке, а заодно в качестве компенсации за причинение морального вреда, забери все их блестящие побрякушки.

Од задумался. Ярость стала разгораться в его глазах. Только я уже понял на кого она будет направлена. Мда, гномы вешайтесь.

— А ты прав малой! Но гномы тоже не подарок. Их четверо.

— В чём проблема? Возьми с собой братца Тора. Это тот ещё отморозок. Тем более как я знаю ему сейчас делать нечего. Он от тоски бухает сутки напролет. Уже не знает об кого свой молоток поплющить.

— Какой молоток?

— Ну молот свой. Пусть за племяшку встрянет. А Тор один всех этих гномьих братцев стоит. Прикинь у вас там веселье будет. Эх я бы тоже хотел поучаствовать.

— Спасибо Ярослав! А пойдём со мной?

— Я бы с радостью, но видишь, в меня войско на марше. Не могу своих воев кинуть. Сам понимаешь.

— Ладно. Я с Тором пойду. Вдвоём мы с уродами разберёмся. И все их богатства заберём, в качестве, как ты сказал, моральной компенсации?

— Точно. И это, Фрейю, встреть. Обними, приголубь. Чего девка мается. И ещё, Од, ты это за мою помощь то мне какую-нибудь цацку от хабара подкинь.

— Зачем?

— У меня, как и у тебя жена молодая, красивая. Подарю ей.

— А что ты хочешь?

— Ну, браслетик какой или висюльку. Да по барабану. Главное чтобы блестящее, дорогое и красивое.