— Теперь лучше…

Отдышавшись, он повторил вопросы:

— Где я? Кто вы?

Шаман медленно осторожно встал. Лицо напряжено. Как ни старался скрыть, но было заметно — любое движение ему причиняет боль. Подошел к Защитнику. Они были почти одного роста. От Шамана несло козьим жиром, потом и псиной так сильно, что у Защитника перехватило дыхание и чуть не вырвало. Но он пересилил себя, сдержал спазмы в желудке.

Не обращая внимания на мучения Защитника, Шаман осмотрел его ладони, а потом, поднял голову и спросил:

— Ты себя помнишь? Кто ты?

Защитник хотел что-то сказать, но запнулся. Взгляд затуманился, словно он заснул на ходу.

— Как твое имя? Как тебя зовут?

На лбу Защитника выступили бисеринки пота. Он стал часто моргать, и вдруг лицо его исказила гримаса боли и он заплакал. Крупные блестящие в мерцающем свете керосиновых ламп слезы пеленой закрыли глаза, потекли по щекам. Рыдания сотрясали всё тело, и если бы не стена, на которую опирался Защитник, он, наверное, не смог бы стоять на ногах.

Шаман терпеливо ждал, пока Защитник успокоится. Он положил руку ему на плечо, а потом, как мать успокаивает сына, стал гладить по голове. Хотел вытереть слезы, но больше размазал грязь по щекам.

— Всё хорошо, самое страшное позади, — шептал Шаман. — Первый раз сложный, а потом станет легче.

— Что сложно? — через рыдания спросил Защитник.

— Умирать.

Шаман обнял плачущего, и стал что-то шептать ему на ухо. Постепенно всхлипы стихли, и Защитник успокоился. А рядом стоял Судья и не мог произнести ни слова — он смотрел на место, на котором только что сидел Шаман, и в глазах старика заполыхал ужас. Ложе было укрыто шелковым платком, расшитым косыми строчками письма. Буквы такие мелкие, что издали невозможно было их прочесть. Судья дрожащими руками снял с крюка одну из ламп. Подошел к возвышенности и поднял платок. Пока он читал, его губы беззвучно двигались, а Шаман, нашептывая Защитнику, вторил ему из написанного и они оба — охотник и его жертва — произносили заклинание слово в слово.

От начала до конца.

Последняя строка.

Шепот стих.

Судья ладонями закрыл лицо.

Защитник не смог устоять на ногах.

Пока он безвольно опускался, ткань рубашки с сухим противным треском скреблась о гипсовую стену.

Шаман отстранился от Защитника. Подошел к старику.

Судья опустил руки и посмотрел на Шамана.

— Ты понимаешь, что это за гранью добра и зла?

— Да, — ответил Шаман.

— Это изощренное коварство. Жертва — добыча — капкан. Ты не лучше их. Ты такой же, как они.

— Да, — ответил Шаман.

— Это не я тебя искал, а ты меня.

— Да.

— Ты мог выбрать иной путь, но злоба и желание мести побороло страх перед…

Чтобы не дать закончить Судье, Шаман почти прокричал:

— Да! Я получил шанс отомстить тебе и им воспользовался. Моё зло — это зло моё. Мне с этим жить. А тебе — нет. Гордись старик — на тебя пал выбор. Другой бы возрадовался.

— Но я не готов вот так… сразу… Я просто не готов…

Губы Судьи дрожали.

— К этому невозможно подготовится, — Шаман хотел взять старика за плечо, но передумал. — Поверь, так лучше — быстро, не раздумывая. Рано или поздно, всем нам придется войти в эту дверь — избежать конца никому ещё не удавалось.

— Но я столько дел ещё не сделал. А кто будет присматривать за садом? А кошки? Они меня ждут!

Шаман помедлил и всё же решился, нежно приобнял Судью. Старик не отмахнулся, он, похожий сейчас на испуганного грифа, уже не видел перед собой никого и ничего.

— Я обещаю, обещаю, — последнее слово Шаман произнес с нажимом, — всё сделаю. Сад будет цвести, а за кошками будут ухаживать достойно…

Все закончилось очень быстро.

Шаман подошел к стене, где на горе мусора лежали его вещи, поднял блюдо со сгоревшими свечами — под ним прятался стилет с костяной резной ручкой. Вернувшись, вложил оружие в руку Защитнику.

— Уже? Так скоро? — прошептал тот одними губами.

— Да. Но, прежде чем начнем, запомни. Не вспоминай своего имени, оно всё равно забудется, откажись от него — так легче. Помни только то, что может помочь. Все сны, пришедшие к тебе в прошлой жизни — это дар свыше. Это были подсказки. Кого-то из своих знакомых ты встретишь. Кем-то станешь и, убив проводника, изгнав его душу, пойдешь дальше по их судьбе. Ты сольёшься с их телами, их опытом и навыками, знанием языков. Ищи праведников и ступай на тропу Иуды. Тебя ждет долгий путь, поэтому всё плохое забывай, чувство вины руби без жалости. Как ящерица отбрасывает хвост, так и ты бросай всё, что мешает в пути. Ты не должен нести груз грехов, кои прилипнут к тебе без числа. Каждый шаг тебя приблизит к искомому миру. Если не научишься освобождаться, то не дойдешь до конца. А сам понимаешь, что это значит.

— Теперь да, понимаю, — ответил Защитник.

— Но и приобретешь ты многое. Всё что полезно — помни, изучай. Впитывай в себя чужие таланты. Понял?

— Да.

— Скажи, кто ты? — спросил Шаман.

— Я — экзорцист.

— Что ты должен сделать?

— Вызволить души великомучеников из мира самоубийц.

— На что ты готов пойти ради своей цели?

— На всё.

— Путь твой будет долог. Ты готов ждать?

— Да.

— Ты готов страдать?

— Да

— Ты выдержишь боль?

— Да.

— Тебя не искусят наслаждения?

— Нет.

— Ты не забудешь о своём предназначении?

— Нет. Чего бы мне это ни стоило, я не забуду о том, что обязан сделать.

— Готов ли ты умирать?

— Да.

— Готов ли ты убивать?

Судья, Шаман, Экзорцист посмотрели друг на друга.

Всё было понятно без слов.

Старик кивнул и закрыл глаза.

Экзорцист отвел локоть и ударил Судью стилетом под ребра с левой стороны груди.

Старик охнул, тяжело осел.

Когда конвульсии стихли и грудь опала в последнем вздохе, Экзорцист с усилием отвел взгляд от лица только что убитого им человека.

Шаман достал из своей сумки пеньковую веревку.

Подойдя к Экзорцисту, сказал:

— Запоминай.

Он ловко завязал петлю и тут же распутал её.

— Теперь ты.

Экзорцист повторил узел.

— Правильно.

Подойдя к крюку, на котором висела керосиновая лампа, Экзорцист забросил на него веревку и дернул, проверив, как он прибит к стене. Хотел привязать конец к большой ржавой помпе так, чтобы петля оказалась чуть выше его роста, но Шаман покачал головой.

— Ниже. Не всегда будет удобно. Пробуй так. На коленях.

Опустив петлю ниже, Экзорцист закрепил конец веревки к помпе. Вот теперь всё готово. Продев голову в петлю, Экзорцист посмотрел на Шамана. Его глаза были полны тоски и сумасшедшей надежды, что всё это — убитый им праведник, тьма подземелья, живой скелет в грязных шароварах и бараньей безрукавке, шелковый платок со страшными письменами — это марево его воспаленного разума, сон сумасшедшего, горячечный бред. Он проснется и снова окажется в своем… Где? С кем? Когда?

Не найдя ответы на такие простые вопросы, он понял окончательно, бесповоротно, что всё закончилось… Вернее, всё только для него начинается…

Долгий, долгий, долгий путь…

Экзорцист кивнул Шаману, зажмурился и поджал ноги.