Гуннульв ожидаемо взял в жёны сестру Бенджамира, красавицу Лейлу. Сейчас у них было двое мальчиков. Когда уходили в поход Лейла ходила третьим ребёнком. Жену свою суровый хёвдинг любил и лелеял. Сигурд взял в жёны вдову Бронислава и ввел в свой род её детей. Оба нурмана шли сейчас вместе со мной.

В поход так же отправился Боян. Он постарел. Стал совсем седым. Я думал он останется в Златограде, но Боян решил идти. Мстислава отговаривала старика, но всё было бесполезно. Уже когда прощались царица прижалась к груди старого воина и спросила:

— Дядюшка, обещай, что ты вернёшься.

— Это как боги захотят, дочка. — Боян гладил Мстиславу по голове.

— Почему ты всё-таки хочешь идти?

— Сам не знаю. Но что-то тянет меня туда. Понимаешь, Мстиславушка, я ведь так и не взял в жены себе деву. Остался один. Для меня дети Вячеслава, князя моего стали семьёй. А ведь когда-то я тоже мог иметь семью, любимую жену, детей. Это было давно. Мы с твоим отцом были ещё совсем молоды, мы еда встретили с ним восемнадцатую весну. Твоему отцу уже сосватали и привезли жену, твою матушку. И она уже носила под сердцем твоего старшего брата. Мы в тот год поехали с посольством в Царьград. Уже там, в великом городе я встретил деву. Она была дочерью очень знатного и влиятельного ромейского вельможи. Звали её Епифия. Ей было пятнадцать. Она была прекрасна. Я полюбил её всем сердцем, как и она меня. мы стали тайком с ней встречаться, а твой отец прикрывал нас. То, что её отдадут мне в жёны даже и речи быть не могло. Кто я и кто её отец! Я не питал иллюзий. Мы с твоим отцом планировали тайно увести её. Она знала это и жаждала всем сердцем быть со мной. Готовилась к побегу. Но родители Епифии узнали обо всём. Её отец сумел очернить всё посольство в глазах ромейского императора. Мы с твоим отцом и несколькими воями сумели бежать, выскользнув из Царьграда. Остальное посольство было схвачено и брошено в темницы. Потом их казнили страшной казнью, зажарив в медном быке заживо как врагов императора. Спустя годы мы ходили походом на ромеев. Но своей лебёдушки я так и не увидел. Я даже не знаю что с ней произошло. Думаю, её выдали замуж за кого-нибудь из других ромейских вельмож. Даже не знаю жива ли она? Но сейчас представилась возможность попасть в Царьград. Пусть её уже нет в живых, но я хочу вновь пройтись по улицам этого города, оживить те воспоминания, пусть призрачно, но вернуться в свою юность…

— Этна, — прожевав и проглотив кусок мяса, спросил у рыжей телохранительницы, — где Боян?

— В каюте отдыхает.

В дверь постучались, потом она приоткрылась и показалась голова Вторуши.

— Что заглядываешь?

— Можно, княже?

— Заходи. Где шляешься? Садись, есть будешь?

— Буду. — Парень подскочил к столу. Только хотел сесть как нарвался на вопрос Этны.

— Руки мыл?

— Э-э-э, нет. — Я усмехнулся.

— Иди мой.

— Тогда полей мне.

Поужинали уже втроём. Вспомнил, как перегоняли карраки и каравеллы по Днепру в Чёрное море. Мрак был полный. Шли очень аккуратно, боясь сесть на мель. Но пару раз всё же садились. Суда стаскивали. Пороги обошли волоком. Причём волок был построен заранее. Нет, мы не катили суда на валках, как это делали сейчас на многих волоках, Были выложены что-то типа полозьев из дуба. Корабли вытаскивали на сушу, подкладывали под них наподобие тележек и потом судно катили по полозьям. Довольно быстро получилось и без повреждений днища. Такими волоками были снабжены все днепровские пороги. Конница шла берегом. Большая часть пехоты на лодиях, чтобы не увеличивать осадку морских кораблей. Одним словом с горем пополам дошли. В Черном море нас ждали три когга, купленные у греков. В когги загрузили коней и их хозяев. Кочевники очень сильно нервничали, но у них не было выбора…

На следующий день подошли к Босфору и втянулись в этот природный канал. Карраки и каравеллы шли довольно легко, как раз был попутный ветер. Викинги практически от нас не отставали, а когги стали теряться. Всё же это были медлительные суда. Но они никуда всё равно бы не делись, поэтому мы со спокойной совестью встали на рейде Софийской гавани. К нам на карраку нарисовались какие-то хмыри из таможни. Смотрели испуганно. Поинтересовался в чём дело? Хмыри спросили, будем ли мы пользоваться причалом, ответил, что нет. А раз причалом не пользуемся и товар не сгружаем, то пошлину платить не нужно. Хмыри с одной стороны облегчённо вздохнули, с другой стороны были опечалены. Но я их развеселил, предложив пополнить наши запасы пресной воды, затарить нас продуктами, в том числе и фруктами. Греки воодушевились, получив у меня предоплату, отвалили радостные. Вскоре к нам засновали лодки. Мы затарились. Нам тут же предложили веселых дам, но я строго настрого запретил. Ещё не хватало всякую заразу цеплять.

Дождались коггов, этих тоже подзаправили и мы двинулись дальше. Вышли в Мраморное море. Миновали мощные оборонительные укрепления Константинополя. Боян сначала рвался на берег в сам город, но я его тормознул. В городе побываем на обратном пути. В итоге он согласился.

Миновали Дарданеллы и вышли в Эгейское море. Первым под удар попал Крит, захваченный чуть более пятидесяти лет назад арабами. Сначала нападению подвергся самый большой город Крита Ираклион. Арабы не ожидали нападения. В порту Ираклиона стояло больше сотни судов — вместительные торговые двухмачтовые арабские багалла, небольшие парусно-гребные судёнышки типа «кариб», тяжёлые грузовые хаммаля, рыбацкие лодки, боевые арабские корабли дармуна — полные копии византийских дромонов, арабские боевые галеры — гураб. И много другого. Карраки и каравеллы подошли максимально близко на дистанцию выстрела.

— Открыть порты! — Понеслись команды. Из открывшихся пушечных портов выглянули жерла орудий. — Товсь! Огонь!

Грохот разорвал тишину сонного города. Ибо было время сиесты, как говорят испанцы. Корабли били по крепостным укреплениям. Залп ядрами, потом бомбами. От сторожевых башен, построек летели куски кирпича, камни, обломки горящих досок. В первый час бомбардировки, были разбиты башни защищающие порт. В порту и в самом городе нарастала паника. Корабельная артиллерия ещё вела огонь, как в причал ткнулись дракары и на сушу стали прыгать викинги, рванувшие в город как стаи волков. От каррак поплыли лодки с десантом. Когги подойдя к пристани стали высаживать хузар и печенегов, а так же пехоту. Кочевники быстро оседлали коней и разделившись на двое понеслись в разные стороны охватывая город с двух сторон, чтобы никто не убежал.

— Княже, ты не пойдёшь. — Однозначно сказал Боян. Рассматривая в бинокль город.

— Да я и не собирался. Ты чего, Боян?

— Кто тебя знает. Захочешь в героя поиграть и рванёшь как юнак безусый. Я где тебя там потом искать буду? В гареме местного князька? — Мы засмеялись.

В городе шла резня и истребление воинов эмира Крита. Нападение было столь неожиданным, что никто, ничего не понял и организовать более — менее сносное сопротивление смогли только во дворце правителя острова. Но оно было довольно жестоко подавлено. Сначала подтащили легкую полевую артиллерию и разбили ворота, потом рота мушкетёров расстреляла как в тире гвардию эмира, оставшихся добивали разъярённые норманны. Грабёж города шёл три дня. Но уже на второй день две карраки, и три каравеллы с десантом рванули к западной части острова и молниеносно захватили Ханию, второй город Крита по величине после Ираклиона. Ханию грабили тоже три дня. Для вывоза захваченный рабов и награбленных ценностей конфисковали стоявшие в порту грузовые купеческие суда — европейские когги, арабские хаммаля. Когда эскадра как объевшийся питон отвалила от города, он горел. Норманы вообще любители всё жечь. Говорить им что-либо бесполезно. Одно слово отморози. Когда подошли к Ираклиону, там на рейде уже стояло несколько византийских коггов. Это словно шакалы пришли вслед за нами купцы из Константинополя, скупать живой товар и ту часть награбленного, которую северные варвары хотели бы продать. Торгами с ромеями занимался сын боярина Дражко — Даромысл. В своей деловой хватке он не уступал отцу, а где-то даже и превосходил. Ромеям, считавшими себя слишком умными ободрать варавара не получилось. Даромысл поимел купцов, содрав с них вдвое больше, чем они рассчитывали заплатить. Следующими на очереди были Херсониссос и мелочь типа Малия. На грабёж первого хватило около полутора суток. Малию ограбили за день. Сопротивления никто не оказывал, народ просто разбегался побросав всё, что только можно. Избавившись от лишнего груза виде живого товара эскадра двинулась дальше на юг, обогнув Крит. Теперь она увеличилась ещё на два когга и одну хаммалю. Экипажи были местные. Им пообещали свободу и щедрое вознаграждение, если они будут себя вести хорошо.