Послышался треск разрываемой ткани. У меня в руке остался добрый кусок воротника, который в бешенстве отшвырнула в сторону. Совершенно безэмоциональное выражение лица гарпия выбешивало меня ещё больше. Все поджилки мелко тряслись от напряжения. Хотелось вцепиться ему в глотку и придушить. Нет, надо держать себя в руках. Мало ли какое наказание ожидает зарвавшуюся "зверушку".

Спокойствие сменилось презрительной гримасой. Таурус смерил меня оценивающим взглядом и не без тени насмешки произнёс:

— Выберешься? Ты? Ты не пройдешь и половины пути до выхода. Застрянешь и сдохнешь в первом же живом коридоре. И я с удовольствием посмотрю на это.

Я опешила. Не зная что ответить на эту отповедь и сдерживая благородный порыв избавить мир от этого обитателя, застыла соляным столбом. Желание придушить заглушило ту странную заинтересованность в нем, которую так неосмотрительно вложила в меня Гаргиппия. Хотела чтобы проявила по отношению к нему симпатию? Не дождется!

Сжала-разжала кулаки. Глубоко вдохнула-выдохнула. Но успокоения это не принесло. Пытаясь скрыть нарастающее с новой силой раздражение, неимоверными усилиями сдерживая злую дрожь в голосе, спросила:

— Так почему же именно я? Что такого сделала, чтобы оказаться здесь и пережить все это?! Зачем?..

Вопросы все сыпались и сыпались. Без остановки. Меня так и не посвятили в причины столь стремительного изменения среды обитания, тотальной жестокости и чем, по сути, является это место. Для чего служат эти запутанные катакомбы додумала своим умом, кое-что услышала из разговоров близнецов, но хотелось бы узнать более точную принадлежность. А вдруг я не выбирусь и придётся обитать здесь три года?

Гарпий, заслышав длинную очередь вопросов, приуныл, но все же решил что-то прояснить:

— Отвечу на вопрос — почему ты. Возможно, на тот момент, когда Гаргиппия выбирала кандидата на зверушку, ты была единственной, кто никому не нужен. Отвернулись все. Никаких привязанностей, — говорил Таурус, оценивающе рассматривая меня. Попытку возражения он быстро пересёк словами: — дружба с сестрой-подругой никак бы не повлияла, слишком незначительный фактор.

Вот так вот. Легко и просто. Никому не нужна — можно забрать и поиздеваться…

На меня тут же навалилась неподъемным грузом апатия. Да, придётся привыкать ко всему. Неприятно, обидно, больно, я не представляю, что буду делать, если выберусь, но вполне переживу и отсутствие глаза, и перспективу остаться изгоем в обществе. Ведь пережила же все злоключения, которые постигли меня в родном мире? Ко всему привыкла? Вышла из зоны комфорта? И сейчас все будет нормально.

Самовнушение неподействовало. Пальцы меленько нервно затряслись, коленки подогнулись, и я рухнула на пол. Подоспевшего гарпия, готового помочь мне, оттолкнула. Не хочу чувствовать себя совсем беспомощной. Итак уже открыли глаза на то, о чем пыталась не думать лишний раз.

Перед лицом замаячил стакан с водой. Вырвала его из руки Тауруса, осушила и швырнула куда-то за плечо. Послышался грохот разлетающегося стекла. Из глаза хлынули слёзы. В очередной раз. Почему столько времени моё состояние было более менее нормальным, а сейчас постоянно срываюсь? Неужели до этого сыворотка притупляла моё восприятие и я не могла адекватно оценить происходящее?

Сквозь рыдания уловила невнятное бормотание гарпия и последующий хлопок двери. Чудесно, лишние свидетели ушли сами.

Перебралась на кровать. Развалилась на спине, уставившись в потолок. Следила за тем, как медленно переползает граница темноты. Потом ещё долго всматривалась в непроглядную тьму. В итоге забылась беспокойным сном.

А днём, когда я все-таки смогла продрать опухшие веки, пришёл Таурус с очередной порцией отвратительной мутно-зеленой жижи и черным свертком. Протянул его мне.

Взяла, тут же выронила и с недоумением воззрилась на гарпия.

— Что это? — пролепетала. Пальцы запомнили неимоверную тяжесть и теперь дрожали.

— То, чем ты убьешь дриаду, — прояснили мне ситуацию. — Открой.

Пришлось послушаться. Села на корточки перед чехлом, открыла молнию и развела края в стороны. На чёрной подкладке лежал топор. Обычный топор без каких-либо изысков, но и рукоять и само оголовье были из странного металла. Поднять чтобы лучше рассмотреть не решилась. Итак хватило. Снова застегнула.

Покорно, без понуканий со стороны, протянула руку. Отвертеться все равно не получится. Нужно избавиться ещё от двоих, чтобы получить возможность вернуться домой.

Гарпий ввёл в вену очередную порцию сыворотки. И снова то же самое: сознание разделилось, без усилий подхватила сверток и понеслась по коридорам, выискивая жертву.

Топор вывалился из ослабевших рук. Плена перед глазами спала. Проморгалась и уставилась на обезглавленую деревянную фигуру под дверью. И на жуков, которые уже основательно её проели. Смотрела долго. И только потом до меня дошло, что это все-таки насекомые и я их боюсь до потери пульса.

И, только когда почувствовала, что что-то ползет вверх по ноге, задергалась и завизжала, сбрасывая понависших на перьях отвратительных созданий.

В панике осмотрелась вокруг. Лучше бы я этого не делала. Стены коридора облеплены ими, на полу многослойный ковёр, который влажно чавкал под ногами, заставляя вздрагивать от ужаса и отвращения.

Понеслась к выходу из коридора, но остановилась. Ничего не помню. Совсем. Как я здесь оказалась? Пробежала ещё немного и уперлась в тупик.

Как?.. Как отсюда выбраться? Что делать? Никакого выхода нет! Меня съедят насекомые!

Повернулась к противоположному концу короткого коридора. Отсюд был виден обезглавленный деревянный болванчик. Были видны и отверстия в коре — норы жуков-древоточцев. С ужасом осознала, что если не выберусь отсюда, то меня ожидает та же участь. Только начнут пожирать заживо.

Подобная перспектива забрала оставшиеся силы. Привалилась спиной к стене и сползла в чавкающий ковёр. Жуки единой волной отхлынули от меня. Замолчали. Замерли. Из общей массы выползла сороконожка, или что-то сильно напоминающее её, пошевелила передними лапками и поспешила ко мне, быстро волнообразно перебирая множеством конечностей.

Оцепенев от страха, я наблюдала за ней и не сразу заметила, как ещё несколько жуков решили совершить поползновение. Обратила внимание только когда один из них прихватил кожу жвалами. Остальные уже быстро перебирали ножками по ногам выше. Ковёр зашевелился, заголосил и волной ринулся в мою сторону.

Вскочила на ноги, лихорадочно осмотрелась, но не нашла пути к отступлению. Когда нижние слои подбирались к пальцам, в попытке найти хоть какое-то спасение посмотрела на ослепительно белый потолок. Близко к стене, которую я обтирала спиной, зияла чёрная дыра. Из неё тянулась рука, а до слуха, сквозь стрекот насекомых, донеслось:

— Скорее хватайся!

Дважды просить меня спасителю не пришлось.

С силой оттолкнувшись от пола, при этом раздавив парочку жучков, взвилась вверх и с первой попытки уцепилась за протянутую руку. Внутри все замерло в ожидании падения, которого не последовало. Наоборот, второй рукой перехватили запястье и потянули вверх. Помогли перебраться через край и прижали лицом к ослепительно белой рубашке.

Меня сразу же окутал запах влажных перьев. Сжала со всей силы полу полосатого жилета, второй рукой обхватила спину. Прижалась ещё теснее, пригреваясь и медленно успокаиваясь.

Позади что-то громко хлопнуло, и я вздрогнула.

Волоски на виске шевельнулись от дыхания, послышалось тихое:

— Успокойся, теперь все позади…

— Таурус, я ужасно боюсь насекомых… — пролепетала, отстраняясь и заглядывая ему в глаза.

Тут же отвела взгляд. Обернулась, быстро осмотрела пространство за спиной. Прогрохотал закрывшийся люк. Снова уткнулась ему в грудь.

Над головой послышался вздох.

— Я так и понял. Омнис уже получил своё. В большинстве случаев он отвечает за препятствия. И то, что написано мелким шрифтом не читает.