Первое время трудно осознать произошедшее. А уж популярность, к которой Аманда никогда и не стремилась, и вовсе удивляла, а то и шокировала. Прошло всего несколько дней, во время которых она загрузила не больше десяти видеофайлов, а количество подписчиков достигало семизначной цифры. Пришлось расширять блог, создавать группы, подгруппы, кружки по интересам. Благо посетители всё делали сами. Комментирование было отключено. Хотя это было и не важно. А вот количество лайков, процентаж полезности, первое место в лидерах ленты — с этим Аманде теперь приходилось жить. К счастью, здесь, в миллиарде с лишним километров от Земли, центра инфополюса, она всё ещё могла себя ощущать свободной и одинокой (что для неё было тождественно), но что её ждёт по прибытию? От такой популярности не сбежишь.

И в этот раз Аманда хотела проклясть себя за то, что согласилась, и Леклерка, за то, что убедил. А в следующую секунду, наслаждаясь креслом пилота, она смерялась с новой действительностью и понимала, что получает удовольствие от жизни. Каждый раз во время полёта она заложивала вираж, запуская шаттл дрейфом по орбите, следуя параллельным курсом за «коробкой с крыльями». Конечно, это были условности. Объект движется со скоростью в двести сорок тысяч километров в час по более короткой орбите. Шаттл же мог разгоняться и до десяти субсветовых единиц, что равнялось ста восьми с копейками миллионам километров в час. Как можно понять, значение намного превышающее требуемое. Однако, такие разгоны запрещались (а запрещались любые, вызывающие перегрузки больше двух g), и Аманда плелась вслед за «коробкой с крыльями» на скорости в триста семьдесят три тысяч кмвч на отдалении в сто двадцать тысяч километров, не успевая за шустрым инопланетянином. Каждый раз она записывала с как можно лучшим разрешением, рассказывая на камеру о теориях, придуманных Камилом и Павилом, не забывая вставить свои комментарии. Аманда и не отрицала, что восхищалась объектом, вместе с этим пытаясь передать всю свою палитру эмоций посредством видеофайла.

Леклерку же так понравилась идея, что он разрешил расширить возможности Аманды, допустив её до поверхности небесных тел, лежащих за орбитой Андана, но не дальше тридцати тысяч километров. О первоначальной сотне можно было и забыть.

И подлетая к Мимасу, спутнику Сатурна, Аманда заложила вираж. В невесомости все земные воздушные манёвры осуществляются по-другому, точнее, по другому принципу, основываясь на отсутствии среды сопротивления. И шаттл просто летел боком, давая своему пилоту возможность видеть всё через лобовой иллюминатор. Видимое отражалось на поверхности экрана девайса.

— Представляю вам Мимас.

Левая рука загибала один палец за другим, одновременно гася скорость шаттла и корректируя маневровыми соплами положение. Звездолёт практически повис над спутником, двигаясь параллельным курсом, движимым по инерции со скоростью в четырнадцать целых двадцать восемь километров в секунду. Момент импульса удивительная вещь. И его свойства, сохранённые во вселенной, передаваемы. Аманда может ощущать себя сколько угодно в состоянии покоя, но, когда она покинет шаттла момент импульса останется с ней, не позволив ей непростительно отстать от улетающих объектов.

— Дамы и господа, — Аманда поднялась со своего кресла. — Я не буду первая, кто ступит на поверхность этого куска льда и камня. Но раз уж другие мои коллеги прохлаждаются на Янусе, — она перепроверила все системы скафандра, — то почему и я не могу выбрать для себя местечко?

Воздух из шаттла был откачен заранее. В шлюзе Аманда ждала, пока детекторы давления выровняют свои показания, что, в общем-то, не заставило долго ждать. Дверь выхода была направлена на поверхность Мимаса. С расстояния в тридцать километров он выглядел как шарообразная вафля, покрытая кокосовой стружкой. Только на вид не очень съедобная. Все эти кратерные покрытия, отражающие от своих периферических выступов тени, отбрасываемые на освещённой стороне, предавали некий шарм, казалось бы, обычному, но большому куску льда с выступающими на поверхности каменными известями.

— Мы приближаемся, — Аманда вытянула руку перед собой, повернув ладошкой к себе. На ладошке лежали системы управления шаттлом, вынесенные в АэРку. Загибая правые пальце Аманда легко приближала космолёт к Мимасу. Да, Леклерк её убьёт, а Бао сдерёт с её тела кожу за такое пренебрежение техникой безопасности, но это будет потом. Линия терминатора, разделяющая спутник на две части, прошла совсем близко, но была пересечена. Десять километров, пять, километр, пол, сто метров, пятьдесят метров, двадцать метров. Аманда отпустила палец, останавливая шаттл. Ближе она не решалась подлетать. Существует предел любого специалиста, выше которого он не способен прыгнуть. Во всяком случае, не сейчас. Закрепив два резиновых троса на скафандре, Аманда прыгнула вниз. Трос натянулся за три метра над поверхностью.

— Наверно, многие из тех, кто смотрят меня, так или иначе разбираются в небесной механике и могли бы уже догадаться, почему я остановилась. Точнее, — она перевела дыхание, — точнее, почему я замедлилась. Конечно же, дело в скорости убегания. Ну, или второй космической. Как кому удобнее. Ну, а скорость убегания на Мимасе меньше двух десятых километров в секунду. Сколько это в часах, — Аманда задумалась, выводить калькулятор или нет. — Ай, не могу посчитать, но вам нужно умножить на три тысячи шестьсот. Или поделить на тысячу, чтобы понять скорость в метрах. В любом случае, эта скорость будет намного меньше скорости, образующейся от силы прыжка. Если я слишком быстро приземлюсь, то меня тут же откинет обратно в космос. А сила притяжения здесь составляет шесть сотых земных. Так что, — Аманда приказала тросу расслабить зажимы. Сначала один ботинок, затем другой вступили на поверхность Мимаса. — Вуаля. Вот мы и на земле.

Она едва ощущала своей вес. Одно шага было достаточно, чтобы ощутить треск льда под ногами. Да, это был грязный кусок льда. Вот поэтому и цвет у него такой — серый.

— Наощупь ногами как силикатная мантия, — Аманда рассмеялась. — С оболочкой из замёрзшего льда. Агрегатное состояние, всё такое. Посмотрите, какая красота.

Перед ней раскинулась неровная поверхность спутника, рельефом похожая на пески Сахары. Такие же небольшие возвышенности, переливающиеся волнами от одного кратера к другому, чьи верхушки клали тень в низины. За застывшей природой ледяной поверхности Мимаса, загораживая собой остальную вселенную, навис колосом Сатурн. Его кольца прочерчивали кривую, низ которой скрывался за горизонтом спутника. На востоке, обозначив свои владения, разместилось Солнце, чьи неощутимые лучи света пытались пробиться через солнцезащитные фильтры.

— Как же здесь красиво! — не переставала восхищаться видом Аманда. Не только «коробка с крыльями» вызывала в ней чувства эстетического наслаждения. — Звезда Альгейба, вот там, — она указала пальцем на северо-восток над Сатурном. — Больше ста световых лет от нас. Кажется, я могу рукой подать до неё, схватить и притянуть.

Пилот повернулась к шаттлу. Крылатый звездолёт неподвижно висел в двадцати метрах. Его нижняя часть была хорошо освещена отсюда. Два мощных реактивных сопла, чьи выступающие системы тянулись к задней части космолёта. Он был громаден на фоне Эверики. Добрая сотня метров длинной. Неудивительно, что Паук в собранном виде легко помещался внутри.

— Симбиоз человеческой руки и руки вселенной, — заметила Аманда. — И разве ещё кто-то думает, что мы и вселенная не едины?

Она улыбнулась сама себе. Что-то прекрасное было и её популизаторском блоге, который двигала Компания. Первый и последний исследователь, ступивший на поверхность Мимаса, был здесь больше пятидесяти лет назад.

— Я чувствую, как история проходит сквозь меня. Где-то здесь, совсем рядом, в августе тысяча девятьсот восемьдесят первого года, почти полтора века назад, пролетал Вояджер-2, который давно покинул нашу колыбель, — Аманда прочертила рукой линию. — Сто восемьдесят тысяч от центра Сатурна, сто двадцать тысяч над его небосводом. Может быть, когда-нибудь, и мы проследуем за Вояджером?