По нашему плану политизированный анонс должен был усыпить бдительность уже слегка встрепенувшихся педагогов.

Песня отца рок-н-ролла была встречена аудиторией с довольно ощутимым интересом. Зритель уже не танцевал, а лишь крутил глазами, сканируя с любопытством сцену и с опаской надзорные органы.

Мы собрались было сыграть запланированную «Alcatraz» группы Nazareth, как кто-то из зала протяжно проскулил: «Давай Армен!» Просвещенный имел в виду вовсе не мое имя, а название главного хита наших репетиций – песню «Iron man» группы Black Sabbath!

Вывернув громкость усилителей на максимум, на предельном перегрузе, под жирный ми минор я завопил в микрофон, пытаясь имитировать голос Оззи Осборна: «Iron man, Iron man!»

От всей души и в полную силу мы воспроизвели любимый Black Sabbath, да так, что чуть пол не провалился! Осмелевшие комсомольцы подвалили вплотную к сцене и стали прыгать в стиле танца «пого», пока еще не придуманного Сидом Вишесом![3]

В эйфории Сашка продырявил малый барабан, я умудрился порвать струну «ми», самую толстую на бас-гитаре. На сцену выбежали шефы, отобрали гитары и заиграли прозванный народом «гимном алиментщика» шлягер «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз». Но кто их слушал?

«Пя-тна!», «Пя-тна!» – скандировал народ! Успокоить возбужденных школьников бдящим силам так и не удалось! Резко возникшая популярность бурлила до тех пор, пока решением директора вечеринку не свернули досрочно.

Больше в родных пенатах нам играть не давали.

Пришлось искать консорциум на стороне!

Я был уверен, что наш тихий и замкнутый одноклассник на школьных вечеринках никогда не появлялся, но факт говорит об обратном. Ходил душегуб на танцы!

Александр Севастьянов, Сергей Свободин, а за их спинами – в полосатом свитере Сергей Головкин – будущий серийный убийца и маньяк «Фишер» [4]

Армен Григорян: Казнь

Первое сольное и платное выступление группы «Черные пятна» или, как нас стали сокращенно величать – «ЧП», – состоялось на выпускном балу в 1976 году в школе № 156 по улице Фестивальной. Мы учились в девятом классе, но уже имели все признаки ранней акселерации.

Выдавая себя за студенческий ансамбль из МАИ, нам с Сашкой удалось договориться с директрисой аж на 40 рублей гонорара![5]

Микрофоны, три барабана и усилитель «Электрон-20» с двумя колонками мы выпросили у заведующего нашей радиорубкой Жоры «ПинкФлойд», прозванного так, как вы понимаете, по причине интенсивной любви к соответствующей группе. За пачку сигарет «Филлип Моррис» он дал добро на тайную аренду с условием обязательного возврата к утру!

Состав мы решили усилить известным в районе гитаристом Оськиным – с фузом и самопальным усилком! Он предложил внедрить в группу своего знакомого по кличке «Череп», с принадлежащим ему на правах собственности электроорганом с отдающим геронтофилией названием «Юность-70». Программу отрепетировали у Сашки дома и 25 июня 1976 года, погрузив аппарат в такси, отправились к месту проведения мероприятия! Нам сказали, что мы должны успеть настроить все до праздничного ужина и сразу после его завершения быть готовыми начать выступление. Назвать аппаратурой то, что мы вытащили на сцену, сейчас бы не решился никто. Как этот хлам вообще издавал звуки?!

По договору мы должны были отыграть три часа. Сыграли все, что отрепетировали, некоторые песни спели дважды! На «бис» специально для выпускниц припасли битловскую «She was just seventeen»! Нам накрыли стол в комнате за сценой. Пришла директриса, поблагодарила, заплатила обещанное и попросила поиграть еще. Устали мы до изнеможения, но согласились! Разделив деньги поровну, выбрали песни для повторного исполнения. Оськин предложил сыграть на шару «We’re an American Band» группы Grand Funk и вставить в середине его соляк! Он блистал пентатоникой почти в каждой песне, а заодно и удлинял хронометраж. Тогда длинные проигрыши были в моде. Мы с Сашкой произведение знали, а вот «Череп» о его существовании услышал впервые. Решили в дополнительном отделении сыграть эту песню первой. Оськин запел, и все шло относительно сносно, но в проигрыше «Череп» решил перехватить у гитариста инициативу и с кондачка стал долбить по клавишам в неизвестной гармонии! Мимику и жесты остальных с посылом «уймись, дурак» он самозабвенно игнорировал до тех пор, пока Шурик, покинув барабаны, не вмазал «Черепу» размашистый и убедительный подзатыльник! Вышедший из-под контроля электроорган заткнулся. В немой сцене испуганный Оськин заиграл всем известный риф из «Smoke on the water»! Школьники заулюлюкали, «Череп», свирепо оглядываясь на барабаны, суетливо свернул провода и с «Юностью-70» под мышкой покинул сцену.

Заканчивали мы шоу втроем. Напоследок выдали импровизацию а-ля полет самолета в плохих метеоусловиях! Я заиграл басовый риф из «Blood of the sun» группы Mountain, периодически выкрикивая в микрофон: «I don’t see the landing place!»

Не выдержав жестких условий посадки, мой ламповый усилитель закоптил. Под вынужденное барабанное соло мы с Оськиным обесточили поврежденный коротким замыканием самопал, и залили его газировкой «Байкал». Выделение дополнительного дыма от раскаленных ламп было встречено уже в дупель пьяными выпускниками свистом, гамом и овациями. Барабанным соло выпускной завершился! Короткая июньская ночь пролетела, и с рассветом, в сопровождении добровольных помощниц, мы дотащили инвентарь до нашей школы и сдали Жоре «ПинкФлойду».

Сверхурочные директриса нам тогда не добавила, но на следующий год позвала выступить вновь. Пришлось отказаться в связи с невозможностью присутствовать на двух выпускных вечерах одновременно! Больше этот ансамбль никто не слышал и не видел.

На смену «ЧП» пришел «АД»! Так сокращенно называлась группа «Атмосферное давление», родившаяся сразу после моего поступления в институт! Члены ансамбля, все как один, были преданными фанатами Black Sabbath! Состав по инструментам тот же, и, хотя мы считали себя последователями этой британской команды, многие полагали, как, к примеру, наш соратник и знаток рока Андрей Березко, что по стилю мы больше походили на Rush.

Мне безмерно повезло с моим ближайшим другом Александром Севастьяновым, с которым я 10 лет просидел за одной партой и вместе с ним начинал учиться коллективному музицированию в наших школьных «Пятнах».

Колотил он уже по собственной ударной установке, сделанной известным в Москве барабанных дел мастером «Рамзани»; приобрел у него же на музыкальной толкучке на Неглинке. Капитал на покупку сколотил метлой, подметая двор по месту жительства на Смольной, 31!

У Сашки в голове жил врожденный метроном, который гарантированно обеспечивал ровное звучание всего ансамбля! Глотка у него была луженая, самому Дэну Маккаферти[6] на зависть! Песни групп Nazareth, Slade и AC/DC пел только он! Играть с ним было невероятно легко. К тому же он долго и целенаправленно занимался карате и сильно бил не только по барабанам. Так что вдобавок у меня был еще играющий телохранитель!

Клич о том, что мы ищем гитариста, дошел до студента МИСИ Евгения Хомякова!

Мы встретились у меня дома, и он исполнил два своих сочинения с хорошим английским произношением.

Евгений, или, как мы его прозвали, «Джон», проживал на Кутузовском проспекте и окончил английскую спецшколу.