«Крещенскую полночь…» Крещенскую полночь Встречает нежданно метель… И кружится снег Посреди колокольного звона. Вхожу в неземную его акварель, Где небо склонилось Над миром влюбленно. Крещенская полночь — Пора ожиданий и грез. И светится Образ Над нашей душой и молитвой. И в очищенье невидимых слез Все горькое в нас Прощено и забыто. 2009 Анна Прости, что я в тебя влюблен Уже под занавес, в финал… Всю жизнь блуждая меж имен, Я на твое их поменял. Я выбрал имя неспроста — Оно из Пушкинских времен, Из грустной музыки, с холста И с чудодейственных икон… Но полон тайн открытый звук… Хочу понять – что он таит? То ли предчувствие разлук, То ль эхо будущих обид. И, чтоб развеять этот страх, Я повторяю имя вслух… И слышу свет в твоих глазах Так, что захватывает дух. 1998 Женька В то утро море неспокойно было, И так шумел у берега прибой, Как будто где-то батарея била, И волны эхо принесли с собой. Но вот встает мой давний кореш Женька И медленно ступает на песок. Вслед вытянулась тоненькая шейка. Он краем глаза шейку ту усек. Мы были с Женькой веселы и юны. Нам шла тогда двадцатая весна. Вот он на пену по привычке дунул И в синий вал метнулся, как блесна. О, сколько раз уже такое было: И эта синь, и этот спор с волной. Но как бы даль морская ни манила, Он чувствует свой берег за спиной. Волна то вскинет Женьку, то окатит… И я плыву к нему наперерез. И вот уже вдвоем на перекате Мы брошены волною до небес. А после, как с любительских открыток, Выходим мы из кайфа своего. И море провожает нас сердито, Как будто мы обидели его. И падаем на раскаленный берег Среди бутылок «пепси» и конфет. И в этот миг миролюбиво верим, Что лучше моря счастья в мире нет. 1975 «Как трудно возвратиться вдруг…» Как трудно возвратиться вдруг В былую жизнь, к былым потерям. А что там – ложь или испуг? И дома нет – остались двери. И что в минувшем – кроме книг, Познавшим эшафот Главлита? И кто услышит давний крик, Сошедший в душу, как молитва? Господь нам завещал терпеть И не держать на сердце камень. Пока бесспорна только смерть. А жизнь по-прежнему лукавит. И все ж спасибо за урок, Что мы стыдливо извлекаем Из ваших убиенных строк, Уже забыв, а был ли Каин? 1993 В изгнании И даже выслали голос, А имя снесли с афиш. И жизнь ее раскололась На прошлое и Париж. Чужие моря и суши Делила среди обид. А как поделить ей душу, Когда она так болит? Пусть время за нас доспорит. Но помню я до сих пор, Как люди чужое горе Легко возвели в позор. Кто знал, как она страдала, Лишив нас в недобрый час Своей красоты и дара, Печально лишаясь нас. Но сердце, как верный берег, Где музыка и друзья… В Россию лишь можно верить, А жить в ней давно нельзя. 1995 Памяти сына «Что же ты, сын, наделал…» Что же ты, сын, наделал? Что же ты натворил? Ангел твой, будто демон, Даже не поднял крыл. Даже не попытался Предотвратить беду. Где он там прохлаждался В райском своем саду? Господи, Ты прости мне Горькую эту речь. Что ж не помог ты Диме Жизнь свою уберечь? Чем я Тебя прогневал, Если в потоке зла Эта немилость Неба Душу мою сожгла? 29 августа 1996 года – День гибели сына «Душа моя…» Душа моя — Как тонущая лодка. Вычерпываю боль, А боль не убывает. Наверное, со всеми так бывает, Когда в судьбу нежданно Входит смерть. |
