— Следовало держать в уме такую возможность, — следящий за безопасностью поднял вверх свою имплантированную руку, покрытую сгибающимися механизмами.

— Уже поздно гадать. Это был лишь образ. Геометрическая фигура в форме многогранника. Что-то вроде девятиконечной звезды. Несущественное действие.

— О чём вы?

— Павил и Камил, находясь на пауке, направили антенну аппарата на объект, переслав ему цифровые данные. Картинку, грубо говоря.

— Вот как? — Тайлер почесал волосы.

Все трое обступили поднятый интерактивный стол, подключенный проводами к общей системе станции. На поверхности стола вращалась трёхмерная модель пулеподобной вещи, выполненной из прозрачных красных пересечений в разрезе. Под трёхмерной голограммой, на зеркале, лежали настоящие технические детали, кусков проводника, фольги и изоленты. Большую часть поверхности стекла кто-то исписал зелёным маркером, нанеся инструкции и заметки.

— Это сугубо моя идея, — первый выступил Бао. — Но Тайлер согласился мне помочь.

— Не знаю, как другие к ней отнесутся, если честно.

— Хорошо, — Леклерк кивнул. — Выкладывай.

— Это было нападение.

— Это не доказано.

— Допустим, — Бао провёл рукой по стеклянной поверхности стола. Он склонился над ним, изучая выведенные характеристики. — Но моя версия имеет все весомые основания считаться верной. Ты знаешь, о чём я говорю. Поэтому, мы должны перестраховаться. Мы несём ответственность не только за себя и эту, — Бао осмотрел помещение, — эту станцию. Этот объект, эта «коробка с крыльями» как дикий зверь. Когда-то я жил в достаточно отстранённой от остального человечества местности. Со мной соседствовали дикие животные. Безопасные, по большой части. Но они не переставали быть дикими. Их не приручишь и не вразумишь. Понимаете? — он заговорщики посмотрел на присутствующих. — Я не хочу говорить что-то избитое, поэтому подведу свою мысль максимально прямо — нам нужно оружие. Если не для защиты, то для ответного действия.

— Мы не военная станция, — Леклерк развёл руками. — У нас нет оружия. И не уверен, что сейчас в солнечной системе хоть что-то подобное функционирует.

— Нам нужно кинетическое оружие, — уточнил Бао.

— Нам бы быть поосторожнее, — заметил Тайлер. Он уперся руками в серые алюминиевые слои, покрывающие периметр стола. — За такое могут и наказать. Если узнают.

— Они и так всё знают, — ответил Леклерк. Он сосредоточил своё зрение на фигуре, вращающейся над столом. — Это то, о чём я думаю?

— Не хотел посвящать в курс дело остальных, — Бао кивнул.

— Но они должны знать, — Тайлер вытянул руку, ожидая согласия.

— Тайлер, друг, — Леклерк смягчил голос. — У нас никто ничего не скрывает. И никто ничего не будет скрывать. Остальные будут посвящены в курс дела сразу же, как только мы закончим здешнюю дискуссию.

— Просто я не хочу слушать порицательные выкрики Аманды, — лицо Бао скривилось. — Ладно. Приступим. Это своеобразная, автономная динамо-машина.

— Динамо-торпеда, — поправил Тайлер.

— Она работает от сохранения момента импульса. В прямом смысле, — Бао растянул руками изображение. — Внутри встроен маленький атомный реактор с активной зоной, но не конвертирующий электрическую энергию. Он вторичен. Главное — это ротор, — он указал на скрученную спираль. — Мы знаем, что при подлёте к Сатурну в текущей момент вся тяжёлая электроника выходит из строя. Поэтому, мы использовали минимализм. Здесь лишь главенствующие системы, вроде линейного, двухзадачного компьютера с минимум памяти. Любая другая аппаратура либо будет требовать лучшего экранирования, либо чувствительна к быстронарастающему разгону, и, в конечном итоге, всё равно подвержена внешнему влиянию. Это главное, что требовалось учесть. Поэтому, когда двигатель заглохнет, а изначальная тяга у него будет осуществляться от водородного двигателя внутреннего сгорания, энергия вращения ротора, раскрученного заранее от самого движения, конвертируется из кинетической в электрическую. Энергия ротора перезапустит компьютера, а он вновь запусти автоматику ядерного двигателя. Конечно, ротор, изначально, будет вращаться по инерции после получения импульса, но когда он передаст кинетическую энергию, через момент силы, естественно, то вращение замедлится. Когда запустится двигатель, то активная зона вновь передаст угловой момент на ротор.

— Звучит, как вечный двигатель, — заметил Леклерк.

— Как кастрированный вечный двигатель. И он вечен пока активная зона выделяет тепло. В итоге торпеда будет работать с перегрузками, но работать. Такая система способна на быстрый набор ускорения. Разгонится до ста тысяч километров в час за минут пять. Четыре перепада управления.

— Активная зона?

— Да. Это резервуар для атомной детонации, — Бао согнул два пальца, проникая внутрь модели торпеды, проходя прозрачный слой за слоем, пока не остановился на реакторе, в котором отсутствовали поглотители. — Как только системы даст волю свободным нейтронам, остановить процесс уже будет невозможно. Из-за внутреннего тепла каркас реактора начнёт плавится. Компьютер ещё будет работать, находят ближе к внешнему слою динамо-торпеды. Но раньше процесс достигнет водородного ДВСа, и тогда… — он посмотрел на Леклерка.

— А радиус поражения?

— Несколько километров, включая эпицентр. Сфера плазмы. Торпеда рассчитана на прямое попадание. Ротор будет перезапускать компьютер, чтобы тот корректировал полёт торпеды. Предполагаю, что однопроцессорный навигатор проложит путь через кольцо, используя его гравитацию для манёвра. И ещё. Компьютер нужно запускать, чтобы он хоть как-то следил за смещением активной зоны.

— Это логично, — Леклерк кивнул. — Но конструкция не выглядит, как бы сказать, военной, — он вытянул руку, останавливая возражения. — Я понимаю. Это самодельный объект. Но если так получится, что мы сначала решим пустить торпеду, а затем, — Леклерк перевернул руку в обратную сторону, — мы передумаем. За сколько торпеда доберётся до цели. Потому что, это очень серьёзное решение.

— Зависит от положения объекта. Если он будет на дневной стороне, то минут тринадцать. Плюс-минус три минуты на перехват. Стоит развить скорость до минимум двухсот семидесяти тысяч километров в час, а это, как мне видится, возможно только после пересечения кольца D. Торпеда использует минимальную массу для гравитационного манёвра, и запустит сама себя наведённым курсом на перехват. Учитывая, что вся масса кольца составляет четыре десятых массы Мимаса, а плотность кольца А тридцать восемь сотых кубических километра на секунду в минус второй степени и кольца С шесть тысячных километра в кубе на секунду в минус второй степени, высчитывает коэффициент для пересечения колец D и С, используя пропасть Кассини, на которую влияет гравитационное воздействие Мимаса, — Бао закрыл свои маленькие глаза, проводя расчёты в уме, — то торпеда сможет получить дополнительное ускорение в районе…

— Бао.

— Да. Есть функция сброса настроек у компьютера. У компьютера, как можно было догадаться, всего две настройки.

— Этот процесс дистанционный?

— Относительно, — Бао посмотрел на Тайлера.

— Зависит от мощности сигнала, — тот почесал затылок. — Антенна-приёмник может получить повреждения во время полёта. Не предполагается её особо защищать. К тому же, сам компьютер подвержен дефектам, пересекая орбиту Пана. А теперь, возможно, и Эпимитея. Он может просто не принять сигнал. Стоит учесть орбитальный резонанс между кольцами и в самих кольцах, как возможное отражение или искажение сигнала, но такие действия зависят от мощности сигнала. Но код сброса настроек действительно есть. Это как древний модем — если перейти по адресу, то можно залезть внутрь, но это программная часть, а не механическая, как у настольных часов, когда приходится…

— Я понял. Значит, это, в большей степени, ракета в один конец? — Леклерк склонил голову.

— Я так её и планировал, — подтвердил Бао.

— Что ж. Я надеюсь, что нам не придётся ею воспользоваться, — Леклерк посмотрел на инженера, но не нашёл поддержки в его ответном взгляде.