Но нет. Он уцелел. Стоял и с ужасом глядел на то, что стало с половиной его сотни. Потом дико взглянул на меня. Я усмехнулся, поднимая винтовку. Сейчас тебе урод, отстрелю ногу, потом мы с тобой поговорим основательно. И тут на площадь выскочила Мстислава, потрясенно оглядываясь кругом. Чёрт! Что она тут делает? Бронислав тоже увидел её и рванул к ней. Схватил её за руку. И приставил боевой нож к её горлу.

— Ярослав! — заорал предатель, глядя на меня. Я смотрел на княжну. Он потребовал, чтобы я открыл ворота и сдал город. Я посмотрел на Бояна стоявшего рядом со мной. Воевода побледнел. Тихо приговаривал: «Мстиславушка, как же так?» Мстислава крикнула мне, чтобы я не вздумал выполнять требования предателя. Он развернул её быстро к себе лицом и ударил в живот. Потом опять прижал её к себе спиной, угрожая убить девушку. Холодная ярость ударила в голову. Ладно ублюдок, разговаривать с тобой не будем. Сбежал с башни вниз. Подошел к нему на десяток шагов. Увидел его бледное лицо. А ведь он испуган! Боишься? Правильно, так как ты уже мёртв, просто ещё не знаешь этого. Он был выше княжны. Возвышался на голову над ней. Идиот, тебе нужно было поднять её и спрятаться за ней. Так все ублюдки делают, когда кем-то прикрываются. Сейчас Бронислав покрыл себя позором дважды. Первое — это предательство, второе закрылся слабой девушкой. Какой же он воин после этого? И Бронислав всё это понимал. Понимал, что даже если победит, то его будут презирать все, даже свои. Остановившись в десятке шагов от Бронислава и Мстиши, смотрел ей в глаза. Видел с какой болью смотрит она на меня, как будто прощается. Выстрелил не целясь. От пояса. Просто нажал курок. Ствол и так был направлен в голову предателя. Я очень рисковал, очень. Я мог не попасть в него и он бы одним движением убил княжну. Или попал бы в Мстиславу, что ещё хуже. Но я попал туда, куда хотел. Бронислав завалился на спину, увлекая за собой девушку. Я подскочил к ним. Нож, звякнув, упал на землю. Винтовка валялась на земле, а я прижимал её к себе. Целовал Мстишу в макушку, в лицо, в губы. Потом стал осматривать. У неё по шее бежала кровь. Но рана была небольшая. Только кожа немного порезана. Её всю трясло.

— Мстиша! Что ты тут, чёрт возьми, делала?

Но она ничего мне не отвечала, только дико смотрела на меня. Похоже, не пришла в себя ещё от шока. Потом начала сползать на землю. Я подхватил её на руки. Побежал с ней на подворье, в избу, куда сносили раненых. Она была без сознания. Положил её на топчан. К нам сразу кинулись девушки и та женщина, которая кричала княжне, чтобы она вернула меня, тогда, на следующий день, как я попал в этот мир. Это ведьма, понял я. Её так назвала Мстислава.

— Посмотрите, пожалуйста, что с ней? — Я смотрел на женщину умоляюще. Она ощупала шею, потом лицо. Взглянула на меня:

— Иди на стены князь, с ней всё будет хорошо. Прогони поганых.

Еще раз взглянув на княжну, в порыве наклонился и поцеловал её в губы и выбежал на улицу. Нурманы и подоспевшие княжьи дружинники добивали последних людей Бронислава. Им удалось пленить несколько человек.

— Конунг! Прости, что за твоей женой не углядели. Шустрая она у тебя. Да и на этих трэллей отвлеклись.

— Всё нормально. Но в следующий раз будьте внимательны. Кого взяли?

— Вон, один сотник, его имя Добрыня и с ним ещё пятеро.

— Добрыню и остальных связать и в поруб. Мы с ними пообщаемся очень предметно. — Я зловеще оскалился. Викинги тоже. Пленные попытались вжаться в стену, ограждающую княжье подворье от остального города.

Взбежал на башню. На вопросительный взгляд Бояна ответил, что с ней всё хорошо. Жива. Он облегчённо вздохнул. Я опять рассматривал в оптику врага. Хузары пытались заставить идти воинов на новый приступ, но те отказывались, особенно из числа полян и радимичей. Что ушлёпки обосрались? Правильно. И тут увидел главного среди хузар. Военачальник в богатой броне, кричал на сотников и тысячников. Хлестал их плёткой. Поймал его в сетку прицела. Выстрел. Но в последний момент он отклонился немного и пуля ударила его в правую сторону груди. Он слетел с коня. Я тут же стал отстреливать тех, кто был рядом с ним. Один, два, три, четыре. Наконец народ понял, что находиться с поверженным военачальником крайне опасно для жизни и стали разбегаться. Так же увидел переговорщика. Этому отстрелил ногу. Он, упав на землю, орал как недорезанный поросёнок.

— Боян! Выводи конницу. Сейчас мы их уроем окончательно.

Воевода побежал вниз. Услышал его зычный голос.

— Княже! Нурманы возвращаются! — Крикнул кто-то из кметей. Глянул на реку. Точно. Два дракара подгоняли четыре ладьи. Было же пять? Похоже, пятую всё же утопили. Да и наплевать! Один из дракаров не стал подходить к пристани, а рванул к берегу. Из него стали выпрыгивать викинги и строится в клин. Напротив ворот уже выстроилась конница во главе с Бояном, порядка семи сотен. Наконец ворота открылись и сотни рванули за пределы стен. Одновременно викинги, выстроившись, так называемой «свиньёй», побежали на лагерь хузар.

Врагов ещё было много, больше, чем нас, но они были дезорганизованы, испуганы, плюс остались без руководства. И они побежали. Викинги как стая голодных волков достигли стана хузар и началась настоящая бойня. Они резали всех, кто попадал им под руку. Не разбирая, кто хузарин, кто полянин, кто радимич. Им было наплевать. Конница Бояна рассеила конницу врага быстро и принялась гоняться за спасающимися бегством. Эти тоже рубили всех подряд, были злы до предела.

К вечеру всё было кончено. Конечно, убили и захватили в полон не всех. Многие, особенно конные убежали. Но как минимум половину пришедших истребили. Сотни Бронислава, которые находились в лесу, не пострадали. Они сбежали первыми, но перед этим убили всех дружинников Храбра. Самому Храбру и десятку его воинов удалось спастись. Они кинулись в реку. Их выловили викинги.

Взяв бутылку водки я подошёл к сидящему понуро вождю.

— Храбр! — Обратился я к нему. Он взглянул на меня отсутствующим взглядом. Я присел рядом. Ко мне подошёл Вторуша с тарелочкой нарезанных солёных огурцов. Я вскрыл одну из банок. Налил в пластиковый стакан водки, протянул его воину. — Пей. Только сразу, залпом.

Он безразлично взял стакан и опрокинул содержимое в рот. Поперхнулся.

— Глотай! — проглотил. Сунул ему огурец в рот. Он захрустел. Постепенно его взгляд стал осмысленным.

— Скажи мне, Ярослав, как так? Он же вятич! — Задал, наконец, вопрос Храбр.

— Запомни, Храбр, предают свои. Чужие не предают, ибо они чужие. Это, Храбр, цена излишней доверчивости. Почему Бронислав так сделал, мы скоро узнаем. А сейчас, Храбр, иди отдыхать.

Потом навестил Мстиславу. Она была в своей светлице. Сидела бледная с перевязанной шеей. Сел рядом с ней на ложе. Обнял её. Она уткнулась мне в грудь. В броневые пластины доспеха. Я ведь его так ещё и не снял. Мы молчали. Я гладил её по голове. Она подняла заплаканное лицо и посмотрела на меня.

— Всё Мстиша. Мы выстояли. Теперь наша очередь сделать свой ход. Они все ответят, ответят только за то, что эта тварь посмела к тебе прикоснуться и даже подняла на тебя руку. Они заплатят большую цену. Заплатят кровью и пеплом своих городов.

Потом я уложил её спать.

— Не уходи, ладо мой. — Попросила она. Я разоблачился от брони. Сполоснул лицо, руки и, раздевшись, лег к ней. Мы в эту ночь не любили друг друга как любовники, как муж и жена. Мы просто лежали обнявшись. Так и уснули.

Все произошедшее было настолько ужасным, что даже сейчас, лёжа на жёсткой лежанке в лекарском помещении, видела перед глазами развороченные тела, руки, ноги, головы, брызги крови с землей. Но больше всего, меня испугала возможность никогда не увидеть моего любимого. Стоя там, на площади с приставленным к горлу кинжалом, ощущая ледяную решимость Бронислава, почти не верила, что останусь в живых. Смотря в глаза Ярославу, вкладывала в свой взгляд всю любовь и нежность — прощаясь. Я ведь, действительно была готова отдать свою жизнь, за то, чтобы мой ладо не открывал ворота для хузар. Но все сложилось иначе. Стараясь вспомнить каждый момент и жест, лишь сейчас начала осознавать — у Бронислава не было шансов, приставив к моему горлу нож, он стал живым трупом, а подняв на меня руку, приблизил свою смерть многократно. Я видела глаза моего мужчины, видела, какая буря эмоций бушевала внутри него. И я почему-то уверена, что если бы не угроза Бронислава и приставленный к моему горлу кинжал, смерть бы его была долгой и мучительной. Но мой мужчина пощадил его, убив моментально.