На втором этапе – проявить пленку и напечатать пилотный тираж с ликами сверхновых звезд!

Блицкриг на крышу был совершен тихо и незаметно.

После скоротечной фотосессии, прихватив съемочный реквизит, все разбежались по домам придумывать группе название!

Тогда же, весной 1974 года, мама повела меня в Пушкинский музей, где проездом из Японии в Москву ненадолго поселилась «Мона Лиза». Мы отстояли пятичасовую очередь, дошли до картины, остановились на 10 секунд, посмотрели на маленький шедевр Леонардо да Винчи за толстым стеклом и пошли на выход! Дольше смотреть на Джоконду не разрешали грозно шипящие милиционеры. Изнурительный день во имя быстротечного свидания с флорентийской красоткой впечатлил меня настолько, что я предложил коллегам назвать группу «Дикая очередь»! Из ранее предложенных претендентов – «Омнибус», «Ловеласы», «Особняк», «Матерые пятна» и «Черная пятница» – после обмена мнениями решили тянуть жребий из «Дикой очереди» и «Черной пятницы». Вытянули второе!

Увлечение фотопечатью уже давно засосало Вовку Сергеева в мир эротики и секса. Плоды его хобби распространялись им со всеми мерами предосторожности среди учащихся старших классов в обмен на денежные знаки и бубльгум. Забугорная жвачка в годы моей юности имела хождение валюты! По нашей договоренности, он должен был напечатать фотографии размером 9 на 13 и, снабдив их надписью «Рок-группа «Черная пятница», безвозмездно раздавать вместе с «интимом». Чтобы покрыть затраты на производство, мы сошлись на условиях – одну пластинку жвачки за 2 фотки, что было по тем временам верхом щедрости и доброты со стороны заказчика!

Первый тираж вышел с ляпсусом. Порнопечатник уничтожил глубоко задуманную авторами ассоциацию с Black Sabbath и превратил группу «Черная пятница» в «Черные пятна»! Свою оплошность он признал, но ссылаясь на затратность процесса, переделывать бракованную партию отказался и автоматически присвоил себе патент на изобретение!

Фотки шли бойко, бубльгум доставлялся бесперебойно. Наши акции среди многочисленных рок-деятелей школы и ее окрестностей пошли вверх, и вскоре фотокарточный ансамбль приобрел первую известность!

Осознав всю тяжесть своего положения и невозможность сдвинуть сына с рок-н-ролльной стези, родители пошли на сотрудничество и пристроили меня на курсы обучения игре на классической гитаре. Около двух лет я усердно терзал струны под руководством репетиторов и все свободное время! На выпускном, в клубе «Красный балтиец» на Войковской, я исполнил интермеццо собственного сочинения, навеянное «Адажио» Томазо Джованни Альбинони[1]. Папе с мамой понравилось! Через много лет это сочинение всплывет на альбоме «Танго на облаке» в одноименной песне.

После того как мы в нашем доморощенном ансамбле окончательно определились, кто на чем будет играть, я срисовал гитару Фендер с попавшей в руки фотки Джона Леннона.

Тщательно воспроизвел фломастером форму, звукосниматели, ручки, лады, колки, но вместо шести струн нарисовал четыре; внизу листочка подписал: «Bas-guitar».

Папа тогда работал в министерстве авиационной промышленности в отделе эксплуатации авиационной техники в странах соцлагеря, он часто выезжал туда в краткосрочные командировки. Я показал ему рисунок и напросился на подарок ко дню рождения: «Ну, если не очень дорого, примерно такой формы…»

Очередная папина поездка пришлась в Чехословакию. Он зашел в центральный музыкальный магазин Праги и прямиком – в кабинет директора. Как папа мне потом рассказывал, взглянув на мой листочек, директор воскликнул: «Нарисовано с такой любовью, отказать нельзя!» Спецзвонком гитара была доставлена в его кабинет со склада!

Мы с мамой поехали в аэропорт встречать рейс Прага – Москва.

Пока мы стоим в ожидании, поделюсь с вами одним недолгим воспоминанием из детства.

В Мавзолее я был дважды. Сначала посмотреть на дедушку Ленина меня повела мама Лиза, а в период перехода из октябрят в пионеры – наш классный руководитель Александра Андреевна. Ни мумия внутри, ни два кремлевских гвардейца на входе, издающие из глубин контроктавы протяжное «ТИИИХО!» меня хоть и напугали, но не поразили! А вот как они маршировали по Красной площади под звон аксельбантов, изящно придерживая винтовку за приклад, – привело в восторг! Несмотря на высокий шаг, активную работу тазобедренного сустава и сильную вибрацию тела, винтовка на ладони стояла неподвижно и строго вертикально!

Точно так же, но с гитарой вместо винтовки, из зала прилета международного аэропорта Шереметьево-2 торжественно вышел папа! И я стал счастливым обладателем новенького баса с конфетным названием Iris! Это был второй судьбоносный подарок от любимых родителей.

В сравнении со всеми нашими самопалами, «уралами» и «аэлитами», фирменный Iris-bass выглядел тогда как Mercedes-Benz или даже как Maybach супротив «Оки»!

Школьные вечера начинались под магнитофон, потом выступал вокально-инструментальный ансамбль от шефов. У каждой школы был свой шеф: какое-нибудь предприятие или заводик. В СССР что-то к чему-то должно было быть прикреплено в обязательном порядке, и никак по-другому!

Вышестоящий прикрепленный высылал нижестоящему для проведения культурного досуга свою самодеятельность с аппаратурой и набором советских песен. Мы учились в восьмом классе и к тому времени, благодаря комсомольским активистам из кружка любителей эстрадной песни, школа закупила комплект отечественной аппаратуры «Электрон-20» и три микрофона! Из музыкальных инструментов – ударную установку «Энгельс», ионику и две гитары типа «Орфей». Всем ансамблям из старших классов выделили время для репетиций, строго по графику и всем поровну. В актовый зал послушать грохот и звон подтягивались преданные друзья. О более широкой аудитории можно было пока только мечтать!

«ЧП» и друзья

В очередной приезд шефов, дождавшись перерыва, мы решили совершить попытку их свержения!

– Дайте, пожалуйста, сыграть, у нас тут рок-банда! – Ответ последовал краткий: «Идите… не мешайте!»

Да что они себе позволяют? Наш ВИА уже имел победы. С песней «Вы слыхали, как поют дрозды?»[2] мы взяли приз в районном конкурсе школьной самодеятельности! Амбиций вполне хватило, чтобы обратиться за помощью к директору. Его можно было найти среди преподавательского состава, распределенного по периметру актового зала. Задача педагогов на школьных вечерах заключалась в слежке за моральным обликом комсомольцев! Пары должны были соблюдать «пионерское» расстояние, то есть ни в коем случае не прижиматься друг к другу или того паче – целоваться!

– Владлен Александрович! Мы репетировали, а эти нам поиграть не дают! Мы же конкурс выиграли! Зря, что ли?

Лед тронулся, и директор Миславский отправился на переговоры.

– Товарищи, разрешите нашим мальчикам исполнить две-три песни, они готовились, репетировали!

Александр Севастьянов

На этот раз шефы нехотя, но согласились. Их ответственный за аппаратуру поплелся включать усилители! Никаких звукорежиссеров тогда не существовало, только операторы. Под аплодисменты Сашка уселся за барабаны, Серега Свободин надел гитару, я взял бас. Победную песню про то, как поют дрозды, мы петь не собирались! Сашка объявил в микрофон: «Выступает группа «Черные пятна»! Сейчас мы исполним песню под названием «Будь хорошим, Джонни!» американского композитора Чака Бери – пламенного борца за свободу негров, сподвижника Мартина Лютера Кинга и Анжелы Дэвис!»