— Теперь, кажется, я понимаю, почему ты не согласился на переход. У тебя ведь лицо самого себя! Только теперь ты весь деловой, как бизнесмен какой-то.

— Ты хочешь сказать, что я имитирую? — выпалил Леклерк?

— Нет, что ты, — представитель, извиняясь, пожал пернатыми плечами, придав своему телу импульс и начав медленно вращаться. — Ни в коем случае.

— Вот и хорошо. Я — это я.

Один из небольшого количества, но, возможно, самым важным, законом, в этом анархическом мирке, было признание реальности происходящего. Никто не смел обвинить другого в симуляции или имитации, ведь тогда бы пришлось оправдываться, почему такая мысль изначально пришла в голову? Ведь о таком в мире бесконечных возможностей мог подумать только язычник или еретик.

Представитель ухватился за поручень, отмахнулся своими ангельскими крыльями, и полетел к следующему люку, открывавшегося перед ним. Леклерк проследовал следом.

— Добро пожаловать домой, — произнёс представитель, как только Леклерк оказался внутри Зазеркалья.

Цилиндрические стены, обтянутые резиновой прокладкой, преобразовались, растворившись в глубине виртуальной реальности. Жуки-скарабеи сорвались со своего места, сбиваясь в кружащуюся кучку, распахнули свои люминесцирующие панцири и пронеслись на противоположную сторону шлюза прямо перед Леклерком. Шлюа начал расширяться, превращаясь в конус. Диаметр стен увеличивался. Геометрическая прогрессия, подсвеченная геометрическими расходящимися линиями на глазах Леклерка, нарастала. Картинка мира прогрузилась.

— Сюда, — представитель махнул рукой, придав своему телу момент и завращался вдоль стены конуса. Его крылья хаотично махали, не понимая, какой манёвр им следовало совершить.

— С возвращением, — перед глазами Леклерка появился текст. Он материлизовался из воздуха, проплыл слева на право, и растворился.

Вкус распылённого диффузией винпоцетина с азотом и калия-плюс ударил в ноздри Леклерка, наполняя его лёгкие миксом газов. Глаза заслезились, и он пожалел, что не модифицировал глазную оболочку.

— Что, брат, пахнет домом? — представитель продолжал вращаться, но явно контролировал своё движение, скользя в метре над поверхностью стенки.

— А то, — Леклерк потёр нос.

Вдалеке, на северо-востоке, огромные разноцветные рыбы с асинхронными сервоприводными лопастями, заменяющие плавники, плыли (или двигались в газообразной среде?) внутри расширенной части конуса, которая вновь переходила в цилиндрическую форму. Каждая рыба представляла из себя автоматические модули-кабинеты, в которых размещались те ускоряющиеся, решившиеся на кардинальные изменения своего тела, отказавшись от реального, внешнего мира. Их ещё называли капсулами.

— А количество капсул увеличилось с моего последнего пребывания здесь, — заметил Леклерк.

— Нас всё больше. Когда-нибудь и оставшиеся люди поймут, какой вектор является единственно верным в жизни.

Программа Зазеркалья контролировала и калибровала соотношение калия в системе вентиляции, не позволяя развиться гиперкалиемие. Леклерк, смотря на рыб над свой головой, проплывавших сквозь целые галактики, чувствовал, как его наполняет альдостерон, компенсируя приток распылённого калия. В местной атмосфере присутствовали и ароматы цветов, пряча под собой запах абсолютной стерильности, соблюдавшейся во всём Зазеркалье.

И всё же существовала причина, почему это место называлось Зазеркальем, а не по-другому. В конце концов и сами жители Зазеркалья знали (но не всегда признавали), что это ненастоящая постфизическая жизнь. Не жизнь за пределами известного макромира.

В метрах двадцати группа ускоряющихся с модернизированными телами собралась в кучу, подключив себя к общему процессу компьютера, парящего в пространстве. От его круглой формы, окрашенной в красные тона, тянулись кабеля, вставленные в разъёмы процессора. Противоположные концы кабелей уходили в девайсы ускоряющихся. Девайсы были интегрированы хирургически прямо в голову, сращённые со зрительским нервом. За пределами этого мира ускоряющиеся слепы. Впрочем, здесь это не выглядело так уж и ужасно. И не было чем-то, выходящим за предел обозначенной нормы. Подключаясь к процессу, ускоряющиеся синхронизировали свой разумы, создавая подобие коллективного разума. Процесс был в бета стадии разработки, но многие ускоряющиеся считали его прорывным, хотя и работы было ещё непочатый край.

К телам ускоряющийся были подсоединены пропеллеры, запускающиеся от электрических импульсов нервных окончаний, наподобие продвинутой ЭСИ. Они и позволяли беспрепятственно двигаться в безгравитационной системе. Тела, вместе с круглым процессором медленно вращались за счёт сохранения момента инерции, и наблюдали за Леклерком.

Что ж, это было не удивительно, ведь главное голосование начнётся уже скоро. Возможно, решающее для всех без исключение ускоряющихся. Поэтому они и объединяли свои мозги, сбивались в группки и союзы, решая, как им следует поступить.

Леклерк и представитель подлетели к выпуклому наросту. Он, словно холмик, зарос весь травой. Несколько ромашек торчали тот тут, то там. К Леклерку с неба спустился дрон, подлетая к холмику. В своих зажимах он держал новый дайвинговый костюм.

— Знаешь, а я ведь и сам мог найти дорогу.

— Знаю, — улыбнулся представитель. — Но так захотели советники.

— Понимаю, — Леклерк опустил свои ноги на пол, а руки вытянул вверх.

Дрон растянул дайвинговый костюм, натягивая его сверху-вниз на Леклерка. Липкий, обтягивающий материал покрыл пальцы, затем кисти, предплечья, дотянулся до плеч, покончив с руками и перешёл туловище, оставив голову без изменений. Представитель сорвал с дрона подводную маску на всё лицо, пока машина продолжала одевать неподвижного Леклерка.

— Ты уже определился, как проголосуешь? — Леклерк принял маску из рук представителя, закончившего хаотично вращаться.

— Я поддержу главный вектор проконсула, каким бы он не был.

— Это позиция большинства?

— Да. Это позиция всего Зазеркалья.

— Но…почему же? — Леклерк надел подводную маску поверх девайса. — А если позиция будет ошибочна? Анти-ускоряющееся?

— Такого не может быть. Проконсул и совет всегда действуют в интересах ускоряющихся. То есть — наших.

В наросте образовалась впадина, словно земля провалилась внутрь.

— А где твоя маска? — спросил Леклерк представителя.

— Я не последую дальше. Я ещё слишком молод. Нельзя, — улыбаясь белоснежной улыбкой, сотворённой из резины, тот пожал плечами.

Спустившись «под землю», Леклерк оказался в бассейне, уходящим в течение. Дыра в холме за спиной Леклерка затянулась и «коженосящий» нырнул в воду. В Зазеркалье имелся свой гольфстрим, циркулирующий вокруг всей станции ускоряющихся. Тёплое течение несло Леклерка вперёд. На самом деле это и был настоящий мир ускоряющихся, а не тот, что «наверху», опирающийся только на виртуальность. В прозрачной воде, то тут, то там, Леклерку попадались дрейфующие реакторы, распыляющие гмо-бактерии, собирающие пластик. Бактерии поглощали пластик, доставляя его в реактор, где пластиковые отходы перерабатывались во внутренней ёмкости аппарата. За полный цикл переработки от пластика оставались вода и углекислый газ. Разложенные полимеры переходили на еду гмо-бактериями, которые таким способом восстанавливали затраченную ранее энергию. Ближе к стенам трубообразных проходов, над и под Леклерком, проходила система охлаждения и трубки рефрижераторов, по которым протекал жидкий азот для охлаждения внутренней аппаратуры. Цепочка процессоров, объединённых между собой спаянными платами, пролегала вдоль всей системы циркуляции воды. Давно, до рождения Леклерка, когда ускоряющиеся только возвели своё Зазеркалье на низкой земной орбите, систему циркуляции использовали ещё и для работы ядерного реактора, прогоняя воду через него и разгоняя турбины в невесомости. Сейчас уже все отказались от энергии ядерного распада, посчитав ей слишком затратной по отношению количества расходуемой жидкости.