Следующими выгнали меня и Милашку Солли, чему я был откровенно рад. Можно попытаться перекинуться парой слов, не грубя друг другу. Видно же, что девица страдает от оригинального общества и строит из себя бывалую стерву. Прищурившись от слепящих лучей солнца, я натянул козырек шляпы на глаза. Хорошо, что шериф не стал лишать меня нужной части гардероба, как случилось с моей пушкой. Прикарманил «питона», гадина. Кстати, в отличие от моих спутников, уже давно сидевших в разных тюрьмах, я был в цивильной одежде, и этим отличался от единообразно одетых спутников. У тех были какие-то неряшливые арестантские робы. Скоро и я примерю такую же…

Я огляделся по сторонам. Н-да, обыкновенная харчевня, стоящая на перекрестке. Пустынная дорога разбегается в разные стороны, а несколько домов из сборных деревянных щитов вытянулись в одну ровную линию. На крыше харчевни горячий ветер треплет старую вывеску «Томми Сникерс». Видимо, это и есть название заведения, состоящего из двух старинных автобусов-трейлеров, поставленных впритык друг к другу, уже с облупившейся краской на бортах, с двумя бочками, поднятыми и уложенными на жесткий каркас вышки. Что-то вроде водного накопителя или душа, получается? Возле трейлеров стоит разболтанный пикапчик с наваренными на окошках решетками — кто-то из фермеров решил пообедать. Даже коновязь присутствует с парой гнедых кобыл. Н-да, народу немного, и никто не показывается наружу, чтобы полюбопытствовать, кто же посетил сей чудный уголок. Колодец находится в нескольких шагах от харчевни: кирпичный круг, прикрытый сверху двускатной крышей.

— Шериф, а где девушке уединиться? — крикнула Линда. — Не на дороге же сидеть?

— Думаешь, ты самая хитрая? — усмехнулся Хартинг, расслабленно куря сигарету в тенечке высокого дерева с облезшей корой. — За кафе есть толчок. Но не радуйся. Тебя будут сопровождать, чтобы ты не вздумала через дыру с дерьмом убежать.

— Дебил, а еще шериф, — передернула плечами девушка и в сопровождении двух охранников направилась в указанном направлении. Хартинг решил не рисковать даже малейшей попыткой уйти в бега. Что для него мелкие неудобства для единственной дамы? Подумаешь, будет свои дела при догляде делать. Дверь же закрывается? Ну и вот…

Я демонстративно никуда не пошел, и расстегнув ширинку, окропил пыльную обочину с вислыми кустами полыни на виду рейнджеров, рассыпавшихся полукругом от дилижанса до крыльца харчевни. Несмотря на кажущуюся беспечность, мне убежать не удастся. В руках охраны — дробовики, револьверы. На лошадях враз догонят. Так что — не вариант.

Мысли пронеслись мимоходом, не зацепив своей значимостью. Сиди пока, Алекс, и не дрыгайся.

Подошел к колодцу. Без спешки закинул ведро в черную глубину, вытащил его полным и припал к живительной влаге. С трудом оторвался от питья, ополоснул руки и лицо. Остатки воды выплеснул на землю и снова набрал. Для девушки.

Обернувшись на крыльцо харчевни, я внезапно застыл.

Святош из магического Ордена Избранных трудно не узнать, находись они даже в огромной толпе народа, шествующей по широкому проспекту в честь Дня Возрождения, ежегодно проходящего в крупных городах американского сектора. В Вашингтоне там, или в Техасе они точно не затеряются. Выглядят ребята весьма вызывающе. Вся их одежда как яркий маркер принадлежности к определенному роду деятельности: скромная кожаная куртка-безрукавка, накинутая на хлопчатобумажную рубашку, штаны свободного кроя темного цвета, заправленные в высокие ботинки, на руках — перчатки с обрезанными пальцами и с металлическими вставками в виде шипов, а за спиной обязательно торчит рукоять меча или палаша. Да, вот именно: холодное оружие у монахов — обязательный атрибут. Они каким-то образом генерируют через клинок магические энергии, которые помогают им в схватках с монстрами аномальных зон. Руки монахов на запястьях перевиты кожаными ремешками с какими-то странными рунами. Левая часть головы выбрита налысо, и никогда не покрывается головным убором, за исключением тех климатических зон, где свирепствуют зимы. Согласен, стрижка весьма нелепая, дурацкая, но я подозреваю, что она несет какой-то сакральный смысл, важный адептам Ордена. Все-таки ребята не просто так понты кидают. Они на самом деле борются с нечистью, и порой гибнут в этой борьбе. Недаром большая часть монахов находится в Приграничье, на самом рубеже опасных аномалий.

Дальше было интересно. Монах подошел к шерифу, который с большим уважением пожал ему руку. Они стали о чем-то разговаривать, а я заметил, что к колодцу шла Линда. Полил ей на руки, обратив внимание, что лицо солнечной девушки полыхает злым румянцем. Н-да, видать, охранники не совсем тактично поступили. Не стал расспрашивать о причинах, пока спутница пила из ведра.

— А что здесь делает святоша? — девушка кивнула в сторону разговаривающих шерифа и монаха. На губах заблестели капельки воды.

— Понятия не имею. Кажется, договаривается с нашим шерифом о совместной поездке. Одному, наверное, скучно, вот и решил развлечься в компании, — наугад сказал я и попал.

— Эй, голубки! Хватит ворковать! — шериф повернулся к нам и сделал жест рукой. Монах посмотрел на нас с неожиданным интересом и что-то тихо спросил. — Да обычные ублюдочные преступники: черный копатель-убийца и клофелинщица.

Шериф намеренно говорил так, чтобы мы услышали его слова. Естественно, Линда взъярилась и выпустила когти, делая шаг в сторону Хартинга.

— Ах, ты, старый плешивый засранец! Какая я тебе клофелинщица? Ты что городишь, мудак?

Она не успела сделать и пару шагов, как была бесцеремонно скручена и в полусогнутом положении закинута в дилижанс, где ее быстро прицепили к штанге. Выплевывая грязные слова, Милашка Солли прошлась по всему генеалогическому древу шерифа, обвиняя его предков в нетрадиционных утехах, от которых появился вот такой вонючий и наглый урод. Прорвало, называется.

Пока девушка продолжала бушевать, из дилижанса вывели последнего из заключенных.

— Что здесь произошло? — поинтересовался контрабандист, когда меня завели внутрь. — Как будто скорпионов девке за шиворот накидали.

— Орет только Милашка Солли, — ответил я, откидываясь на стену. — Я-то молчу. Знаете, пришел к мысли, что женщин надо этапировать отдельно во избежание разных провокаций. Шериф и в самом деле болван. Или намеренно подталкивает каждого из нас к необдуманным поступкам. Так что будьте внимательны, господа. И еще… С нами хочет поехать монах Ордена. Святоша о чем-то договаривается с Хартингом.

Малыш Никки грязно выругался. Я сразу заподозрил, что в его большой пустой голове уже возникали мысли о побеге. Если монах присоединится к сопровождению дилижанса, то шериф обязательно попросит его поставить дополнительную защиту в виде магических «замков», чтобы нельзя было сделать каких-нибудь ненужных движений. Вот захочет Никки обидеть охранников и захватить дилижанс — сработает магия, и бандита испепелит какое-нибудь хитрое заклинание. Против магии мы, обыкновенные люди, бессильны. Наше спасение в огнестрельном оружии или, на худой конец, в «холодняке». Лично я не отказался бы от меча, что видел за спиной монаха. А теперь придется сидеть тихо и не дрыгаться. Даже один адепт Ордена способен разобраться с нами в одиночку. Можно ли убить монаха обычным оружием? Можно. Если застанете того врасплох. Но не советую. Поговаривают, у каждого монаха есть дополнительный глаз, которым он видит все, что происходит вокруг и за его спиной. Лично не видел, врать не буду. При случае спрошу, правда ли это.

— Какая еще провокация? — озадачился контрабандист.

— Разыграют наш побег — и кончат всех согласно директиве Тюремного Департамента, — проявил осведомленность Малыш Никки, буровя взглядом Щеголя Дэна.

Правильно. И сразу решится проблема лишних ртов. Нет, я буду сидеть тихо до самого Гранд-Каньона. Шериф не дождется от меня никаких глупостей. А вот я хочу отдать долг не только Чарли Бэккинсу, но и нескольких другим парням, по воле которых я загремел на каторгу.