— Откуда вам известно, как появляются мои рассказы? Вы лежали со мной в больнице? — спросил Артём.

Старик ответил:

— Нет, мы раньше не встречались, но… Мне многое известно о вас. К вам сначала приходит имя, потом образ, прошлое и настоящее героя. На вас обрушивается такой ворох, что сложно разобраться, что важное, а где мусор. Я все о вас знаю. Были женаты, две дочки. Жили бедно. Супруга вас бросила и забрала детей. Проблемы с алкоголем. Не вы пили водку, а она вас. Однажды вас избили и с тех пор вы в вынужденной завязке. Вы… Не живете, а мучаетесь. Болеете, вкус пропал, обоняние. Врачи сказали, что эти ощущения со временем вернуться, но годы идут, а прогресса нет. Где-то в вашей голове гнездиться догадка, что на самом деле вы, можно сказать, почти ясновидящий. Не как провидец будущего, а как писатель, способный познать судьбы некоторых людей. Может реальных, а может и нет — я этого тоже не знаю. Но мой пример показывает, что наши с вами знания очень даже реальные. Я о вас узнал семь лет назад. Даже каким-то чудесным образом мне был известен день, когда вас будут бить.

— А почему не спасли? — спросил Артём и невольно усмехнулся.

Старик тяжело вздохнул, медленно присел на стул и, посмотрев снизу вверх на Артёма, ответил:

— Если бы мы встретились раньше, то пришлось бы все рассказать. Но я тогда был не готов. Да и вы тоже. Вы хотели жить, и ни за что не сделали бы того, что вам всё равно придется сделать.

Сказки-хохмы закончились — дело приобретало серьезный оборот. Артём вдруг понял, куда пойдет их дальнейший разговор и стал догадываться, чем все закончится. Он знал, что рано или поздно, но придется заплатить за обладание столь необычным даром. Когда наступал очередной несчастный день или шла черная полоса, он себе говорил: «Вот, началось. Это мне за то, что я до сих пор так и не понял, каково настоящее применение этих историй». Оказывается, все несчастья — беспробудная бедность, уход жены, унизительная разлука с дочками, расшатанное здоровье — это только разминка? И вот, наверное, этот час пришел? Старик прискакал, словно всадник Апокалипсиса, туман наводит, клацает шпорами, а ты гадай…

Страх холодом растекся по груди, спустился в живот, свернулся морским узлом вокруг пупка. Артём, громко отхлебнув чаю, поставил горячую кружку на стол. Сев в кресло, укрылся пледом. Он ничего не сказал, только постарался унять охватившую его дрожь и стал слушать, что дальше скажет старик.

— …Моя жизнь закончена. Я и так скоро умру. Что до вас… У вас просто нет выбора. Таких, как вы, очень мало. Если другого попросить это сделать, он просто сойдет с ума, и всё будет впустую. А ваш разум эластичен. Это… это… Я вас имел в виду. Это как если бы писателя попросили поселиться внутри выдуманного им мира. Он бы принял новые необычные правила — ведь это его собственная игра. Понимаю, сложно в это поверить… Помните одну из своих первых фантастических историй? Об аукционе в далекой галактике?

Артём задумался, хотел спросить, что старик имел в виду? — и вдруг вспомнил! Когда-то давно его «посетил» рассказ. Там некая, помещенная в цистерну, огромная разумная желеобразная масса захотела получить в собственность редкое произведение искусства. Был устроен аукцион. Не так как на Земле, а по их законам. Существовала планета, куда бросали «фишки» — ставки участников аукциона. Выигрывал тот, чья фишка дольше всех жила на этой планете. Масса в цистерне выбрала парня с Земли. Герой — обычный наш парнишка, конечно же, победил. Этот рассказ к Артёму пришел давно, в классе девятом, и потом, когда он видел фильмы, снятые по похожему сюжету, то каждый раз про себя усмехался — значит не только к нему одному приходят подобные идеи. Наверное, где-то есть некий сосуд, откуда люди, наделенные таким же даром, как у Артёма, черпают образы и сюжеты. Пробивается тот, кто первым их использовал. Но у Артёма не было никакого желания что-то «использовать», тем более для обогащения. Он всегда верил, что его талант — это очень личное. Развлекать случайных слушателей ещё можно, но наживаться на том, что ему не принадлежит и что не имеет рационального объяснения? Это — харам. Конечно, иногда его охватывал страх: а что если наступит миг и некие силы потребуют с него плату? Ведь ему эти способности для чего-то дали! А для чего? И вот перед ним сидит старик и говорит, что настал час для каких-то действий. Всё идет к тому, что с него потребуют эту плату. Так?

Всадник… Нет… Как он сказал?

— А что значит «праведник»?

Старик с видимым усилием разомкнул пальцы, потер кисти рук, словно их мыл. Артём подумал, что гостю, наверное, зябко.

— Обозначает — верующий, ведущий праведный образ жизни. Все мы грешны, а я… Богобоязненный, наверное. Такой уродился, а может таким воспитали родители. Но в любом случае, я шел, вернее, меня вели по судьбе… Был честен сам с собой, мирно жил с собственной совестью. Праведник. Вот только есть странность… Я не крещен. Но эту загадку, почему выбрали меня, решить уже не смогу.

Гость замолчал. Артём понимал, что всё происходит как-то очень быстро. Пять минут назад он, исполняя регулярные ежедневные па, из которых и состоит человеческое бытие, просто жил. Вставал рано, утренний туалет, завтрак на скорую руку, а чаще всего просто натощак стакан воды — когда-то вычитал, что полезно для желудка. Дорога на работу, работа — упорное ничегонеделанье, убивание времени; дорога домой, где его ждал телевизор, интернет, ужин и сон. Не курил — дорого, не пил — очень дорого, в еде обходился малым. Впрочем, как и всегда… Жена далеко, семья далеко, вокруг — никого. Скудная идет жизнь, бедная на эмоции, радость и счастье… И с деньгами плохо. Когда ты без высшего образования, без обладания какими-нибудь талантами или связями, знакомыми, где сейчас прилично заработаешь на жизнь? Остается только ремесло, к которому когда-то случайно прибился. Но киномеханикам платят сущие гроши — на проезд и тот не хватает. Пока война, фильмов новых нет, и не будет. Власти подкидывают жалование, чтобы с голода не умерли. Но он все равно, как те уборщицы, упорно ходил на работу. Детские утренние сеансы, по выходным фильмы для пенсионеров — вот и все. Иногда подменял художника. Жизнь шла своим чередом. День за днем Артём тащил свою шкуру к могиле, пока ему не задали этот дурацкий вопрос о Фаусте. Теперь же он чувствовал себя так, словно только-только совершил преступление и понял, что не отвертеться, придется отвечать. Наказание неотвратимо. Рано или поздно, но оно его настигнет… И вот! А что дальше? Какова будет кара?

Артём, наконец, спросил старика:

— Что вы должны совершить?

— Я, — праведник, — произнес гость тихо. — Моя жизнь, оказывается, дорого стоит и тот, кто меня убьет, сделает первый шаг. Я должен умереть.

Артём оторопел. Ожидал услышать любую глупость, но такое? Перед Артёмом стояла дилемма: посмеяться или просто вышвырнуть этого безумца вон. Нет, так дальше продолжаться не может — старик определенно сумасшедший и выслушивать этот бред? Начал здраво, говорил любопытные вещи, вплетал какие-то забавные байки, но всё обернулось чистейшим безумием!

— Что-то я не понял.

Старик опустил голову, расправил складки на брюках и, не поднимая глаз, ответил:

— Это потому, что вы ещё держитесь за прошлое. Оно зацепило вас клещами и не дает оглядеться по сторонам. Но будущее вас позовет, и когда это свершится, вы поймете что надо делать. Переступите через порог и найдете меня.

Гость засунул руку в карман и вытащил сложенный вдвое обычный бумажный конверт.

— Я оставлю здесь. Там мой адрес. Вы просто… Просто знайте — назад не переиграть. То, что должно случиться, обязательно произойдет. Как только вы увидите её… Во сне или на улице… Это будет знаком, сигналом. Я вижу, что вы не готовы, просто не ведаете… Пока…. Это будет ваша новая история. Самая важная в жизни.

Старик охватил чашку ладонями, поднес к губам и начал пить. Руки у него дрожали. Пока они вели разговоры, вода почти успела остыть. Гость, не отрываясь, допил чай и встал. Положив поверх старых газет конверт, он сказал: